Затерянные в Эльдорадо - Светлана Нарватова

Честно говоря, я сама не понимала, откуда в моем сне взялся иезуит. По событиям сна и правда что-то не сходилось. Падение Конфедерации муисков совпадало по времени с возникновением Ордена. И гадкий Брайан был прав: не было никаких свидетельств об иезуитской миссии в Колумбии в середине шестнадцатого века. Иезуиты – народ заметный и результативный. Сразу начинают нести в массы разумное, доброе, вечное, трактаты писать, в крайнем случае – путевые заметки. Или принимают мученическую смерть. Но, в любом случае, такие не исчезают в веках бесследно.

Мужчину, которого видела Апони, сложно было назвать невзрачным. Героиня сна воспринимала его как экзотику, нечто сверхъестественное. Её мнение сложно было считать объективным. Но даже я, избалованная ежедневным присутствием моделей в своей жизни, не могла не признать, что брат Августин был хорош собой. Синеглазый Суачиас, несущий аборигенам свет истинной веры, должен был стать легендой. Но такой легенды нет. Значит, и его нет. И никогда не было. Тут мое подсознание что-то напутало.

А умник Брайан мог бы и промолчать!

Я как дура последняя, наверное, с полчаса потратила на то, чтобы привести себя в порядок. Вчерашние ссадины, тщательно обработанные сразу и на ночь, подзажили, но все равно были еще воспалены. Волосы – пакля, хоть налысо стригись. В общем, после вчерашнего «приключения» в компании двух привлекательных мужчин такая внешность была еще одним плевком в лицо. В расцарапанное, слегка опухшее лицо. Уход, легкий массажик, корректор, тональник, дневной макияж. Физиономия стала, как у человека, а не как у Фредди Крюгера, сладких ему кошмаров. Всё это – не выбираясь из гамака. Благо, рюкзак использовался в роли подушки, и всё было под рукой.

Следующим пунктом в утренних планах было приземление. Из двух зол я выбрала меньшее – Эндрю был сантиметров на десять ниже британца. И будить его с гнездом на голове вместо прически было почему-то не так трагично. Я села на край гамака, примечиваясь, как бы поаккуратнее сползти, но глаза у американца оказались открыты. Он быстро встал, помог мне спуститься и галантно исчез в лесу. Я наскоро прилизала волосы и тоже поспешила скрыться по утренним надобностям. Нос привел меня к шикарной орхидее на гигантском стволе, поросшем мхом. Идеальная точка в моем новом имидже несчастной, угнетенной, хрупкой, но не сломленной Утренней Звезды.

А тут эта дискуссия про иезуитов, чтоб им икалось! Все усилия пошли прахом. Хотя мне показалось, что Брайан оценил мои усилия. По крайней мере, на его породистом лице мелькнул интерес. И даже задержался там какое-то время. Но иезуиты оказались привлекательней молодой симпатичной женщины. Это всё дурные нравы Итона.

Когда британец исчез за стволами, из леса появился Ферран с разноцветным лицом. Всё же Брай качественно его отделал. Сердце радуется, когда смотришь на хорошо сделанную работу.

Он с улыбкой поздоровался, будто не пытался вчера пришпилить меня к стволу, как дохлую бабочку. Я даже верю, что он не со зла. Он просто на голову контуженный. По мне, так лучше злой. От того хотя бы ясно, чего ожидать.

– Ой, новые рисунки! – радостно потянул он свои грязные лапищи к скетчбуку. – А где девушка? – обиделся колумбиец, не обнаружив новых набросков Апони.

Похоже, он единственный интересовался девушками сильнее, чем монахами. Как ни прискорбно.

– От девушек у тебя странное поведение приключается, – забрала я блокнот.

– А что у нас на завтрак? – легко поменял он тему.

Может, он слабоумный? Как нынче принято говорить, «с ментальными особенностями развития»?

– Орехи, которые ты вчера на ужин не собрал, – огрызнулась я.

– Келли, а орехи там еще были? – подхватил Эндрю. – Может, наберем еще, пока есть возможность? Я могу помочь.

– Идите, я костром займусь, – щедро разрешил Ферран.

– Давайте подождем Уэйда, обсудим дальнейшие планы, – предложила я, не двинувшись с места.

Нет, я доверяла Эндрю. Я не доверяла неадекватному колумбийцу и не собиралась оставлять его одного в лагере, наедине с нашими вещами и запасами воды. К тому же Брайан четко вчера сказал, что я покидаю лагерь только тогда, когда все мужчины на месте. Американец не настаивал. Мужчины обсуждали достоинства какого-то автомобиля. Я в автомобилях разбираюсь, как Ферран в кубизме. Можно было порисовать, но не хотелось.

Потом пришел британец и подключился к обсуждению. Мне стало совсем грустно, и я сказала, что если никто больше не хочет кушать, то я пошла за орехами. Мне, как птичке, много не надо, а мужчинам, похоже, хватить и машины, чтобы обсосать.

Ферран попытался мне предложить обсосать что-то другое, но под двумя мужскими взглядами (одним – осуждающим, вторым – угрожающим) заткнулся на полуслове.

Решили, что сначала Брайан сходит на охоту, потом я с Эндрю по орехи. Ждать пришлось довольно долго. Было несколько выстрелов, все – совершенно неожиданно. Я даже испугалась. Довольный охотник припер небольшого, но вонючего кабанчика, – видимо, чтобы мы все прониклись духом сельвы.

Мне этот дух категорически не понравился, я сбежала. Додсона отпустили со мной. Или меня с Додсоном. Американец в лесу оказался сущим дитем. В рот тянул, что ни попадя, видимо, совсем оголодал. Зато я вспомнила несколько растений со съедобными листьями, и мы притащили (точнее, тащил Эндрю, я руководила процессом) целую охапку зелени. Для этих козлов. Ну, и для меня. Немножко. Я боялась, что не смогу есть «душистого» пекари, и надеялась, что подручные приправы перебьют слезоточивый смрад.

Нужно отдать должное, к моменту нашего возвращения вони в лагере уже не было. Отдельные кусочки мяса румянились на палочках. В котелке сварили зеленую похлебку с орехами. Гадость, если честно. Жесткое мясо. Несоленый супчик со специфическим ароматом. Но съедобно. Никто не жаловался. Ферран даже добавки попросил. Молодой, растущий организм. Когда завтрак (и, скорее всего, обед) был завершен, уже совсем рассвело. Вещи были собраны, лагерь свернут. Надеюсь, лесные духи останутся довольны подношением из останков кабанчика. Судя по количеству мяса, ели мы только ноги. От себя я оставила букетик цветов. К тому, который принес утром Додсон, добавила несколько цветочков. Тихонько поблагодарила, и мы тронулись дальше.

Через несколько километров видимость ухудшилась. Мы сократили расстояние между собой.

– Словно в дыму идешь, – пробурчал позади меня Додсон. – Лес горит?

– Это туманные леса74, Эндрю, – с усмешкой ответил Брайан. Он забрал у меня всю воду, идти стало легче, но всё равно лезть в гору – не женское дело. – Теперь до самого парамо75 будем на ощупь пробираться.

________________________________

74 - Туманные леса – горные тропические леса, которые произрастают на высоте конденсации тумана. Еще их называют моховыми, потому что стволы деревьев обильно порастают мхом и лишайниками.