Фабрика кроликов - Маршалл Кэрп

Пока мой напарник сдерживал натиск по периметру площадки, я тяготел к антропоморфным изображениям, выполненным в технике «асфальт, мел». Над телом склонилась Джессика Китинг. Лицо ее выражало не бесстрастность профессионала, как два дня назад в «Фэмилиленде», – о нет, Джессика едва сдерживала слезы. Я опустился рядом с ней на колени.

– Тебе его жалко, да?

Джессика вздохнула:

– Знаю, на нашей работе нельзя раскисать, но ничего не могу поделать. Хороший парень, любящий жену и детей, начинает день как надежный, энергичный участник акции волонтеров, а заканчивает еще до обеда, под бейсбольной битой неизвестного отморозка.

– Джесс, ты послала за нами. По-твоему, этот случай связан с убийством Кролика?

Джессика протянула мне флипбук. На обложке красовался уже знакомый сжатый кулак. Джессика стала быстро листать, и прямо на меня выскочили два пальца, сильно смахивающие на жест, которым матерые уголовники берут на испуг неопытных.

– Догадываешься, что это значит? – полуутвердительно спросила Джессика.

– Жертва номер два.

На земле валялась бейсбольная бита, вся в крови, светлых волосах и слизистых серых комочках.

– А это орудие убийства, – полувопросительно произнес я.

– Причем заботливо положенное поближе к трупу, – подтвердила Джессика. – Чтобы даже самый тупой коп сообразил, что к чему.

Я пригляделся к бите, но в руки ее не взял.

– Не слишком похожа на игрушку из сувенирного киоска Ламаара. Самая обычная бита.

– А вот так у нас отфильтровывают тупых копов от сообразительных, – сказала Джессика, вставая с колен. Я тоже поднялся, мысленно ее поблагодарив. В моем возрасте не рекомендуется подолгу стоять на коленях над трупами. Я выгнул затекшую спину, полагая, что именно так выгибаются кошки, и мои мысли тотчас свернули на левую дорожку и сосредоточились на Дайане Трантанелле, обожательнице кошек.

Джесс не стала ни выгибаться, ни отвлекаться.

– Ронни Лукас снимался в фильме под названием «Бита, которая бьет без промаха» на «Ламаар студиоз», – произнесла она. – Фильм о мальчике, который хуже всех игроков в бейсбольной команде. Тренер в исполнении Ронни дарит мазиле особую биту, которая якобы принадлежала Марку Макгвайру и с которой невозможно пропустить подачу. Мальчик начинает верить в свои силы и играть лучше всех.

– Не знал, что ты смотришь такую туфту, – удивился я. – У тебя же вроде нет детей.

– Зато есть племянники, Гейб и Лиана. Сестра разрешает с ними играть в обмен на клятву не использовать словосочетаний с предлогом «на» и местоимением «твою». Так вот о чем я. В конце фильма, как водится, происходит очень важный матч, и бита ломается. Главный герой падает духом и пропускает девять подач. Ронни, в смысле тренер, объявляет тайм-аут и говорит нечто вроде: «Это не у биты такой талант. Это ты молодец, сынок». Тот развешивает уши, начинает принимать подачи как подорванный, ну и наши выигрывают.

– Прямо слоненок Дамбо со своим перышком, – обобщил я. – Тот же посыл. Ему не требовалось перо, чтобы летать, он летал сам по себе.

– А ты откуда знаешь? У тебя ведь тоже нет детей.

– Зато я сам был ребенком. Слоненок Дамбо – классика жанра. Мультику уже полтинник.

– Фиг с ним, с мультиком. На этой бите – логотип фильма и автограф Ронни Лукаса.

– Наши люди проверяют чеки из сувенирных магазинов, – сказал я. – Если убийца купил биту вместе с прыгалками…

– И не надейся. Только между нами. – Джессика понизила голос: – Учитывая, под каким углом затянулись прыгалки, я сделала вывод: Элкинса убил человек примерно пяти футов восьми дюймов ростом. В то время как удары битой нанесены под углом, позволяющим утверждать, что рост убийцы Лукаса – примерно шесть футов четыре дюйма. Когда проведу экспертизу в лабораторных условиях, скажу точнее.

– Да, но ведь флипбуки… – Я осекся.

– Действительно, по флипбукам можно сделать вывод, что убийца один. Однако с фактами не поспоришь – пять футов восемь дюймов и шесть футов четыре дюйма говорят о двух совершенно разных убийцах. Правда, есть еще одна версия: убийца-коротышка, когда шел на второе дело, напялил штиблеты на платформе высотой восемь дюймов.

К нам с мобильником возле уха шел Терри. Едва приблизившись, он нажал «отбой».

– Чертов сетевой маркетинг, – буркнул Терри. – Эти уроды будто чувствуют, когда расследование в разгаре, и тут же начинают названивать. Что-то у вас с Джессикой вид больно мрачный. Плохие новости?

Я рассказал Терри о втором флипбуке. Терри не удивился – ведь это он выдвинул версию о серийном убийце. Затем Джессика добила его своим предположением относительно двоих убийц разного роста.

– Только этого не хватало, – пробормотал Терри. – Теперь мы в полнейшей заднице.

– Все же не в такой, как Ронни Лукас, – заметила Джессика.

– С кем ты разговаривал? – спросил я.

– С главным подозреваемым, – съязвил Терри. – Сначала позвонила Эми Чивер. Они с Карри уже едут. Эми спрашивала, что можно сделать, чтобы информация об убийстве не просочилась в газеты. Я предложил аннулировать Первую поправку. Затем позвонил Килкуллен. Губернатор хочет знать, сколько еще времени нам надо, чтобы выяснить, кто мочит самых ценных сотрудников одного из самых ценных налогоплательщиков в штате. Конец цитаты.

Я поежился. Я понятия не имел, что сказать губернатору. Я понятия не имел, что сказать Килкуллену. И я понятия не имел, что сказать Хьюго Корднеру, четырнадцатилетнему мальчику, мечтающему познакомиться с настоящим живым детективом из убойного отдела полиции Лос-Анджелеса.

На опрос восьмидесяти трех лиц без определенного места жительства у нас ушло три часа. Если не считать нескольких человек, оставивших сомнительные адреса типа «скамейка на бульваре Сепульведа» или «мусорные баки на бульваре Робертсона», все они действительно оказались без определенного места жительства, в чем я теперь мог присягнуть. У большинства не было не только домов, но и зубов, а порой и мозгов. И все без исключения не имели ни цента. Зато имели гепатит С, гепатит В или ВИЧ и, за редким исключением, твердую веру в светлое будущее.

В целом лица без определенного места жительства как категория граждан были куда более оптимистически настроены, чем восемьдесят три благополучных жителя Лос-Анджелеса, выбранных наугад из толпы, прохлаждающейся в торговом центре. Одно лицо без определенного места жительства было настроено настолько оптимистически, что приобрело сотовый телефон. Не имея крыши над головой, оно позаботилось о том, чтобы продюсер или режиссер без труда могли с ним связаться, если вдруг нарисуется эпизодическая роль. Шоу-бизнес диктует свои правила. Поживите в Лос-Анджелесе с мое, и вы возненавидите эту фразу.

Впрочем, смерть Ронни Лукаса оптимизма бомжам – простите, лицам без определенного места жительства – поубавила. В большинстве своем они любили Ронни; правда, несколько человек признались, что покойный работал в бесплатной столовой исключительно ради пиара собственной персоны.