Настоящая история злой мачехи - Екатерина Широкова

Дорогу домой она так и не нашла, зато через много-много лет к ней явилась Кощея, ничуть не изменившаяся. Снова на сносях, в дорогом кафтане. Рядом маячил ладно сбитый розовощёкий купец – всё смотрел на свою ненаглядную и поверить не мог своему счастью.

Рассказала Кощея, что кузнец чуть с ума не сошёл, когда она пропала перед самым рождением первенца. Боялся, как бы чего не учудила – видел же, какая смурная ходила. Нашёл обоих в ведьмином хуторе, в полном одиночестве: усталую жену и чудного пухлого новорожденного мальчика. И если раньше безумная любовь этого нежного верзилы казалась ей милой, необременительной забавой, а их будущее ясным и безоблачным, то теперь всё изменилось в один миг. Слишком уж счастливыми они были в первые семейные месяцы, не бывает так.

Первенец, хотя и проявлял невероятное здоровье и отменный аппетит, имел скверную привычку вдруг оборачиваться разными личинами – кузнец лишь посмеивался и целовал сына в макушку, а вот Кощея расстраивалась ужасно и долго ещё косилась потом на крохотный и тихо сопящий кулёк в люльке.

Очень тяготилась Кощея, и в конце концов сбежала, встретив у колодца лихого молодца приятной наружности. А потом ещё и ещё.

Поначалу всех своих детей Кощея оставляла отцам, но оказалось, что детишки у неё рождаются необычные. Нет, превращаться они не могли, кроме первенца, зато норовили вытягивать из домашних жизненную силу, рождая нехорошие слухи.

Тогда Кощея и вспомнила о Варваре.

Исцелить их она не могла, но если те проявляли чересчур буйный нрав и становились опасны, то Варвара должна была укротить чудище – просто дать тьме взять своё.

Много раз Варвара просила названную сестру помочь отыскать свой родной дом, а та раз за разом приводила её к полуразрушенной избе на окраине леса. Не признавала в нём Варвара своего жилища, чужим веяло, незнакомым, так и перестала уговаривать.

Однажды Кощея назвала встреченную замерзающую, в драном тулупе несчастную её матерью. Варвара не вспомнила эту иссохшуюся женщину, но попробовала излечить. Потом часто приходила, стараясь ощутить хоть что-то, но ничем хорошим это не кончилось.

Варвара долго не могла понять, отчего ей так светло, радостно рядом с Кощеей и ластилась, как котёнок, а та вроде бы терпела, позволяла сидеть в ногах и болтать без умолку.

Позже сообразила – тьма в ней чуяла рядом мать и тянулась, но достать не могла. Причудливо переплелись и уравновесились миролюбивый нрав Варвары и могучая тёмная сила, данная от Кощеи.

– А что потом случилось? – Варвара не сразу услышала вопрос и долго ещё сидела неподвижно, а потом вдруг весело хлопнула себя по коленям.

– Одним махом вернулась человеческая память. Вся целиком, а не отдельными клочками. Забавно, что когда во мне стало больше от Варвары, Кощея уже не казалась такой уж распрекрасной, ну и пришлось нашей чудо-мамаше самой разбираться с толпами детишек, потому что лавочка закрылась, надоело мне сопли за ними подтирать. Варвара больше хотела людей лечить, этим и занялись.

– Так что же в результате Алёнка сделала с тобой?

– Ты ещё не поняла? – хрупкая девушка вскочила с дивана и распахнула окно, наполовину свесившись через подоконник, и спугнула парочку ворон. Те тяжело захлопали крыльями. – Варвара у нас была прирождённой целительницей, так что она просто-напросто стала мертвяком. Никогда ещё я не чувствовала себя такой свободной, такой сильной, – она глубоко вздохнула и птицы рухнули, как подстреленные.

Варвара проводила ворон взглядом и закрыла окно.

– Весь город могу наизнанку вывернуть, но Кощею мне не найти, пока та сама не захочет. Думаю, вот ты вполне могла бы, – она ткнула в меня пальцем.

– С чего бы это? – я инстинктивно отпрянула, чуть не задев застывшую Алёнку, но та даже не шелохнулась.

– С того, что хитрый ведун обещал избавить Кощею от меня, но не от тебя.

Древнее существо с замашками рассерженного подростка смотрело сейчас с нескрываемой надеждой.

– А зачем её искать? – я пожала плечами.

– Чтобы остановить всё это, – Варвара медленно развела руками. – Иначе Москве конец. Всем здесь кранты.

– А почему нельзя было просто попросить Зинаиду Ивановну? Объяснить всё нормально, в конце концов.

Та расхохоталась мне в лицо.

– Думаешь, эта воспитательница вот так возьмёт и сдаст свою благодетельницу? Она не первая и не последняя рождённая Кощеей ведунья, но эта натаскана, как цепной пёс. Нет, не для того её Кощея выбрала из многих, чтобы она в первую очередь о людях беспокоилась.

– А как же мертвяки? Она собирает их по всему свету.

– Да ей плевать, просто не хочет встретиться с духоловом. В былые времена за такие фокусы сразу давали по шапке. И никто не гарантирует, что духолов не ходит прямо сейчас по соседней улице или не лежит в родильном отделении, среди самых обычных младенцев. Оборотни сильно расплодились, да и новое потомство Кощеи вполне освоилось среди людей, так что духоловы проявили бы себя рано или поздно. Знаешь, что смешит меня больше всего? Раньше волки держались сами по себе и не связывались с воришками талантов, а нынешние оборотни додумались на них бизнес делать. Это так по-человечески, не находишь?

Чем больше Варвара лила елей про свою неземную заботу о городе, тем сильнее хотелось сбежать отсюда, прихватив Алёнку. Я чуть скосила глаза на полоску тени под рукой и нырнула туда.

Царёв стоял в коридоре, залитом дневным светом из-за когда-то рухнувшего участка стены, и озадаченно потирал затылок. Он только что спустился обратно на первый этаж, не найдя ни души, но сейчас, готов поклясться, наверху громко хлопнуло окно и послышались женские голоса.

Перепрыгивая через отсутствующие ступени лестницы, Царёв нашёл просторную комнату с хлюпающим на сквозняке окном и снова внимательно осмотрелся. Нет, всё-таки никого.

А потом он увидел её – призрачный силуэт на фоне затянутой паутиной стены, но картинка покрылась мелкой рябью и уже начала таять.

Федора испугалась, что он уйдёт, и протянула ему руку – другой крепко-накрепко держала Алёнку. Царёв почувствовал лёгкое прикосновение к ладони, а потом пол, стены и потолок ухнули вниз.

Я стояла на тротуаре возле машины, а Царёв настойчиво махал мне с водительского места. Заднее стекло опустилось и оттуда высунулась голова девочки-подростка с волосами невообразимого цвета.

– Ты едешь или нет? Поехали уже, опаздываем, – Алёнка выждала секунду и требовательно повторила, – Давай же, мам, залезай скорее.