Ужин вдвоем - Майк Гейл

Исчезать незамеченным мне сейчас не сложно — новая должность отнимает у Иззи все силы. Она приходит с работы как выжатый лимон, и уходит, так и не отдохнув как следует. Я, как могу, стараюсь ее поддержать. И не позволяю себе мучаться совестью оттого, что ее обманываю. Надо сказать, до меня еще как-то не доходит, что знакомство с Николой неизбежно перевернет всю мою жизнь. И Никола счастлива, что может видеться со мной каждую неделю и ни о чем не тревожиться — хотя представляю, как тяжело ей скрывать такой огромный секрет от матери.

— Это слишком важно, чтобы об этом говорить, — сообщает она мне как-то по телефону. — Вот мне и приходится все держать в себе.

Никола пробуждает во мне новые чувства. Все, что она говорит, мне интересно. Я не перестаю поражаться ее красоте. Мне хочется защищать ее, сложить мир к ее ногам. В мыслях своих я примеряю к нам с Николой целлулоидные образы из кинофильмов: Райан с Татум О'Нил в «Бумажной луне», Жан Рено и Натали Портман в «Леоне» — мужчина и девочка-подросток ищут свой путь в жестоком мире приключенческого кино. Не знаю, где в этой схеме найти место для Иззи. Знаю одно: жизнь моя уже никогда не будет прежней.

В школе, где работает мама Николы, родительское собрание, и Кейтлин сказала Николе, что не вернется до девяти. Я-то знаю, чем это кончится: непременно она придет домой раньше срока, и мне придется прятаться на балконе или в шкафу. Но Никола умоляет меня прийти, и я не могу устоять. Мне очень хочется увидеть, где и как она живет. Познакомиться и с этой частью ее жизни.

В половине седьмого я поднимаюсь на крыльцо викторианского коттеджа, где живут они с мамой. Никола открывает мне дверь: на ней джинсы и топ с капюшоном, явно рассчитанный на взрослого. Я невольно улыбаюсь.

— Что такое? — настораживается она.

— Просто смотрю на твой топ. По-моему, он тебе малость великоват.

— Сейчас так модно, — отвечает она.

Все еще смеясь, я вхожу в холл и закрываю за собой дверь. Чувствую я себя незваным гостем.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спрашивает Никола.

— Да нет, спасибо.

— Я как раз пью чай, так что…

— Спасибо, не надо.

Она, кажется, сбита с толку. Я догадываюсь, что ей хочется изобразить хозяйку дома.

— А может, есть хочешь? — с надеждой спрашивает она.

— Хочу, — вру я. — А что у тебя есть?

— Могу сделать тосты с бобами, или тосты с яичницей, или еще тосты с сыром.

— Вижу, с тостером ты обращаться умеешь!

Она смеется.

— И еще печенье есть.

— Отлично. Буду благодарен за все, что предложишь.

— Мама в понедельник купила какое-то печенье, немецкое или бельгийское, в общем, какое-то заграничное — пальчики оближешь! Только мы его все уже съели, — вздыхает она. — Осталось одно «Аппетитное», а оно совсем не такое вкусное. Ты любишь «Аппетитное»?

— Отчего же нет? Люблю.

Никола задумчиво смотрит на меня.

— Только оно не шоколадное, а простое.

— И простое люблю.

Никола вздыхает с облегчением.

— Присаживайся, пожалуйста, в гостиной, — говорит она тоном радушной хозяйки, — через минуту ужин будет готов.

Иду, как мне было сказано, в гостиную и оглядываюсь кругом. В углу — телевизор и видеомагнитофон, широкий диван у стены, два кресла. В двух альковах — книжные полки с сотнями книг, рядом пианино и скрипка в футляре. Стеклянная дверь в стене напротив ведет в крошечный садик. Я улыбаюсь, поймав себя на том, что продумываю путь к отступлению.

По всей комнате — фотографии Николы: на стенах, на каминной полке. Я внимательно их разглядываю. Вот Никола — младенец в детской кроватке, вот — кроха в ярко-голубом платьице; вот уже знакомая мне Никола с матерью и двумя пожилыми людьми — очевидно, дедушкой и бабушкой — в саду; а вот Никола на пляже с совком и ведерком — здесь ей, должно быть, лет шесть-семь. Наконец подхожу к парадной школьной фотографии: Никола девяти-десяти лет в школьной форме. Мне вспоминается, как она смотрела фотографии у меня дома. Теперь понимаю, что она чувствовала — словно приоткрылось окно в запретный мир, куда ей хода нет.

— Ужин готов, — объявляет Никола, входя в комнату.

Печенье она достала из упаковки и красиво разложила на тарелочке — одно это говорит о ней красноречивее всяких слов. А то, что я это заметил, красноречивее всего говорит обо мне. Я беру одно, а она ставит блюдце на столик рядом со своей чашкой чая.

— Вот так я живу, — объявляет она, обводя комнату гордым жестом. — Нравится?

— Да, здесь очень мило.

— Конечно, не так шикарно, как у тебя. То есть… я не хочу сказать, что у нас хуже, просто нет таких классных вещей и всякого такого. Но мне все равно тут нравится.

— Говорят, неважно, что ты имеешь, важно, что с этим делаешь. У вас здесь прекрасная обстановка.

— Мы с мамой прошлым летом делали ремонт. Я ей помогала выбрать цвет обоев. Вот этот называется «цветок апельсина». Правда, клеила мама одна, и еще мои дяди ей помогали. А я зато покрасила стены у себя в спальне.

— Правда?

— Ага. Хочешь посмотреть?

Она так горда собой, что мне не хватает духу ответить «нет», хоть я и соображаю, что из окна второго этажа прыгать в случае необходимости будет сложновато.

— Пошли, — говорю я. — Покажи мне свою комнату.

Она берет свой чай и печенье и ведет меня вверх по лестнице.

— Вот это моя комната, — говорит она, указав на дверь, всю обклеенную разноцветными стакерами и с большой цветной надписью «Комната Николы».

— Да неужто?

— Ага! — улыбается она.

Никола говорит, что покрасила стены в «васильковый» цвет, но, по совести сказать, никакой краски я не вижу — все заклеено постерами. Никола устраивает мне экскурсию по галерее своих любимых исполнителей. Здесь я вижу «N'Sync» (классно поют), «Steps» (классно танцуют), Робби Уильямса (за него она хочет выйти замуж), «Westlife» (двое парней оттуда ей очень нравятся), Мел Си и Джери Холливелл (дырку на обоях закрывают), Фреда Дерста из «Limp Bizkit» (эту группу обожает ее лучшая подруга Кейша, хотя самой Николе кажется, что играют они чересчур громко), «S Club 7» (у них классные песни), Курта Кобейна из «Nirvana» (однажды в выходной Никола встретила на улице Брендана Кейси в майке с рожей обкуренного Курта), Бритни Спирс (ее постер в магазине раздавали бесплатно) и Эминема (у Кейши есть его альбом, где он все время матерится, и Кейша считает, что это прикольно).

— Ну как, клевая у меня комната?