Ангел в петле - Дмитрий Агалаков

— Как все просто, милый.

— Вот именно, предельно просто.

Свадьба была на пароходе «Флагман». Среди почетных гостей были два народных артиста, три полковника ФСБ, генерал милиции, один из первых замов губернатора.

Рите в короткий срок сшили свадебный наряд, в нем она походила на самую прекрасную из принцесс и обворожила решительно всех.

— Везет тебе на баб, — разгоряченный выпивкой, нетвердо стоя у парапета над темной Волгой, среди общего веселья сказал ему Женя Кузин. — Тут, понимаешь, шлюх выбираешь, какие поинтереснее. Есть, конечно, и из них бабы что надо. Но все это дрянь, за деньги. А у тебя такие дамы — и за просто так. Любят они тебя, подлеца, любят. От Зойки-бухгалтерши до твоей принцессы-студентки. Завидую я тебе. — И он хлопнул его по плечу. — По-доброму, не думай.

И покачав головой, отвалившись от парапета, Кузин зашагал по палубе прямехонько к разграбленным обжорами и пьяницами столам. А еще через несколько минут, оставив подружку, свидетельницу, к нему подошла Рита; обняла его, точно крыльями захлестнула, обволокла, поцеловала.

— Не жалеешь? — спросила она.

— А ты?

— Это неправильно — отвечать вопросом на вопрос.

— И все-таки?

— Нет.

— А я так просто счастлив… Кстати, у меня есть для тебя сюрприз…

— Еще один?

— Ты могла бы догадаться, какой…

— Ума не приложу. Не тяни.

— Он у нас дома.

— Ну вот, придется ждать, — разочарованно вздохнула Рита. — Давай, я догадаюсь. Это — миксер. Автомобиль и миксер — гениальное сочетание! — Она прыснула, уткнулась носом ему в грудь, затем подняла голову. — Угадала?

— Да ты у меня пьяная сегодня, — он еще крепче обнял ее. — Ай-я-яй…

— От счастья, милый.

— Ну хорошо, я дам тебе затравочку к будущему сюрпризу.

Отстранившись от Риты, он полез в карман смокинга, взял ее руку, положил крохотный предмет на ладонь супруги и сжал пальцы. Рита повернулась к свету. В ее руке лежал ключ. Он был непростым, как-то хитро изогнутым. Верно, нелегко было открыть ту дверь, к замку которой он подходил. И далеко не всякая отмычка заменила бы его и справилась с этим замком.

— Теперь я точно умру от любопытства, — зачарованно глядя на ключ, проговорила Рита, — больше часа не выдержу.

— А больше часа мы здесь и не пробудем, — ответил Савинов. — Скоро сюда подойдет лодка и заберет нас в город. Молодожены имеют право улизнуть с гулянья, когда им заблагорассудится. Наконец, тут остаются мой шафер и свидетельница, твои родители. Они и будут занимать гостей. И потом, мы не слишком нужны всей этой толпе. Она и без нас прекрасно повеселится.

— Но мы хотя бы попрощаемся?

— Не стоит. Кого нужно, я уже предупредил. Не будем терять зря времени.

Разбивая волны, подлетая и вновь тяжело ударяясь о воду, катер пересекал ночную Волгу. Справа прогудел танкер, где-то впереди по золоту полной луны, забрызгавшему реку, с далеким ревом пролетела моторная лодка.

Город, лучась огнями, приближался.

— Я люблю тебя, — сказала Рита, прижимаясь к мужу.

— Я тоже люблю тебя, — обнимая ее, откликнулся он, — я еще никого и никогда так не любил.

Она подняла на него глаза, улыбнулась:

— Ты знаешь, я верю тебе.

Они вошли домой около трех часов ночи. Ему показалось, что Рита немного смущена. Она так долго интересовалась четвертой комнатой теперь уже в их общей квартире, железной дверью, ее предназначением. Бог знает, чего она ждала.

— Ты точно напугана? — спросил он, беря из ее руки ключ, подходя к двери.

— Совсем немного, — устало улыбнулась она.

У самой двери он обернулся:

— Но чем?

— Сказать тебе честно?

— Да, конечно.

— Ты такой замечательный, чуткий, добрый. Я уже не говорю обо всем остальном. Мы любим друг друга. Нам хорошо вместе. И вот только эта комната… Точно какая-то преграда, невидимая, непонятная. Может быть, не для тебя — для меня. Ведь не можем же мы абсолютно во всем дышать, чувствовать одинаково. Это и вправду было бы нереально. Я на самом деле боюсь того, что за этой дверью, Дима. Я боюсь, что там окажется Жар-птица…

Его укололо это сравнение, но он не подал виду! Никогда он первым не заговаривал с ней о Жар-птице, никогда! Сейчас это было ее слово, ее догадка, ее откровение!..

А Рита, взволнованная, продолжала:

— Яркая, прекрасная птица, но запертая тобой этим ключиком. Для меня ли — в подарок, просто так, из желания владеть чем-то волшебным. Не знаю. Какая разница, — она покачала головой, — лучше бы миксер. Но миксер не запирают вот так…

— Ты права, милая, с миксером было бы значительно проще.

Открывая дверь, он чувствовал, как Рита напряжена и уже не рада обещанному ей сюрпризу. Три раза щелкнул замок, тяжело открылась железная дверь. Он вошел в темную комнату, нащупал выключатель.

— А-ля, оп!

Могло бы выйти и позадорнее…

Свет мгновенно выхватил из темноты тесные стеллажи, идущие вдоль стен и пересекавшие комнату. Несложно было догадаться, что в чехлах стояли подрамники; их было так много, что можно было подумать, будто эта комната — филиал музейного хранилища.

— Что это? — спросила Рита. — Хотя, постой, я сама попробую догадаться… Это картины Инокова?

— Ты умная девочка.

— Сколько их тут?

— Много. Около пятисот маслом, сотни акварелей, есть пастель, уголь. Все надежно защищено, уложено по всем правилам музейного хранения.

— Защищено — от кого?

— Ото всех и вся. От негативного воздействия окружающей среды и недобрых людей.

Она отстранила мужа, сделала неуверенный шаг через порог, вошла в комнату, осторожно провела рукой по одному из законсервированных полотен.

— И все эти работы…

— Все эти работы принадлежат мне, — привалившись к косяку, проговорил он. — Они — моя собственность. А теперь — наша с тобой.

— Но зачем тебе столько картин одного художника?

— Видишь ли, я знаю одну тайну.

Она обернулась к нему:

— Какую же?

— У этого художника будущее. У его картин.

— И ты скупаешь их сотнями?

— Как видишь.

— Ты… не сумасшедший?

— Каждый из нас немного сумасшедший. По-своему. Но трезвости моего ума мог бы позавидовать любой.

— Но как ты смог определить, что «будущее» именно за Иноковым?