Жизнь цирковых животных - Брэм Кристофер
Шрифт:
Интервал:
– Сколько человек соберется?
– Откуда я знаю? Люди театра никогда не RSVP. Живут одним днем.
Айрин проделала всю «грязную» работу, точнее, наняла людей, которые ее проделали – специалистов по обслуживанию вечеринок, секретарей, рассылавших приглашения. Подготовка к вечеринке шла сама собой, помимо участия Калеба.
– И еще это. – В руках у Айрин мелькнул счет. – Требуют стопроцентной предоплаты.
Калеб просматривал список гостей, отмечая, кто уже придумал отговорку и отказался прийти.
– Мэри-Луиза не сможет? И Дэвид? И Джой? А! – Никто из «Хаоса» не пожелал явиться, даже режиссер.
– Может, им неловко перед тобой.
– Мы все избегаем друг друга, – подтвердил Калеб. – Словно дети, застуканные за игрой в стрип-покер. – Понятное дело, они винят в этом провале автора.
– Итак? – сказала Айрин, впихивая в его безвольную руку счет. – Что с этим делать будем?
Итог: двенадцать тысяч с хвостиком. Сумма была оговорена заранее, но теперь, когда цифры смотрели на него с листа бумаги, она показалась гораздо крупнее.
– Они хотят все и сразу. Завтра же. Первоначально мы договаривались половину сейчас, половину потом.
– Боятся, что к тому времени я обанкрочусь? – засмеялся он. – Провал на Бродвее?
– Я давно знаю Джека и его ребят. Гады они.
– А если не заплачу, придется отменить вечеринку?
– То есть как? Хочешь на них надавить?
Калеб прикинул все «за» и «против» – отважится ли он на крайние меры.
– Заплати гадам, на хрен, – решил он, наконец. – Погибать, так с музыкой. Прощальный пир, пока я еще могу себе это позволить. Пока хватает денег содержать эту виллу на крыше.
– У тебя все будет в порядке. Не вздумай только пристраститься к омарам или крэку. До конца года не разоришься. Но нечего нос воротить от подработки на сценариях, пусть и дурацкой. – Постучав указательным пальцем по циферблату часов, Айрин добавила: – Мне пора. В одиннадцать тридцать встречаюсь с тренером. Есть чем похвастаться: купила миндальные круассаны, а съела только половину.
Калеб проводил агента обратно в квартиру.
– Ладно, – подытожила она. – Я расплачиваюсь с вымогателями, ты подумаешь насчет «Страха полетов». До пятницы. И поверь мне, дорогуша: время лечит. Любой писатель, или режиссер, актер, проходит через плохие времена.
– Знаю, я не один такой. От этого не легче.
– И потом, если ты бросишь писать, чем займешься?
– Наркотики утешат, – улыбнулся он. – Или стану буддистом, уйду в монастырь.
– Нет-нет, это не для тебя. Я прожила полгода в ашраме. Прошло четверть века, а мои кишки так и не успокоились.
Клюнув его в щеку, она сбежала по ступенькам на площадку, где дожидался лифт.
Калеб побрел на террасу, собрал посуду на поднос. Айрин права, подумалось ему. Твердишь, что все бросишь, – значит, так и не бросишь. Если б я мог просто перестать писать, раз – и завязал. Кто-нибудь обратит внимание?
В дверь замолотили, лихой перестук, только пыль из-под копыт. Айрин вернулась? Звонка не было. Калеб прошел в квартиру и открыл дверь.
– Что-то забыла?
Высокая фигура с расплывчатым бледным лицом заполнила дверной проем.
Тоби.
– Привет. Извини. Какая-то дама как раз выходила, и я зашел. Следовало позвонить по домофону, да? Или по телефону. Извини.
Колено присогнуто, бедро слегка отставлено. Тоби понурил голову, но поглядывал на Калеба снизу, из-под лохматой челки – по-овечьи, по-собачьи. На нем джинсы и коричневая футболка с оливковым отливом.
– Привет, Тоби. Зачем пожаловал в наши края? – Калеб говорил спокойно, размеренно, хотя отнюдь не был готов к встрече с реальным Тоби – он казался больше, занимал много места. Сколько они не виделись? Две недели. Разросшийся образ Тоби сквозь глаза проник во внутренности. Было время – образ Тоби проникал сквозь глаза в сердце или в член. Но теперь он вонзился прямо в розовую, беззащитную слизистую кишок и желудка.
– Пришел за носками и остальным бельем, – объявил Тоби.
– А?
– За вещами, которые оставались в стирке. Ты слушал автоответчик?
– Ну да. Ну да. Все вернулось из стирки еще на прошлой неделе.
– Я забыл. Только теперь вспомнил, когда чистое кончилось.
Бледнее, чем запомнилось Калебу, и волосы светлее, почти прозрачные. Запах все тот же, странная смесь кислоты и горечи, крыжовник с морской водой. Стоять вплотную к нему – даже это слишком интимно.
– Мои вещи целы? Ты их не выбросил?
– Глупости. Елена, наверное, сложила их вместе с моим добром, когда убирала в доме. Пойдем, посмотрим.
Тоби вошел, неожиданной для Калеба уверенной, даже «крутой» походкой. Голову держит высоко, безразлично оглядывая помещение, где недавно они жили вместе.
– Как дела? – спросил Калеб.
– Дел по горло. Я же играю в пьесе, знаешь.
– Помню-помню. Которую ставит приятель моей сестры.
– Эта речь, которую ты для меня написал, – начал Тоби. – То, что надо. Фрэнк хотел малость переделать, но я ни слова не позволил изменить.
– Если так лучше для пьесы, отчего же, – пожал плечами Калеб.
Две трети маленькой спальни занимала широкая кровать. Занавески раздвинуты, большое решетчатое окно делило пейзаж на квадраты, словно расчерченную широтами и меридианами карту. Калеб жестом предложил Тоби войти.
– Белье в нижнем ящике. Просмотри и возьми свое.
– Не боишься подпустить меня к своему хозяйству? – Взглядом юноша попытался выразить обиду, сердечную печаль.
Играет, конечно. Постоянно актерствует. Вот только бы разобраться, когда он просто прикидывается, а когда изображает то, что чувствует на самом деле.
Плевать, мысленно сказал Калеб. Отвернулся от его собачьего взгляда, вытащил ящик и выбросил на кровать с десяток белых трусов и футболок.
– На, ищи свое. Вряд ли тут много – мне еще ни разу не попадалось.
Хотя белье они носили похожее, отличить принадлежавшее Тоби было просто – он был выше и крупнее, а к тому же тратил деньги на марку под названием «2(x)ist».
Присев на кровать боком, как в дамское седло, Тоби склонился над штопкой белья.
Калеб остался стоять у двери.
– Значит, живешь теперь в пригороде?
– Ага. Аллегра всех как липку обдирает, заломила по четыре сотни с каждого. Что поделаешь!
Футболка слегка приподнялась, внизу проступили три изящных позвонка.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!