Неизменная любовь - Ольга Горышина

Он бы много чего наобещал родителям, если бы его не вытолкали взашей. До завтра. Я не вышла провожать. Забралась под одеяло и так вот, без ужина, решила спать до утра.

— Вы не поели? — зашла ко мне мать.

Видимо, обнаружила на плите кастрюлю. Хорошо, я не зажгла под ней газ. Спалила бы квартиру нафиг!

— Нет. Но я ничего не хочу.

Она сделала шаг к кровати. Потом еще один. Села. Но рук не взяла. Обе надежно были спрятаны под одеялом.

— Яна, ты точно не беременна?

Я мотнула головой.

— Может, не надо тогда по-серьезному?

Я не оторвала от подушки голову.

— Хочешь с ним жить, живи. Но только не замуж. Без детей.

— Почему? — спросила я мертвым голосом.

— Потому что он старый для тебя. Это сейчас у него кровь кипит, а потом… Все, Яна. Поймешь, что и твое время ушло.

— Что все, мама? Ему сорок лет!

Мать вскочила и прошипела:

— А когда тебе всего сорок будет, ему будет шестьдесят два.

— И что? — я теперь поднялась на локте.

— А то, что ты еще баба, а он уже не мужик. Вот что!

— В сорок лет? — почти рассмеялась я матери в лицо.

Она не успела ответить. Папа открыл дверь и напомнил, что та собиралась лечь. Мать зло сжала губы и вышла. И, кажется, больше так и не улыбнулась. Никогда. Сколько лет прошло? Почти четверть века, а она все не может смириться, что дочь счастлива в обреченном, по ее мнению, браке.

— Славка, я совершеннейшая балда! Я забыла тебе позвонить.

— Я это понял, — он говорил тихо. Как всегда. Но не растягивал слоги. Значит, не улыбался.

А я улыбалась, но не ему, а спящему на соседней подушке мальчишке. С него началось мое утро, и я не хотела, чтобы оно слишком быстро заканчивалось. Да и вообще, чтобы оно когда-нибудь заканчивалось… расставанием. У нас же обоих еще целые сутки на двоих.

— Я позвоню тебе уже из дома, ладно? — прошептала я в трубку, спеша закончить разговор.

Сейчас очень даже опасный. Вдруг Паясо проснется или во сне издаст какой-нибудь такой звук, который я не сумею списать на движение хозяев за стенкой съёмной комнаты.

— Из Питера, что ли? — вот теперь муж явно улыбнулся. — С субботы я тебе не звоню, я это помню.

— Ну и память у вас, Вячеслав Юрьевич! Поделились бы, что ли… — шептала я в трубку еще тише, чтобы не разбудить спящего мальчика.

— А надо было высшую математику вовремя учить…

— Началось! Не надо напоминать мне, что я необразованная дура со словарным запасом Эллочки-людоедки и аттестатом об окончании средней школы даже без отличия. Я закончила вуз по-американски. И будет… Ну, есть что еще сказать?

— Позвонишь вечером, скажу.

— Интрига?

— А как с тобой иначе себя вести, склерозница!

— А ну-ка, как по-испански будет «пока»?

— Иди завтракай, испанка! И не напивайся там с Аллой. Море слишком близко.

— Ми пиро, вампиро.

— Ми пиро, вампиро, — дослушала я голос мужа и опустила телефон на пол.

Вуз по-американски: выйти успешно замуж. Отдых по-американски: найти в любовники малолетнего идиота. В любовники… Я даже причмокнула, смакуя новое для меня слово. Почему идиота? Ну, а кто же он, если не идиот?

Я провела рукой по мягкой щеке мальчишки. Паясо дернулся, поднял руку и отвернулся. Еще пять минут, поняла, не дура… В школу не опаздывает. «Доброе утро» не заржавеет. Доброе…

Оно действительно такое: томное, тягучее, сладостное… Хоть и наступило слишком рано. Чертова старость! Во сколько ни усни, все равно с рассветом на ногах! Пусть даже на ватных. А у этого как там ноги поживают? Не болят после танцев на простынях? Одеяло перекрутил, обе ноги голые торчат, одна почти на полу… Любят же парни спать на животе… Впрочем, после этой ночки ему мешать ничего не должно. Может без проблем стать первоклассным танцором!

Думала, будет хуже, страшнее, противнее, что ли? Любят рисовать измену, как нечто ужасное… А, черт, хорошо-то как… Я вытянула руки над головой, оттолкнулась от стены и съехала с подушки. Поболтала ногами в воздухе и улыбнулась. Хотелось рассмеяться в голос, но я все еще боялась разбудить соню… Мне нужно пережить послевкусие ночи без него. «Я прекрасна» и без всякой там мантры!

Впрочем, ночью я дышала не всегда — сначала затаила дыхание от страха, что у меня все равно ничего не получится, а потом — что все закончится слишком быстро. Ну да, к трём часам ночи Паясо спал без задних ног. А что думал? Справится за пять минут? Со мной такие штучки не проходят. Это не ты меня снял. Это я взяла тебя в аренду. На сутки… И готова оплатить твой номер еще на одну ночь, если эту ночь ты проведешь со мной. Но уже не в этом сарае, а в моей квартире. В ней как раз к вечеру должны навести марафет. После гостей. Но ты не гость. Ты так — развлечение, клоун… Назвался груздем, полезай в короб. Бесплатный сыр только в мышеловке, а за пиво в баре надо платить честной отработкой.

Что Славка тогда имел в виду? Чтобы я сняла себе живой вибратор? Ну так вот он лежит, заряжается от подушки. Я послушная жена. Все исполняю по первому же требованию мужа. Не жалею? Неа… Отпуск на то и отпуск, чтобы оттягиваться по полной. Сам сказал… За язык Березова никто и никогда не тянул. Все что ляпнул, ляпнул сам. И надо было меньше названивать!

Хороший левак укрепляет брак… а изначально крепкий делает вообще наипрочнейшим! Я подняла телефон и отправила «спасибо» за фотку. Напрочь забыла поблагодарить Славку за посудомойку, а он даже не напомнил. Напишет сейчас что-нибудь? Нет… Наверное, гуляет с собакой, а телефон валяется дома. Утренний вынос мозга жене закончен! Надеюсь. Подождем вечернего. Чтобы день был прожит не зря.

Я снова убрала айфон и, перевернувшись на живот, приняла позу Паясо. Чёрт, как неудобно-то! Ладно, привыкну… Главное, не привыкать к хорошему. А что? У меня никогда не было двадцатилетнего парня! Непорядок! Исправила, пусть и в сорок… А если бы с ним ничего не получилось? Тогда бы я чувствовала себя дурой, приласкавшей бродяжку. И ладно, ему же тоже хочется сахарных косточек!

Первый раз у нас действительно получился ужасно коротким. Как антракт в театре. Я даже успела испугаться, что стала у мальчишки первой. Но сразу подумала: нет, он просто такой неловкий от природы. Резинка-то откуда-то у него нашлась и надел он ее без моей помощи — видимо, было это дело у него всегда по-быстрому: пока родители не пришли или пока сосед по комнате свалил куда-то. Ну и пару дней у него точно никого не было — накопил головастиков. И потом, ну как можно злиться, когда у тебя на груди, срывающимся голосом, просят прощение за провал экспресс-метода.