Нойвельт - Баубек Галымулы Бекишов

отрубил ему обе руки, представляете, – говорил я ему, вспоминая эти страшные картины зверского поведения Тиля и изгоев. – Ни одна сторона из столкнувшихся сил не поступила гуманно.

– А как бы ты поступил, если одного из твоих друзей, убил какой-нибудь преступник?

Я тут же подумал о Роберте.

– Я не знаю, способен ли я убивать или причинять людям увечья, даже если те заслужили это.

– Вот это правильный ответ, – он посмотрел на часы, что висят на стене, – уже почти шесть, а это значит что?

– Это значит конец рабочего времени?

– Это значит, мой дорогой Ларс, – открывая тумбочку, которая стоит рядом с рабочим столом, вытащив оттуда бутылку виски, – пора поговорить по душам.

Он разлил виски, и мы продолжили беседу.

– Генрих, я теперь боюсь, что Тиль и Свен могут убить меня и Лизу. То, что они сделали с Олафом и Тодом… Они это сделали, не колеблясь, словно разделывали хорошую дичь на ужин. Боюсь, они убьют и Руди.

– Насчет Руди они что-нибудь говорили? Может, в их поведении что-то было заметно?

– Нет, но у меня предчувствие такое в душе.

Генрих сидел, думал о чем-то, постукивая пальцами по столу.

– Знаешь, в чем сейчас главная проблема, – начал осторожно Генрих, – мои практические советы могут быть безрезультатными.

– Это почему? – не понимая к чему это он, спросил я.

– Дело в том, что я учился и практиковался здесь, в Швеции и Германии. Дело даже не в государственных рамках, а в пространственных понятиях и условиях. Вот, например, у нас совсем другие ценности, те вещи, что для нас являются нормами, для них могут быть из ряда вон выходящих, так и наоборот. Понимаешь? Но один совет я тебе все же дам. Если не хочешь неприятностей, то тебе не следует защищать Руди.

Все это время я плыл в море мыслей, а слова Генриха будто бы река наполняли это море мыслями, и я бороздил в своей лодке, один, не зная куда плыть. Я тонул в бесчисленных вопросах. Посмотрев на стакан с виски, я подумал, что алкоголь высушит это море вопросов и мыслей. Я снова выпил виски, вслед за мной и Генрих. На этот раз, мне казалось, что второй был крепче, чем первый.

– Это уже другой виски? – спросил я.

– Нет, это ты уже другой, пьяный, – с широкой улыбкой ответил Генрих.

Глава 48

Планировка внутри ковчега была такой, что спальные комнаты находились в носовой части, и были отделены друг от друга перегородками из досок. На одной стороне спали девушки, а на другой парни. В комнатах кроватей не было, а была небольшая возвышенность, вроде ступеньки вдоль борта, шириной в человеческий рост, застеленное сеном и одеялами. В кормовой части ковчега находился склад для пищи и инструментов. А недалеко от него находился внушительных размеров стол, вокруг которого стояли стулья, приколоченные к полу. В кормовой части также были места, где можно было бы поспать.

– Мне нужно отдохнуть, выспаться, – сказал Ларс, подойдя к Рагне. Рагна поняла его, и уложила в женской комнате, чтобы Тиль и Свен не прервали его сон. Лиза и Гретхен уже спали. После того, как Ларс уснул, Рагна тоже решила отдохнуть и легла рядом. В это время Тиль и Свен сидели за столом, время от времени поглядывая на Руди, который все также сидел на полу, упершись спиной к борту и обняв колени.

– Очень хочется спать, – зевая, протянул Тиль. – Но боюсь, что уснув сейчас, я больше не проснусь, – нарочно повысив голос, чтобы услышал Руди, продолжил Тиль.

– Думаю, нам нечего бояться. Ведь Руди не желает нам зла. Правда, Руди? – обратился к Руди Свен. Руди начал понимать к чему клонят ребята. Он еще ближе поджал колени, и, дрожа от страха, уставился в одну точку.

– Нет, Свен, я так не думаю. Смотри, он даже разговаривать с нами не хочет. Руди, иди к нам, поговори с нами. Руди продолжал сидеть, игнорируя призывы Свена и Тиля. Тиль не выдержал, и быстрым шагом подойдя к нему, взял его за одежду и приволок к столу. Руди даже не пытался сопротивляться. Тиль поднял его и посадил на стул. – Ответь мне, можем ли мы доверять тебе? – вперив взгляд в Руди, спросил Тиль.

– Да, – еле слышно ответил Руди.

– Мы можем доверять тебе так же, как доверяли Олаф и Тод? Руди молчал. – Если ты так легко предал их, то чего нам ждать от тебя? Руди не отвечал, он просто сидел, опустив голову.

– Ответь мне на один лишь вопрос, Руди, – более дружелюбно начал Свен. – Все, что говорил Тод про тебя – это правда?

– Да, правда, – Руди готов был расплакаться и на коленях умолять о пощаде, но он держался.

– Как ты, в таком случае, хочешь, чтобы мы доверяли тебе? Где гарантия того, что ты не откроешь завтра дверь другим изгоям, которые захотят в ковчег? Руди нечего было ответить.

– Предатели умирают предателями, – не выдержав и уже переходя на крик, сказал Тиль. – Мы приговариваем тебя к смертной казни.

Руди широко раскрыл глаза, что, казалось, вот-вот они выскочат из орбит и упадут на пол. Он знал, что разговор идет к этому. Но знание этого не уберегло его от взрыва, который произошел внутри него после этих роковых для него слов. Внутри него все кипело, и наружу обильно выделялся пот. Надежда, которая не угасает до самого конца. Надежда, которая вопреки разуму и здравому смыслу, которые твердят, что все кончено, продолжает верить в чудо. Именно эта надежда и взорвалась внутри Руди, разрывая его изнутри. Потеряв надежду, Руди нашел в себе силы подняться на ноги и спросить:

– Как вы собираетесь сделать это?

– Открой люк и поднимайся на крышу, – ответил Тиль, – там решим. Не хочу снова проливать кровь в ковчеге. А открывать эту громадную дверь я устал.

Руди направился в сторону люка. Открыв его, он поднялся, следом за ним начал подниматься Свен. Вдруг, неожиданно крышка люка ударила по голове Свена. Это было последним шансом изгоя на спасение. Свен упал на пол, держась за голову, но все же сам встал на ноги. В это время Тиль с топором в руке побежал к нему:

– Нам быстрее нужно открыть основную дверь, он будет спускаться через лестницу, там и встретим его.

Друзья вместе, в спешке, открыли дверь и выбежали на улицу, подбежав к лестнице, увидели Руди, который в страхе собирался спускаться вниз, но было уже поздно.

– Теперь я через люк попробую, а ты по