Нойвельт - Баубек Галымулы Бекишов

– Нет, я уже не считаю себя живым, – поглаживая свою длинную, редкую, белую бороду,– зачем мучить это старое тело, когда жить осталось совсем немного.

Глава 51

Прошло около недели, как дождь начал лить. Наши уши привыкли к шуму дождя, что барабанил по крыше ковчега. В один из дней, когда было очень скучно, я проделал отверстия с четырех сторон корпуса на уровне глаз, чтобы наблюдать за происходящим на улице. Одно из них было на самой двери, и напоминало мне глазок на современных дверях. Раз в день я откупоривал отверстия и смотрел на улицу. Я видел, как вода пребывала. Где-то на пятый день земли уже не было видно, ее покрывал слой воды. А сегодня уровень воды поднялся примерно до уровня колен, «скорее всего Норбург постепенно превращается в остров» подумал я, единственное, что сейчас спасает город, это то, что он расположен чуть выше. Пройдет еще неделя, и это преимущество тоже утонет, и тогда у жителей начнется серьезная паника. Запас еды мы всячески стараемся беречь, но все равно он быстрыми темпами сокращается, а воду мы берем дождевую.

Спать, есть, разговаривать – это все, чем мы занимались, и будем заниматься следующий месяц, как минимум. Так можно от скуки умереть. Мы уже сбились со счета дней. Мне казалось, что прошла неделя, Рагна говорила, что прошло не больше шести дней, а Свен и Тиль в один голос утверждали, что мы уже две недели находимся в ковчеге.

Мы сидели за обеденным столом в тот момент, когда услышали громкие стуки по корпусу, а затем последовал очень знакомый голос:

– Эй, вы, открывайте! – немного подождав, – Тиль, Свен, Карл! Мы знаем, что вы внутри!

Откупорив отверстие-глазок, я посмотрел, и увидел четырех неизвестных мужчин, они держали в руках сумки, мешки, и одеты были очень тепло, видно, что они из города. Я пригласил Тиля, чтобы он посмотрел, узнает ли он этих гостей.

– Это голос мэра, – шепнул мне Тиль и начал смотреть через отверстие, – откуда они узнали, что мы здесь, это мэр, а рядом его помощники. Что будем делать? Ковчег был построен благодаря Рагне и тебе, поэтому мы будем делать все, что вы скажете, даже если прикажете покинуть ковчег, мы это сделаем.

– Не говори глупостей, важно знать, какие они люди, можно ли им доверять… Нам следует посоветоваться с Рагной, – сказал я, и подошел к Рагне.

– Тиль, мы ведь всегда относились друг к другу с пониманием и помогали в трудные минуты, впусти нас, мы не хотим умирать, – умоляющим тоном произнес мэр за дверью.

– Что будем делать? – спросил я Рагну.

– У нас еды не хватит, – пожав плечами, ответила она, – но оставить их снаружи, это обречь их на верную гибель, так что, решайте сами, – она отвернулась к Лизе.

– Послушайте, у нас еды на всех не хватит, – сказал громко Тиль.

– От вас мы пищу не требуем, мы взяли с собой, дайте нам лишь возможность пережить эту катастрофу.

– Ты согласен впустить их? – спросил меня Тиль, в ответ я кивнул, затем Тиль спросил у девушек и Свена, никто не возражал. – Отойдите от ковчега, открываю дверь, – крикнул Тиль.

Перед тем как Тиль открыл дверь, я взял небольшой нож и положил его в карман, когда я посоветовал Тилю сделать то же самое, он ответил, что сможет и без ножа один справиться с ними. Дверь ковчега опустилась, и мэр со своими помощниками забежал в ковчег. Они не снимали свои капюшоны, в которых были похожи на монахов какого-нибудь тайного ордена. Сумки у них были большими. Когда мы закрыли дверь, они начали снимать свои накидки с капюшонами. Тогда-то я узнал лысого мэра, которого видел на площади во второй день моего пребывания в Норбурге. Поблагодарив нас, он представил своих помощников. Первый был Гарольд, невысокий, пухлый и самый молодой в этой компании, следующий был Бруни, он не был немощным, как говорил Тиль, рост у него средний, а волосы черные как уголь. И последний Гест, он понравился мне тем, что на его лице было абсолютное безразличие на то, что творилось вокруг. Гест и Бруни на вид были одного возраста, около двадцати пяти лет. Мы предоставили им места в кормовой части корабля. Мы с Тилем не хотели оставаться в обществе этих ребят, и пошли в носовую часть, предоставив им время на то, чтобы они могли сами обустроиться.

Глава 52

Следующие несколько дней прошли очень быстро и незаметно. Наше общество, разбавленное мэром и его командой, преобразилось и стало больше и разностороннее. Появились новые темы для разговора. Мэр оказался очень умным и образованным человеком, имеющим богатый жизненный опыт. Вести с ним беседу было очень легко и интересно. Наши гости внесли разнообразие в нашу жизнь, которая превращалась в рутину. И только дождь все продолжал лить, не останавливаясь ни на секунду. Но звук дождя, барабанящего по крыше ковчега, уже не был заметен, и иногда приходилось прислушиваться, чтобы убедиться в том, что дождь все еще идет. Крыша ковчега в некоторых местах начала протекать. Вода капала, ритмично издавая звуки, напоминающие тиканье часов. Хотя, в нашем случае, это скорее напоминало метроном в осажденном городе.

Так пролетели еще несколько дней, когда вдруг я почувствовал дрожь под ногами, будто дождь начал бить уже и по дну ковчега. Послышались звуки скрежета, корпус ковчега скрипел, и казалось, что сейчас он разлетится в щепки. Внезапно ковчег наклонился вправо, и мы все оказались на полу у правого борта. Никто не понимал, что происходит.

– Наш ковчег пытаются перевернуть, – сказал Тиль, который, как и все присутствующие, никогда не плавал на судне. Я был другого мнения, поэтому поднявшись на ноги, я, качаясь, подошел к отверстию у правого борта и посмотрел на улицу. Вода уже доходила до середины высоких елей, которые окружали ковчег. Наш ковчег находился на плаву. Я почувствовал прилив радости и облегчения на душе. Но за позитивными чувствами скрывались и другие, которые предупреждали о грозящей угрозе. Ведь ковчег не проходил тестирования, и я мог неправильно спроектировать его. Судя по тому, как трещал корпус судна, он мог развалиться в любой момент. Прямо сейчас определялась наша дальнейшая судьба. Негативные эмоции захватили меня полностью, не оставив ни малейшего шанса позитивным. Обуреваемый этими мыслями, я стоял у отверстия и не замечал, что глаза всех «пассажиров» ковчега обращены на меня. Они сидели, боясь пошевелиться. Прошло немного времени, а