Жена врага. Я тебя присвою - Вероника Колесникова

Я сделаю то, зачем пришла, любой ценой…

Внимательно озираюсь по сторонам.

Охраны нигде нет.

Практически бегу к чёрному входу через подвал, где на всякий случай под камнем прятала ключи. Главное, чтобы они ещё остались там. Всю защиту мне удаётся обойти, а ключи лежат там, где я их и оставляла. Мне едва удаётся сдержать крик, когда беру связку, а под ней вижу слизня — боюсь этих существ до помутнения рассудка, пусть они совсем безобидные в отличии от чудовища, с которым я была вынуждена жить семь мучительных лет.

Потихонечку открываю дверь и вхожу в подвал. Медленно, практически на носочках, двигаюсь по тёмному помещению. Включаю фонарик в телефоне, и с ужасом застываю на месте, когда вижу на полу следы крови. Я давно не спускалась в подвал, а когда бывала тут, то не видела эти пятна. Неужели совсем недавно здесь произошло что-то ужасное? Да нет же… Не могло… Давид ведь всё ещё лежит в больнице, проходит обследование и… Хочу наклониться, чтобы убедиться, что это не свежие пятна, но отчего-то не делаю этого и продолжаю красться дальше.

Сердце уже практически прорывает ход наружу: его удары слышны сильнее моих шагов. Поднявшись по лестнице, медленно открываю дверь, ведущую в дом. Она не заперта. Странно… Впрочем, Давид никогда не запирал её: чаще это делала я, потому что боялась мест, откуда могли пробраться чужие, ведь мне хватало мужа-истязателя.

На цыпочках крадусь к кабинету Давида. Света нигде нет, значит, и охраны в доме тоже. Это хорошо. Я немного расслабляюсь и двигаюсь чуть громче и быстрее. Я практически добралась до заветной цели и просто не могу сделать шаг назад. Чемоданчик с компроматом так близко, что у меня начинает мутнеть рассудок. Хочу как можно быстрее взять его в руки и ощутить столь желанное сладкое отмщение.

Дверь в кабинет Давида закрыта, но у меня есть ключ. Я сделала слепок на всякий случай и хранила все в общей связке, а теперь рада, что оказалась предусмотрительной. Главное, чтобы дверь в кабинет не стояла на сигнализации, что маловероятно, ведь Давид находился совсем не в том состоянии, чтобы вернуться домой и подключить охрану перед тем, как попал в больницу. Скорее всего, он даже не думал, что я отважусь явиться сюда.

Сигнализация не срабатывает, и я выдыхаю, войдя в кабинет. Спешно набираю пароль и снимаю блокировку с сейфа. Достаю тот самый чемоданчик и подхожу к столу Чопурии, чтобы проверить, не переместил ли он свои «чёрные делишки» в другое место. Открываю крышку и с ужасом застываю, потому что внутри появилось новое фото. Фото моего отца. Из подвала. Изувеченное мужское тело, скрюченное в неестественной позе сложно не узнать. Ненадолго внутри просыпается жалость, а за ней появляется страх. Давид убил моего отца за то, что тот не смог удержать меня. Но когда это случилось? И если это случилось в подвале… Давид сейчас не в больнице. Скорее всего, он обманул всех и вернулся домой. И если он дома, то он устроил ловушку, чтобы поймать меня. Сердце начинает чаще биться в груди, а в кабинете зажигается свет.

— Долго думала, прежде чем решилась вернуться, моя блядская жёнушка? — спрашивает Давид, и я резко оборачиваюсь в его сторону.

Мужчина смотрит на меня с охотничьим интересом, а на его губах появляется звериная улыбка. Он медленно облизывает верхнюю кончиком языка, словно пытается запугать меня ещё сильнее. Да куда уж сильнее? В эту секунду я понимаю, что всё кончено. Скорее всего, я больше никогда не увижу Хищника, но если мне суждено умереть, то я заберу Давида с собой. Я взяла нож на всякий случай, и я воспользуюсь им, когда эта сволочь подберётся близко.

— Ты чудовище!

— Правда? Ты пришла сюда, чтобы раскрыть мне глаза на правду? Ну давай… Говори ещё… Ласкай мой слух своими оскорблениями, и возбуждай внутри меня зверя ещё сильнее… Потому что когда ты возбудишь его, я буду мучить тебя, истязать и насиловать, а потом… Потом ты попадёшь в этот чемоданчик… Точнее не ты, а твоё фото… И локон твоих охуительно пахнущих волос!

Сергей

Черт, ее нет и в спальной комнате. Но тут вспоминаю, как в прошлый раз она уснула в кабинете отца. Сказала тогда, что атмосфера там умиротворяющая, спокойная.

Мое сердце пропускает удары. Я реально волнуюсь.

Потому что просто так Анжелика уйти из дома не может. Она целиком и полностью – моя. И не уйдет от меня просто так.

Тем более после того, что произошло с ее отцом выходить из дома ей не просто опасно – смертельно опасно. С ним я еще разберусь, конечно, после того, как решу свой главный вопрос.

Кабинет отца на первом этаже.

Я быстро вхожу и вижу это – лист бумаги на столе.

Черт.

Точно это не просто так. Она оставила мне послание, блть.

«Серёжа… Прости меня за то, что принимаю это решение, не посоветовавшись с тобой.

Оно далось мне нелегко, но так будет лучше. Для нас обоих. Ты стал слишком дорог мне, и я боюсь потерять тебя.

Я очень надеюсь, что ты не сорвёшься и не помчишься следом за мной, не натворишь глупостей. Я должна сделать это сама. Я отправляюсь в дом своего бывшего мужа Давида Чопурии для того, чтобы добыть компромат на него: тот чемоданчик, о котором я тебе говорила. Уверена, что информации, хранящейся в нём, хватит для того, чтобы навсегда избавиться от главного врага. Я отомщу бывшему за себя… И за Аню! Обещаю тебе!

Прошу тебя, доверься мне!

Знаю, что ты злишься, читая это послание, но так правильно! Вдвоём мы можем попасться. Я буду переживать, волноваться… Я могу забыть о какой-то ловушке…

Давида в доме пока нет. Все тайные ходы мне известны. Я проберусь внутрь и добуду доказательства, а потом вернусь.

Если что-то пойдёт не по плану, и меня поймают, я хочу, чтобы ты узнал, что ещё никогда в жизни мне не было так хорошо и тепло. С тобой я впервые почувствовала себя женщиной. Знаю, что интересую тебя всего лишь как реагент, но даже этого мне было достаточно.

Уже сегодня встретимся! Прошу тебя, выполни мою просьбу и не ходи за мной».

Сминаю в руке лист бумаги.

Чеееерт.

Сердце разгоняется и начинает биться так сильно, будто хочет выпрыгнуть из груди и улететь на Луну, не меньше. Перед глазами на секунду все плывет, но через мгновение все становится нереально четким.

Понимаю, что нужно действовать не просто быстро и круто – мне нужно стать суперменом, мать его, чтобы успеть оградить мою Белоснежку от боли и смерти.

Пока бегу в гараж, пока вывожу машину, забыв закрыть за собой ворота, чувствую страх и жуткое, запредельное раздражение.

Жена декабриста, мать его.

Как только увижу – отхожу по мягкому месту так сильно, что сидеть не сможет неделю.

О том, что смогу не успеть увидеть ее розовую, круглую задницу, и речи быть не может.

Она точно останется живой, я точно успею.