Огненные письмена - Маркус Сэйки

Земля была холодная и жесткая, как металлическая отливка, вынутая из холодильника. Лук Хаммонд чувствовал, как холод проникает ему в грудь, камни впиваются в ноги, от тупой боли немеют мышцы. Он прогнал неприятные ощущения. Научился этому в девятнадцать лет во время глубокого тылового разведрейда в Лаосе. Фиксируй все окружающие условия, но перестань их воспринимать. Сосредоточься на задании.

Функция ночного видения у бинокля не работала – все электронные функции имевшихся у них приборов были уничтожены электромагнитным импульсом. Но ясное небо Вайоминга сверкало звездами, и он отчетливо видел выселок. Несколько трейлеров и сборных конструкций вокруг надувной структуры, имеющей сотню метров в поперечнике. Горбыли на крыше обозначали комнаты и коридоры. Гул генераторов то усиливался, то стихал в зависимости от ветра. Несколько легковушек и четыре больших автобуса огородили площадку для временной парковки. Выселок не имел никакого опознавательного знака, ограждения или каких-либо постоянных сооружений. И вообще имел такой вид, словно его собрали на скорую руку неделю назад, как оно и было на самом деле.

Охранялся выселок всего одним часовым, который потопывал ногами, раскуривая сигарету. Ни один настоящий солдат не совершил бы такой ошибки на посту, но здесь никто не ожидал нападения. В этом и состояла часть замысла и причина, почему Лук со своей командой преодолел почти восемьдесят километров в направлении, перпендикулярном пути продвижения Новых Сыновей. Здесь, в местности, по существу пустынной, безопасность заключалась главным образом в защите от койотов.

Лук опустил бинокль и посмотрел по сторонам. Одиннадцать распростертых на земле человек безмолвно взирали на него. Они были одеты так же, как он, в несколько слоев черной одежды и вязаные шапочки. Самой видимой их частью оставались глаза и оружие.

Миллер настаивал на выделении большего числа людей, но Лук хотел иметь компактную команду. Бомбы у Эпштейна, возможно, и закончились, однако Лук не сомневался: глаза в небе следят за каждым их движением.

– Моя группа будет выглядеть как дезертиры. Ты же знаешь, их появится немало. Одно дело выкрикивать лозунги, а другое – находиться под огнем дронов. Эпштейн не может отследить все группы.

– Не может, – ответил ему генерал Миллер. – Но этот момент критический для нашего успеха. Сможет ли десяток человек контролировать ситуацию?

– Да, – ответил Лук. – Наши мишени привыкли исполнять приказания.

Его команду трудно было назвать элитным подразделением, однако люди, проехавшие полстраны, чтобы вступить в ряды виджилантов, в своем большинстве имели крутой характер, и он выбрал таких, у кого был серьезный боевой опыт. Не важно какой, самый разный. Горецки служил в морской пехоте, а теперь подвизался телохранителем у суперзвезд хип-хопа, Деккер обеспечивал безопасность в мотоциклетном клубе в Сан-Диего, Рейнольдс возглавлял полицейскую команду быстрого реагирования в Теннесси.

– Я сниму часового снаружи, – прошептал Лук отряду. – Вероятно, есть еще пара часовых внутри в спальнях. Рейнольдс, это работа твоей команды. Сделай все тихо. Горецки, возьми своих ребят и зачисти периметр. Персонал должен находиться в жилых прицепах. Мы с Деккером пойдем от двери к двери.

Командиры отделений показали ему большой палец. Лук начал подниматься, но остановился.

– Прежде чем действовать, убедитесь, кто перед вами. Дети не должны пострадать.

Все одиннадцать человек кивнули ему. Он в последний раз глянул в бинокль – часовой по-прежнему стоял, прислонившись к капоту машины, – и отдал его Горецки.

Пригнувшись, Лук пошел к парковке. Движение после получаса лежания на холодной земле воспринималось как благо. Чувства прояснились, как и всегда на операции, – обострилось восприятие, зрение. Сколько раз он делал что-то подобное? Несколько десятков? Сотен? Он потерял счет странам, в которых сражался. За годы службы случались и такие времена, когда он ощущал себя живым только на операции.

По крайней мере, так было, пока у него не появились сыновья.

Шум генератора заглушил бы любые звуки, какие Лук мог произвести, но он все равно шагал осторожно. Подойдя к ближайшему автобусу, лег на живот, заглянул под днище. Увидел только ноги часового сзади. Прикинул – не обойти ли ему автобус, но потом выбрал самый неожиданный путь – пополз по-пластунски под машиной. С каждым его осторожным движением он видел все большую часть тела часового. Судя по числу бычков вокруг, тот стоял тут уже довольно долго. Ночное дежурство было самым утомительным, и часовой легко забывал о главном.

Лук поднялся в темноте, словно призрак. Пистолет он не стал вынимать из кобуры – вытащил шнурок из кармана, по четыре раза накрутил его на каждую руку в перчатке. Один шаг, два, три, наконец он оказался прямо за часовым, настолько близко, что ощутил едкий запах табака, услышал хриплое дыхание. Лук дождался, когда тот затянется в последний раз и выдохнет, после чего скрестил руки, чтобы получилась петля, набросил ее на шею часового и сильно дернул назад и в стороны, делая одновременно подсечку.

Менее чем через секунду вся масса часового и вся сила Лука сосредоточились в тонком шнуре, пережавшем горло, трахею и сонную артерию. Часовой вскинул руки к шее, безуспешно пытаясь разорвать шнур, его ноги судорожно замолотили по земле. Через три секунды силы покинули его, через восемь он вообще перестал двигаться. Лук отсчитал еще двадцать секунд, размотал шнур и нанес контрольный удар ножом.

Потом поднялся и дал своей команде знак: можно двигаться дальше.

Они быстро подтянулись с винтовками наготове. Шестеро во главе с Рейнольдсом направились к надувному куполу. Ребята Горецки образовали цепочку вокруг лагеря. Деккер являл собой разновидность тощего байкера, подсевшего на амфетамины, – татуированное пугало с длинными волосами под шапочкой. Глаза его остались равнодушными при виде мертвого часового и струйки крови, текущей по холодной земле.

Лук показал на жилой прицеп. Он надеялся, что дверь не будет заперта, – от ближайшего города их отделяли мили и мили, – но осторожное нажатие на ручку ничего не дало. Четвертый ключ с брелока охранника отпер замок. Лук открыл дверь и проскользнул внутрь. Деккер следом.

Сияние звезд через окна высветило крохотное жилое пространство. Кухня слева, а на стене справа открытая дверь, за которой должна находиться спальня. Лук проскользнул туда, неслышно шагая по ковру, заглянул. Полная чернота. Он вытащил из кармана фонарик, прикрыл его ладонью. Красноватый свет наполнил комнату. Письменный стол, дверь в туалет, двуспальный матрас, на нем – один человек. За мгновение Лук проделал шесть шагов, отделявших его от кровати.

Одним прыжком он оседлал спящего, закрыл его рот правой рукой, левой направил луч фонарика в глаза. Человек проснулся, дернувшись, охнул в ладонь Лука.

– Не сопротивляться.

Человек замер. Лицо его было бледно, глаза широко раскрыты, зрачки сузились под лучом неожиданного света.