Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход - Дмитрий Ольшанский

О ренегатах я слышал немало, и даже среди моих соплеменников находились такие, кто был готов изменить свой вере. Они полагали, что под властью могущественного султана их семьи наконец обретут мир и покой, которого так не хватает в раздираемых войной христианских государствах. И это говорили люди, которые еще совсем недавно считали турок варварами и язычниками, способными лишь на грабеж и насилие!

Оставив эту тему, мы вновь погрузились в воспоминания о нашем общем прошлом, о событиях, которые заставили покинуть родные места и теперь чудесным образом свели здесь, в Софии. Я увлеченно беседовал со своим старым учителем и даже на время позабыл обо всем, что приключилось со мной за прошедший день. Ни происшествие на соборной площади, ни убийцы, ни гадалка, ни ее пророчество больше не тревожили меня. Реальность уступила место безмятежным воспоминаниям, которые ласкают и согревают душу даже в самые темные времена.

Я кутался в свой плащ и смотрел на пылающие в очаге головешки, которые никак не могли согреть это ветхое жилище. А снаружи завывал холодный осенний ветер, грозясь обрушить на наши головы прогнившие балки, которые едва поддерживали крышу над нами.

– Бедность не пугает меня, Константин, – мягко проговорил старик, подбросив в огонь несколько поленьев. – Ведь золото, богатство и власть – всего лишь прах перед лицом вечности. А поскольку еще никому не удавалось унести из этого мира больше того, что он принес в него, то и умирать бедняком гораздо легче и отраднее.

Я улыбнулся неисправимому упрямству своего старого друга.

– Спасибо тебе за все, Веспасиан! – сердечно поблагодарил я. – Ты сделал для меня очень многое, и я никогда об этом не забуду. Мой отец тоже не раз прибегал к твоим мудрым советам, прими благодарность и за него.

– К сожалению, мои слова не смогли направить его по истинному пути и уберечь от роковых ошибок, которые он совершил, – покачал головой старик.

Я не мог ничего возразить на этот горький упрек в адрес моего родителя, поэтому заговорил о другом:

– Зато благодаря тебе мы смогли спасти короля от верной гибели. Сегодня бандиты получили хороший урок, но кто знает, сколько еще у них сторонников в городе и что они предпримут дальше.

Веспасиан задумчиво разгладил свою белоснежную бороду.

– Думаю, рано или поздно они вновь попытаются совершить задуманное, – произнес он. – Будь готов к этому, но не рассчитывай на мою помощь, теперь я не смогу оказать ее тебе.

Я понимающе кивнул.

– Ты уже сделал достаточно. Если бы только Владислав знал истинное имя своего спасителя, тебя бы уже давно осыпали золотом и титулами. Ты честно заслужил все это. Отчего не хочешь получить, что тебе причитается?

Старик улыбнулся.

– В скором времени вы покинете этот город. Его заботы вас не волнуют, у вашей армии совсем другие цели, а мне предстоит здесь жить, не забывай об этом.

Я понимал, что вновь уговаривать его отправиться вместе со мной было пустой затеей – он все равно не согласится. Однако этот человек рисковал очень многим ради меня, и было бы неправильно оставлять его на произвол судьбы.

– Завтра утром я постараюсь поприсутствовать на допросе пленников. Обещаю, мы найдем каждого, кто участвовал в заговоре против короля, и тогда тебе нечего будет бояться.

Веспасиан сделал вид, что это его успокоило, хотя нам обоим было ясно, что месть со стороны тех, кого он предал, будет неизбежна. Я всей душой желал помочь ему, но не знал, что еще можно сделать.

Старик увидел мои сомнения и мягким голосом произнес:

– Не терзай себя понапрасну, Константин. Я сам выбрал свою судьбу, мне и отвечать за этот выбор. Ступай, и пусть Господь хранит тебя.

Мне хотелось упасть на колени перед своим старым учителем и расцеловать его исхудалые руки, а затем слезно умолять, чтобы он покинул город вместе с нами. Но почему-то так и не решился сделать это. Я коротко распрощался с Веспасианом и медленно направился к двери. Между нами оставалась горькая недосказанность. Она терзает меня до сих пор, ибо та наша встреча оказалась последней.

– Константин! – услышал я голос позади себя. – Совсем забыл сказать…

Веспасиан поднялся со своего стула и, опираясь на палку, подошел ко мне.

– Полагаю, что это поможет в твоих поисках. – Он взял мою руку и вложил в нее какой-то холодный металлический предмет. Я поднес ладонь к глазам и внимательно осмотрел вещицу.

– Это монета, – растерянно проговорил я.

– Непростая монета, – заметил Веспасиан. – Видишь, какой она формы? Такие здесь не в ходу. Однако есть те, кто ей все же пользуется.

– Кто же?

– Мои старые друзья, – слабо улыбнулся старик. – Которые теперь ждут не дождутся встречи со мной.

– Заговорщики? – догадался я. – Ты уверен в этом? Но для чего она им?

– Я не был вхож в их узкий круг, и они не посвящали меня во все свои дела, но, полагаю, это их опознавательный знак. Возможно, с помощью нее они узнают своих сторонников в толпе на улице или…

– Или получают доступ туда, куда путь другим может быть закрыт? – внезапно догадался я.

Веспасиан кивнул.

– Ты уже встречался с чем-то подобным? – спросил он, внимательно глядя мне в глаза.

– Возможно, – процедил я сквозь зубы. – Мне нужно срочно идти, кажется, теперь понятно, что следует делать.

Еще раз поблагодарив старика за помощь, я выбежал на улицу.

Изумление, овладевшее мной при виде знакомой монеты, длилось недолго, вскоре оно уступило место гневу и отчаянию. Все становилось на свои места, и картина, которая теперь вырисовывалась передо мной, казалась вполне ясной.

«За меня не беспокойся. Если будет нужно, я открою любые двери», – звучали в моей голове слова Джакобо. Сложно и страшно было поверить, что он замешан во всем этом деле. Итальянец спас мне жизнь сегодня, однако слишком много обстоятельств свидетельствовали против него.

Мне уже не раз приходилось сталкиваться с предательством близких людей. Однако привыкнуть к этому было невозможно, и боль с каждым разом не становилась меньше.

Наступало утро, но солнце не могло пробиться сквозь плотную пелену облаков, со вчерашнего дня нависшую над городом. Улицы заволокло густым туманом, однако горячее желание узнать правду помогало мне безошибочно угадывать дорогу.

Франдзис

Декабрь 1443 года. Константинополь

По неизвестным причинам отъезд Феодора было решено отложить. Такая задержка, хотя и весьма тревожная – настроения в городе менялись изо дня в день, – все же позволила мне провести больше времени с женой и детьми, чему я был несказанно рад. За безопасными стенами родного города, в окружении любящей семьи я обретал покой, которого мне так недоставало все последнее время.