Жизнь взаймы у смерти - Марина Болдова

– Нет, мы никогда не говорили на эту тему. Знаю лишь, что отец Эриха скончался до его окончательного возвращения из военного похода, впрочем, мать тоже.

– Получается, Эрих, когда привез младенца (возможно, во время отпуска?), не смог убедить своих родителей, что Марта – чистокровная немка? И вынужден был отвезти дитя в приют… Как же так? Они были в браке, Эрих и девушка Клара!

– Да, учитывая, что рейхскомиссариат дал разрешение на брак, это видится мне странным. Наверное, старый Эрбах не смог смириться с фактом, что Клара Штурм родом из Советского Союза.

– Арийская спесь высшего разряда, – презрительно заметила Эрика, а Юлия бросила на нее благодарный взгляд.

– В итоге, вся история мне видится так. Эрих Эрбах вступил на территорию Гродно в составе войск Третьего рейха. Клара Штурм была жительницей города. Вот тут остановлюсь. Скорее всего, гостьей, так как Марта уехала искать следы матери в Москву.

Кстати, ее сопровождал в поездке Петер Шульц, поверенный. В качестве переводчика.

– Как?! – воскликнула практически одновременно с Эрикой Юлия. – Он говорит по-русски?

– Почему вас это так удивляет, Юлия?

– Мой сын уверен в обратном. Он сейчас с ним в России.

– Я тоже слышу об этом впервые, – добавила Эрика.

– Насколько я знаю, Шульц вернулся в Германию сразу, как арендовал фрау Марте апартаменты в Самаре. Она отпустила его, потому как более в его услугах не было надобности. Кроме того, в помощь ей я определил своего русского друга, историка Сергея Карташова, чей немецкий безупречен.

– Шульц точно не поехал за ней в Самару? – насторожилась Юлия.

– Абсолютно. В день убийства с ним и вашим сыном по скайпу связывался следователь, оба находились в офисе Шульца. Об этом мне сказал Карташов. И я уверен, полицейские проверили сей факт, то есть, я имею в виду, алиби обоих. Но вернемся к девушке Кларе Штурм. Судя по документам, она поступила на службу новому порядку. А то, что аусвайс Клары имеет серую обложку, подтверждает, что она доказала свое немецкое происхождение. Допустим, ее национальность была вписана в советский паспорт. Все удостоверения личности на оккупированной территории были разного цвета. Немцам выдавали серые.

Итак, они поженились, но уже после того, как Клара забеременела. Какая дата стоит на разрешении на брак?

– Двадцать третье декабря сорок первого года. Марта родилась двадцать первого апреля. Отец отвез ее в приют, мои предки девочку забрали, крестили, и жила она в их семье вплоть до возвращения Эриха с фронта. Все правильно? – закончила за него Эрика.

– Все логично. Но есть слабое звено: вопрос, куда пропала Клара Штурм-Эрбах. Думаю, если бы Марта поделилась с вами, Юлия, своими намерениями, попросила бы поискать среди бумаг брата документы, которые могли ей помочь…

– Но с чего бы это? Какие основания у нее были думать, что они могли храниться у моего мужа?

– Да… о документах она ничего не говорила. Но то, что ваш муж обладал тайной ее рождения, знала. Незадолго до своей смерти он просил ее переписать замок на его имя. Взамен обещал рассказать, что узнал от их общего отца Эриха фон Эрбаха о ее матери.

– Значит, муж ничего о документах ей не сказал. И скоропостижно скончался. А что же тогда толкнуло Марту на поиски?

– Найденный ею совсем недавно в одном из сейфов замка медальон с фотографией Клары Штурм.

– Вы его видели? Медальон?

– Да. Обычная недорогая вещица. На крышке два вензеля – русские буквы «к» и «ш». Внутри – старое фото очень красивой молодой женщины. На обороте снимка имя и фамилия – Клара Штурм, дата – тысяча девятьсот сороковой год, название города – Москва. Марта сразу решила, что на фотографии ее мать. Сергей Карташов сообщил, что медальон пропал. Это единственное, что украли у бедной фрау Марты.

Он вернулся в родной город один. «Или не один? Два безжизненных тела можно считать кем-то? Или это уже что-то?» – мысли, одна глупее другой, лезли в голову. «Это оттого, что устал, голова ничего не соображает!» – утешил он себя.

Шведов позвонил Ивану, чтобы тот приехал в городской морг, лишь когда убедился, что санитарная машина, немного отставшая от его автомобиля по дороге из аэропорта, въехала во двор.

Он никогда не видел, чтобы так быстро, буквально на глазах, седел человек. То есть ему рассказывали о подобном те, кто прошел Афган и Чечню. А он сам даже не служил в армии: в институте была военная кафедра, звание лейтенанта запаса он получил, пройдя лишь трехмесячные военные сборы.

Глядя на мужа Полины, чьи волосы вмиг стали цвета тусклого серебра, Виктор испытал такой животный ужас, что санитар морга, где они находились уже больше часа, ожидая, когда оформят документы, протянул ему ватку с нашатырем. Ему! А не потерявшему сразу двух самых дорогих женщин, жену и дочь, Ивану. Но тот стоял твердо, замерев неподвижной скалой, и только сжатые в кулаки кисти рук с побелевшими от напряжения костяшками говорили о сильных переживаниях. Санитар молча откинул белую простыню с лица Полины, задержался на несколько секунд, косо поглядывая на них, аккуратно вернул ткань на место и перешел к следующему столу.

– Это не моя дочь! – твердо сказанные Иваном слова прозвучали под гулкими сводами помещения громко и четко, словно выстрел. Санитар бросил вопросительный взгляд на Шведова.

– Иван, это Лариса, – зачем-то произнес Виктор, хотя было понятно, что тот лишь оттягивает признание неизбежного.

– Эта старушка не может быть моей Ларочкой, – уже тихо, но упрямо повторил Иван, закрывая лицо руками. А Шведова вдруг страшно задело, что факт смерти Полины тот принял так спокойно. Даже мелькнуло – а любил ли?

Санитар опустил простыню и вновь вопросительно посмотрел на Шведова.

– Иван, пойдем, – Виктор дотронулся до его плеча.

Домой они приехали около десяти, их встретил Лешка. Он только взглянул на отца и с ужасом перевел взгляд на него, Виктора. Шведов лишь покачал головой.

– Вы видели… их? – Лешка будто надеялся, что сестра и мама живы, так он его понял.

– Нам отдадут тела завтра, Леша. Я сейчас уеду, отца не оставляй, пожалуйста, одного, – не ответил он на его вопрос. – Там уже контора занимается подготовкой похорон, я все оформил.

– А мне что делать?!

– Следи за отцом! – уже твердо приказал Шведов и понял, что выбрал правильный тон: Лешка весь подобрался, словно на него возложили важную миссию.

Захлопывая за собой входную дверь квартиры Полины, Шведов вдруг понял, как устал. На миг прислонившись к стене, закрыл глаза и затем, резко открыв их, побежал по лестнице вниз. Он знал, куда поедет! Увидеть Алену, выговориться ей, выплакать беду стало жизненно необходимо. Он решил, что умрет сам, если по каким-то причинам этого не случится в ближайшие полчаса, до того ломило виски и давила тяжесть на сердце. Быстрым шагом дойдя до машины, сел за руль и взял мобильный…