Немецкая трагедия, 1914–1945. История одного неудавшегося национализма - Вадим Глушаков

Формально во главе Капповского путча стоял ничем не приметный прусский чиновник крайне правых взглядов по имени Вольфганг Капп. Реально устроил путч командующий Берлинским военным округом генерал Вальтер Лютвиц. Различные планы подготовки вооруженного переворота военные стали строить сразу после официального подписания Версальского договора 10 января 1920 года. Все это было не более чем брожение ультраправых умов среди офицеров рейхсвера и фрайкора, однако брожения такие взбудоражили и без того воспаленное сознание самых радикально настроенных элементов немецкого общества. К началу марта обстановка накалилась до предела, нужна была лишь спичка, чтобы эта ультраправая пороховая бочка взорвалась. Берлинские события марта 1920 года немецкие историки описывают как очередную цепочку случайностей, совсем как это было в Берлине в январе 1919 года. Политический результат в 1920 году оказался такой же, как и в 1919-м. Социал-демократы вышли сухими из очень грязной политической воды, почти никто в Берлине не пострадал, жертв практически не было. Если в январе 1919 года правительство Эберта на улицах Берлина ликвидировало ультралевую угрозу республике, то в марте 1920-го оно устранило ультраправую угрозу. Могло ли социал-демократам так феноменально повезти дважды, если ход тогдашней истории действительно был случайным, или все же события пошли нужным Германии образом, как в 1919 году, так и в 1920-м, по чей-то невидимой политической указке?

Двадцать девятого февраля 1920 года министр обороны Носке издал приказ о роспуске двух самых крупных и оголтелых подразделений фрайкора в стране. Одно из них, морская бригада Эрхардта, наиболее многочисленное, насчитывавшее почти 6 тысяч штыков, было дислоцировано в пригороде Берлина. Приказ министра обороны и стал той самой зажженной спичкой, которую бросили в бочку с фрайкором. Уронил Носке ту спичку случайно или сделал это намеренно, современные немецкие историки обсуждают неохотно. Однако же все очень походило на провокацию со снятием начальника Берлинской полиции в январе 1919 года, что привело тогда к началу провалившегося восстания левых. Генерал Лютвиц был вне себя от бешенства и потребовал от министра Носке отменить приказ, заявив, что бригада Эрхардта является лучшей воинской частью Германии. Между военными и правительством началась конфронтация. К 11 марта ситуация окончательно зашла в тупик. Сочувствующие правому делу полицейские чиновники донесли генералу Лютвицу, что его вот-вот снимут с должности и арестуют, действовать требовалось незамедлительно. Генерал отдает приказ корвет-капитану Эрхардту выдвинуть свою бригаду в столицу и захватить правительственный квартал. К утру 13 марта центр Берлина был в руках фрайкора. Генерал Лютвиц тем временем выводит на немецкую политическую сцену довольно странную группу людей в качестве нового правительства Германии. Во главе правительства стоит серый провинциальный чиновник Капп, а также кучка совершенно одиозных личностей – генерал Людендорф, убийца Розы Люксембург Вальдемар Пабст, последний начальник Берлинской полиции времен кайзера Вильгельма.

Министр обороны Носке (справа) и генерал Лютвиц (слева), 1920 г. Скорее всего, Носке спровоцировал ультраправых намеренно

Социал-демократическое правительство обращается за помощью к армии, но начальник Генерального штаба генерал фон Сект гордо отвечает: «Рейхсвер не стреляет в рейхсвер». Почему фон Сект посчитал фрайкор рейхсвером, дело неясное, как и многие другие политические дела того времени. Таким образом, армия, которая, согласно договоренности, является «государством в государстве», сделала шаг в сторону от Германского государства, оставив его на растерзание ультраправых. Генерал фон Сект, очевидно, намеревался удобно усесться на заборе и понаблюдать, кто в начавшейся схватке выиграет, чтобы затем договориться с победителем. У него была беспроигрышная политическая позиция. Незадолго до вышеупомянутых событий один из членов правящего кабинета спросил генерала: «За кого была армия?» Фон Сект ответил на вопрос очень просто: «За меня». То, что положиться на рейхсвер не получится, социал-демократы, вероятно, знали заранее. Они нашли себе другого защитника – немецкий народ. Буквально в последнюю минуту перед бегством из Берлина правительство обратилось к трудящимся с призывом выйти на всеобщую забастовку. Призыв поддержали профсоюзы и все либеральные политические силы страны. На следующий день, 14 марта 1920 года, в Германии началась самая массовая забастовка в ее истории. На улицы вышли более 12 миллионов человек. Страна остановилась, фрайкор испугался, рейхсвер передумал. Самым вредным для новорожденного правительства Каппа оказался даже не берлинский пролетариат, а бюрократический аппарат. Вся правительственная машина стала намертво, чиновники также устроили забастовку. Кучка путчистов беспомощно сидела в кабинете, не в состоянии даже позвонить командиру фрайкора Эрхардту, чтобы выяснить обстановку. По каждому поводу приходилось посылать вестового, но контролировать таким образом трехмиллионный Берлин, по улицам которого ходили стотысячные демонстрации, было немыслимо. Еще хуже дела обстояли на германской периферии. В промышленной Рурской области власть в руки взяли красные, разогнав немногочисленный местный фрайкор. Серьезные волнения шли практически по всей стране. Уже на следующий день после начала всеобщей забастовки, 15 марта, правительство Каппа вступило в переговоры с социал-демократами, освободив ради такого дела арестованных ранее членов правительства, не успевших сбежать из города 13 марта. Семнадцатого марта уже путчистам надо было срочно покидать столицу. Самое сложное было без помех вывести из Берлина морскую бригаду Эрхардта, которую пообещали не наказывать за совершенный переворот, а просто распустить. Без эксцессов все же не обошлось. Когда колонна безумного фрайкора маршировала вон из города, у них не выдержали нервы и они открыли огонь по толпе ликующих берлинцев, выкрикивавших в их адрес нелицеприятные эпитеты. Берлинцы, понимая с кем имеют дело, в шествующих ничего не бросали, они лишь радовались тому, что эти вооруженные шизофреники уходят из их города. Этого, однако, оказалось достаточно для того, чтобы фрайкор стал стрелять в безоружных горожан из пулеметов. Были убиты и ранены десятки людей.

Капповские путчисты на бульваре Унтер-ден-Линден перед Бранденбургскими воротами

На этом политический кризис в республике не закончился. Волну протестов против путча в некоторых частях страны оседлали левые политические силы. Самой радикальной оказалась Рурская область – индустриальное сердце Германии – где коммунисты, анархисты и левые социал-демократы взяли власть в свои руки, а затем создали из отрядов вооруженных рабочих Красную Армию. Центральному правительству в Берлине пришлось бросить на подавление восстания в Рурской области и других городах подразделения рейхсвера и… фрайкора, потому что рейхсвер сам бы не справился. Да, немецкие политические нравы того времени была невероятно гибкими. Чтобы удержать государство на плаву, правительству приходилось демонстрировать чудеса оппортунизма, используя то левые политические силы, то правые. События 1920 года во многом повторяли события 1919-го. Только в стране подавили различные политические выступления, было решено провести выборы,