Сбежать от Питбуля и Булочки - Янка Рам
Шрифт:
Интервал:
А чувства кошки? Не в счёт? Мурлыкай, пока гладят? А если кошка уже влюбилась… Тьфу ты! Привязалась!
О-о-ох…
— Не плачь… — кладёт мне на щеки ладошки Булочка. — Папа всех побьёт. Я ему сказу… Чтобы всех побил.
Глажу мою лапочку по голове, она всегда готова меня защищать. Пальцы натыкаются на что-то липкое.
— Погоди-ка… Повернись!
Под самым затылком волосы густо залеплены лизуном.
— Ого! Это что?!
— Лезиночка. Класиво?
— Красиво… — испуганно опускаю я руки.
Это же теперь не вытащить из волос.
— Ариша! — ещё сильнее начинаю рыдать я, потому что нервы мои не выдерживают. И я бы прибила няню, если бы она не уследила за волосами моей дочки. И себя сейчас хочется прибить.
Глядя на меня Булочка тоже начинает плакать. Не понимая толком, что случилось. Глазки блестят, губы дрожат. Мы обнимаясь, утешаем друг друга.
Около часа я мучаюсь, пытаясь распутать волосы. Но она залепила весь пучок. Слайм ужасно липкий и течёт по каждому волоску. Булочка верещит при каждой попытке вытащить хоть немного.
— Хватит-хватит! Я буду лугаца!
— Главное, не матом… — падаю в отчаянии я на стул.
Смотрим друг другу в глаза.
— Наверное, придётся идти в салон к парикмахеру. Может, он чем нам поможет. Есть у нас ключи?
Обшариваю прихожую, ключи в верхнем ящичке комода.
— Собираемся!
Собираться, то мы собираемся, только там собаки… Но должна же я с ними как-то сладить? Прихватываю с собой несколько кусков ветчины в качестве заместительного жертвоприношения. На крыльце меня обнюхивают с пристрастием. Не шевелясь позволяю им это. Сердце панически стучит.
Почуяв ветчину, собаки гавкают и лезут носами под шубку, толкают под колени, локти.
Взяв за ошейники, Булочка изо всех сил тащит их к будке.
— Идите! Туда!
Я медленно плыву к выходу, прижав к груди руки. Заваливая Булочку, снова несутся ко мне. Бросаю им ветчину. И мы быстренько выскакиваем с Булочкой за ворота.
Отряхнув от снега, тащу её в ближайший салон. Девушка озадаченно изучает липкий клок, где липучки больше, чем волос. Пробует помыть шампунем. Но это совершенно не помогает. Слайм растекается ещё сильнее.
— Может, растворителем?
— Нет! Да вы что? Надышится или химический ожог… — не соглашаюсь я.
Касьянов меня распнёт!
Выдергивать слайм из волос Булочка категорически не даётся, пару раз свирепо дав сдачи парикмахеру.
— Может стрижечку? — сводит та умоляюще брови.
— Ариша… — присаживаюсь перед ней. — А давай тебя красиво подстрижём?
Замученно смотрит в зеркало.
— А косица?
— А косица отрастет к следующему новому году.
Касьянов точно меня прибьёт.
— Хавошо… — вздыхает Булочка жертвенно. — Буду некласивая.
Девушка делает ей стрижку. Я с ней на пару наперебой убеждаю, что так сейчас модно и будет супер!
После сушки феном из зеркала на меня смотрит оранжевый одуванчик. Волосы, оказывается, слегка вьются и легкие как пушинки.
Парикмахер отыскивает в своих закромах два детских зажима с ромашками. Закрепляет над висками. И пшикает сверху мерцающим блеском.
— Ну-у-у-у? — замираем мы со страхом, ожидая реакции Булочки.
— Класота-а-а… — восторженно смеясь, трогает она ромашки пальчиками.
Мы обессиленно сдуваемся, тоже улыбаясь.
Теперь осталось пережить реакцию Касьянова.
По дороге обратно, Булочка останавливается возле прозрачной витрины кондитерской. Я покупаю пирожное. Лопает вся испачкавшись в креме. Возле перехода, дёргает меня за руку.
— Я писать хочу.
— Надо потерпеть до дома.
— Неть, — делает большие глаза.
Растерянно оглядываюсь. Светофор загорается, но мы не идём, так как дальше жилой сектор и туалетов там нет точно! Но и здесь я не припомню, чтобы были.
Перед нами останавливается знакомая машина. Из неё выходит друг Касьянова. Гера.
Он, надо признаться, пугает меня не меньше, чем пугал Касьянов.
— Ася, добрый день.
— Добрый день.
— Вы домой?
— Да, — несмело киваю я.
— Садитесь, я докину.
Отрицательно качаю головой.
— Писать… Писать… — жмётся Булочка. — Немедлена!
На машине здесь три минуты! Что ж делать? Ладно…
Это же друг, всё-таки его. Просто к соседям в баню не ходят ночью. И, сдаваясь, я сажусь с Булочкой на заднее сиденье.
— Как твои дела? — ловит мой взгляд Гера в зеркало заднего вида.
— Хорошо. Я теперь — няня, — смущаюсь, прижимая к себе Аришу.
— Действительно, хорошо! — улыбается он. — Дану — привет.
Паркуется рядом с машиной Богдана. Он дома?! Оо…
Поблагодарив Геру, выходим, сталкиваясь с Богданом нос к носу.
Его ноздри рассерженно вздрагивают. Желваки играют под кожей. И я быстро вспоминаю, что он вообще-то не самый добрый персонаж! Сжимаюсь, чувствуя, что сейчас будет тирада за всё сразу.
— Писать, писать, писать!!! — спасает меня Булочка.
Мы пробегаем мимо Касьянова во двор. И даже собаки, по сравнению с ним, не кажутся мне сейчас страшными. Подумаешь, потолкают своими носами, порычат немного.
Быстро стащив с Булочки вещи, отправляю её в туалет. А сама стою одетая, совершенно не понимая как дальше жить.
Касьянов заходит следом. Опирается спиной на стену напротив.
— Три вопроса, Синичкина… — недобро смотрит на меня.
— Нахрена тебе телефон? Какого лешего ты села в тачку к незнакомому мужику? И третий: как это связанно с тем, что у меня рога на портрете?
Набираю в грудь побольше воздуха. Сейчас я тебе ВСЁ скажу! Но тут из туалета выходит Ариша.
Важно крутится вокруг себя, демонстрируя новую причёску.
— Класивая?
— Так… — опешив, встряхивает головой Богдан. — Окей. Четыре вопроса…
***********************************
Богдан
Разборки мы продолжаем уже на кухне в режиме шипения, чтобы смотрящая на планшете мультики дочка нас не слышала.
— Знаете что, Богдан Максимович, я вам право контролировать мою личную жизнь не давала! — вздергивает подбородок Синичкина.
— Че-го?! — ползут вверх брови. — Ещё как давала. Напомнить, чем мы подписали?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!