Сумерки империи. Российское государство и право на рубеже веков - Павел Владимирович Крашенинников
Шрифт:
Интервал:
28 февраля председатель Временного комитета Госдумы М. В. Родзянко назначил депутата Думы А. А. Бубликова комиссаром министерства путей сообщения. Бубликов разослал по автономной железнодорожной телеграфной сети телеграмму, в которой говорилось: «Железнодорожники! Старая власть, создавшая разруху во всех областях государственной жизни, оказалась бессильной. Комитет Государственной думы взял в свои руки создание новой власти». Так о революции узнали повсюду, где были проложены железнодорожные пути.
Совет рабочих депутатов на заседании 1 марта постановил принять меры для обеспечения интересов революционных солдат. Была тут же составлена резолюция, получившая широкую известность под названием Приказа № 1. Этот приказ состоял из семи пунктов. Солдатам предписывалось: 1) избирать полковые, батальонные и ротные комитеты; 2) выбрать депутатов в Совет; 3) в политических делах слушаться только Совета и своих комитетов; 4) думские приказы исполнять только когда они не противоречат решениям Совета; 5) держать оружие в распоряжении комитетов и ни в коем случае не выдавать его офицерам даже по их требованию. Последними двумя пунктами объявлялось равноправие солдат с офицерами вне строя, отмена отдачи чести, титулования и т. д. Так было положено начало разложению армии.
1 марта в 4 часа дня в здание Думы прибыл и великий князь Кирилл Владимирович, заявивший, что он, как и его гвардейский экипаж, предоставляет себя в распоряжение Временного комитета Думы. В тот же день четыре великих князя составили манифест, обещавший от имени государя ответственное министерство. Этот документ им не удалось нигде опубликовать[271].
3. Отречение от престола Николая Александровича Романова
28 февраля 1917 года император выехал из Ставки в столицу и весь день провел в дороге. Он следовал по пути Смоленск — Вязьма — Лихославль. В ночь с 28 февраля на 1 марта на станции Малая Вишера царские поезда были остановлены, поскольку следующая большая станция Любань занята «революционными войсками». Царские поезда сначала решили направить в Царское Село по Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороге, но дальше станции Дно им продвинуться не удалось, и царский поезд проследовал в Псков, в ставку командующего Северным фронтом генерала Н. В. Рузского.
М. В. Родзянко телеграфировал генералу Рузскому, что «правительственная власть перешла в настоящее время к Временному комитету Думы».
Генерал Рузский в ходе долгого разговора с царем доказывал необходимость ответственного министерства. Государь возражал: «Я ответственен перед Богом и Россией за все, что случилось и случится, будут ли ответственные министры перед Думой и Государственным советом — безразлично. Я никогда не буду в состоянии, видя, что делается министрами не ко благу России, с ними соглашаться, утешаясь мыслью, что это не моих рук дело»[272]. Тем не менее после этого разговора Рузский сообщил в Ставку, что государь соглашается поручить Родзянко составление правительства «из лиц, пользующихся доверием всей России».
В 3 часа 30 минут утра 2 марта Родзянко по телеграфу связался с Рузским. Тот сообщил ему о согласии царя на ответственное министерство.
«Войска окончательно деморализованы, не только не слушаются, но убивают своих офицеров. Ненависть к династии дошла до крайних пределов… раздаются грозные требования отречения в пользу сына при регентстве Михаила Александровича», —
сообщил ему председатель Государственной думы.
Рузский тотчас сообщил об этом разговоре генералу Алексееву. Тот разослал командующим фронтами циркулярную телеграмму, передавая слова Родзянко о необходимости отречения государя. «Обстановка, по-видимому, не допускает иного решения, — добавил он от себя. — Необходимо спасти действующую армию от развала; продолжать до конца борьбу с внешним врагом; спасти независимость России и судьбу династии».
Командующие фронтами в большинстве поддержали требование об отречении. Великий князь Николай Николаевич писал, что необходимы сверхмеры и что он как верноподданный коленопреклоненно молит Его Величество «спасти Россию и Вашего Наследника… Осенив себя крестным знамением, передайте ему Ваше наследие. Другого выхода нет». Генерал Брусилов просил доложить государю, что единственный исход — «без чего Россия пропадет» — это отречение. Генерал Эверт указывал, что «на армию в настоящем ея составе при подавлении внутренних беспорядков рассчитывать нельзя»; поэтому он, верноподданный, умоляет принять решение «единственно, видимо, способное прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии».
Алексеев присоединился к этим просьбам и умолял государя «безотлагательно принять решение… из любви к Родине, ради ея целости, независимости, ради достижения победы»[273].
В Псков поздно вечером прибыли представители Государственной думы А. И. Гучков и В. В. Шульгин. Гучков привез с собой проект манифеста, из Ставки свой проект прислал и Алексеев. Однако император переписал текст манифеста об отречении и подписал свою редакцию[274].
В своем дневнике от 2 марта 1917 года Николай II написал: «Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, т. к. с ним борется соц. — дем. партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2½ ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с кот. я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость, и обман!»[275] (выделено нами).
Император так объяснил свое решение:
«Я все это обдумал и решил отречься. Но отрекаюсь не в пользу своего сына, так как я должен уехать из России, раз я оставляю Верховную власть. Покинуть же в России сына, которого я очень люблю, оставить его на полную неизвестность я ни в коем случае не считаю возможным. Вот почему я решил передать престол моему брату, великому князю Михаилу Александровичу»[276].
До сих пор не утихают споры на тему, соответствовал ли манифест об отречении Николая II закону о престолонаследии Павла I? Можно по-разному относиться к правовой природе акта, но в этом случае факт отречения породил невероятные последствия для России, да и для всего мира.
В день отречения, т. е. 2 марта 1917 года, Николай II по просьбе Гучкова и Шульгина назначил Г. Е. Львова[277] председателем правительства, вместе с тем Временный комитет также назначил князя Львова первым министром (председателем) Временного правительства, а также министром внутренних дел.
Временный комитет, а
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!