Не плачь - Мэри Кубика

Именно Эстер приучила меня питаться более здоровой пищей. Позже она убедила меня сменить профессию. Как-то раз я обмолвилась, что ненавижу свою работу, и Эстер тут же принялась решать мои проблемы. При этом ее нельзя назвать деспотом; она не давила на меня и ни к чему не принуждала. Просто очень тактично сообщила, что мне лучше быть учительницей младших классов, а не прозябать в референтах. Услышав ее слова, я расхохоталась: мне стать учительницей?! Ее предложение вначале показалось мне совершенно нелепым. И все же Эстер убедила меня попробовать. После того как я стала помогать ей на «часе чтения» в книжном магазине, она уговорила меня поступить на программу подготовки учителей начальной школы. «Ты хорошо ладишь с детьми, – сказала она, – и потом, не хочешь ведь ты вечно оставаться на своей жуткой работе? Куин, ты заслуживаешь лучшего». – «Мне мозгов не хватит для того, чтобы быть учительницей», – ответила я. Дело было после «Часа чтения»; я помогла какой-то кудрявой малышке выбрать книжку с картинками «про принцесс». Нет, я не стала работать в книжном магазине, просто довольно часто присутствовала на «Часе чтения» и познакомилась с некоторыми детишками. Да, я люблю сказки, хотя стесняюсь в этом признаться, но еще больше мне нравилась сопричастность к миру Эстер. До нее у меня никогда не было такой подруги. Я считала Эстер почти сестрой – и любила ее гораздо больше своей родной сестры.

«Ты ведь умнее четырехлетнего ребенка, правда?» – спросила тогда Эстер, и я пожала плечами. Как же я надеялась, что в самом деле умнее четырехлетки! «У тебя все получится», – подбадривала она. Через неделю я разыскала в Интернете информацию о программах подготовки учителей в Чикаго, и Эстер взялась подготовить меня к вступительному тесту по английскому языку и литературе, чтению, письму и математике. Тест можно сдавать не больше пяти раз. В первый раз я провалилась. Эстер помогает мне готовиться; она клянется, что в следующий раз я обязательно поступлю. Мы справимся, говорила она. Мы – Эстер и я. Она мне уже раз двадцать повторила, что к такому тесту нельзя готовиться в одиночку. Мы команда, Эстер и я. Вот ее слова.

Еще один пример ответственности Эстер: как-то я упомянула о том, что хотела бы больше заниматься спортом, чтобы оставаться в форме. Пусть я не толстуха, но и худышкой меня не назовешь. Эстер миниатюрна, а я нет. Втайне я виню в высоком росте и широкой кости моих мифологических прародительниц-амазонок. Чаще всего я вспоминаю о своих габаритах, когда делаю покупки онлайн. Я получаю свитер или юбку гораздо большего размера за те же деньги – на них идет куда больше ткани, чем, например, на юбочку для низкорослых женщин, а цена та же. Как говорится, кто-то теряет, а кто-то находит!

И все же я не молодею, как, кстати, и не уменьшаюсь в размерах! Как-то я совершила ошибку – а может, и наоборот, признавшись Эстер в своих опасениях. Эстер тут же составила фитнес-план для себя и для меня. Она не заядлая спортсменка, но бегает от случая к случаю. Нет, она не участвует в марафонских забегах, но способна продержаться милю-другую. Этим мы и занялись. Эстер обычно поднимала меня с постели рано утром – задолго до рассвета, и мы бежали по одному и тому же маршруту, по Кларк к Фостер. Потом мы перебегали улицу под Лейк-Шор-Драйв и оказывались на так называемой Озерной тропе, которая проложена вдоль берегов озера Мичиган. Длина ее почти тридцать километров. Разумеется, мы ни разу не добежали до конца – и даже до половины. Более того, я вообще не уверена, что бежала, то есть что мои ноги по очереди отрывались от земли. Скорее, наши пробежки можно было назвать прогулками. Мы старались идти спортивным шагом, то есть быстро, и не слишком отставать от толпы любителей бега, будущих марафонцев или олимпийцев.

Но даже после таких прогулок у меня буквально отнимались ноги; их сводило судорогой. Много раз. Я не могла дышать.

Но Эстер – такая Эстер – все время подбадривала меня. «У тебя получится», – уверяла она. Она специально бежала медленнее, чтобы быть рядом со мной и я не чувствовала себя неуклюжей колодой, хотя я почти уверена, что я выглядела как неуклюжая колода – я размахивала руками, как подстреленная птица, которая падает с неба.

Эстер не сдавалась. День за днем, день за днем она вытаскивала меня из постели, хотя я каждый раз пыталась увильнуть, хныча, что натерла ноги, что у меня болят суставы, мышцы и сухожилия. У меня действительно все болело. Я с трудом могла присесть в туалете, надеть носки или туфли. Но Эстер не оставляла меня в покое. «Просыпайся, просыпайся!» – пела она мне каждое утро, выманивая меня из постели. Она делала теплую ванночку для моих уставших конечностей, добавляла туда английскую соль, которую называла «панацеей от мышечных болей». Заставляла меня делать упражнения на растяжку. Помогала натянуть носки. Завязывала мне шнурки. Вытаскивала на Озерную тропу. И я бежала.

Думая об Эстер, я снова раздвигаю дверцы встроенного шкафа. Смотрю на слово «Келси», нацарапанное на стене. Оно похоже на крик о помощи. Когда Эстер решает чего-то добиться, для нее практически нет ничего невозможного.

И я невольно гадаю, чего Эстер решила добиться на этот раз.

Через какое-то время мы с Беном переходим в комнату Эстер, где я показываю ему мои последние достижения: обрезки фотобумаги, разбросанные по всему полу.

– Что это? – спрашивает он, когда я объясняю, как достала узкие ленточки из шредера.

– Может, и ничего, – отвечаю я, – а может, и что-то – Я пожимаю плечами: – Пока не знаю.

Мы с Беном умолкаем, садимся на пол и начинаем собирать кусочки пазла. Нам не терпится понять, кто изображен на фотографии.

Мы работаем быстро и даже не разговариваем. Разговаривать нам не нужно.

Кто на снимке? Эстер? Или – может быть – там Келси Беллами… Судя по сложенным кусочкам, перед нами все-таки женщина. Ноги у нее более изящные, чем мужские; на ней джинсы клеш. Лица пока нет; ничто не способно подсказать нам, кто она такая. Мы не находим красноречивых аксессуаров, которые указывали бы на их владелицу. Ясно, что снимок увеличенный, но подробностей мы не видим. Мы с Беном засиделись за полночь, стараясь поскорее закончить работу.

Сегодня полнолуние; огромный сияющий шар светит в окно, серебристый свет разливается по полу. Когда луну закрывают тучи, они крадут лунный свет, и в комнате становится темнее. Тогда нам с Беном труднее рассмотреть лежащие перед нами кусочки головоломки. Вскоре луна возвращается, она дразнит нас и насмехается над нами, освещая пол, и я невольно гадаю, не бродит ли где-то рядом коварная Эстер, которая тоже дразнит нас и насмехается над нами.

Я просыпаюсь раньше обычного и еду на велосипеде в единственный продуктовый магазин в городке, который работает круглосуточно. В нашем холодильнике почти не осталось еды, а у того, что есть, либо вышел срок годности, либо оно уже позеленело от плесени. До магазина километров пять; я еду туда на велосипеде и привожу домой дюжину яиц, пакет молока, тертый сыр и фрукты. Вешаю пакет с фруктами на руль. Сейчас свежих сезонных фруктов не найти, поэтому взял пару яблок и кисть красного винограда. Сойдет.