Туман над Смородиной - Катерина Самаркина

лёгкие, он глухо просипел:

— Что… прои-зо-… шло? — собственный голос принёс сильный дискомфорт, принося жгучее желание закрыть уши руками.

— Тумун, ты умер той ночью, — ставя стакан обратно на стол, ответила Агена. Тон её стал абсолютно бесцветным, — твои талисманы сработали, ошибки не было, но сам ритуал… это была игра самой Смерти, она почти забрала тебя, но Меон успел зацепить твою душу до того, как она перешла через Смородину.

Тумун охнул. Так значит, это всё-таки была лапа Меона, ему не показалось. Он попробовал пошевелить руками: начиная от кончиков пальцев, к ладони, кисти и выше — предплечью и плечу. Задеревенелые мышцы едва слушались его, но с усилием воли, поддавались.

Агена, заметив его неловкие копошения, поспешила на выручку и, не без труда, помогла ему сесть в кровати. Кот, спрыгнув с насиженного места, забрался на его колени.

Подумать только, он и правда отдал одну из своих жизней ради Тумуна. А ведь тот был уверен, что фамильяр ведьмы его терпеть не может с первого дня знакомства.

…

Два года назад.

— Какого лешего такой шум?! — явно только что проснувшийся парень вылетел из маленькой светлицы, по пути задевая головой чертогон, что висел над дверным проёмом.

Агена рассмеялась, как ребёнок, вытаскивая колючки из волос друга одной рукой, а другой прижимая что-то, завёрнутое в тряпку, к груди.

Тумун опешил. Впервые за три месяца после смерти Велены, он услышал её искренний смех. Замерев на месте, он заворожённо уставился на счастливое лицо подруги.

— Прости-прости, я не думала, что ты до сих пор спишь, смотри кого я принесла, — в куске старой ткани копошился абсолютно дикий чумазый кот, который зашипел в ту же секунду, как завидел Тумуна, — милый, правда? Я только из деревни вернулась и увидела, как этот бродяжка героически защищал мои грядки от старых ворон.

Агена смотрела на кота в своих руках, будто это было не какое-то чумазое чудище, а самое прекрасное создание на всём белом свете, и потому продолжала тараторить без умолку.

— Хочу его оставить. Давай его оставим! Как нам его назвать? Надо его искупать, ну какой же здоровский котяра, ты только погляди… — От её возгласов кружилась голова, но Тумун так давно не видел подругу настолько живой, что не смог нарушить её маленькое счастье.

В тот же день тощего кота было решено оставить, и в то время, как Агена звала его уважительно «Меон», Тумун старался свести контакт с пушистым созданием на минимум, любовно называя «Варежкой», «бессовестной мордой» и прочими ласковыми прозвищами, по мнению колдуна, больше подходящими новому обитателю ведьминого дома.

…

После сказанного Агеной, Тумун крепко задумался. Думал о ритуале, думал о подаренной жизни, вспомнил и о Креславе.

«У меня была и есть задача остановить твои безумные эксперименты. Я сделаю это любой ценой».

Нетрудно было догадаться, кто дал ему эту задачу. Сама Смерть, как пить дать.

— Доигрался, — шепнул себе под нос Тумун, — с Того берега за мной прислали, чтоб неповадно было.

Но зачем тогда Креславу… или Яру? Как его теперь называть-то? Зачем ему сильное тело? Колдуну не верилось, что это всё только ради его убийства.

Кстати, где он вообще сейчас? Губит ли чьи-то души или со стороны теперь пристально наблюдает за одной конкретной? С Агеной обо всём этом говорить не хотелось, и он всё же попросил её принести поесть.

«Боишься снова услышать, как она поверит не тебе?» — язвительно зазвенел голосок в голове.

Чтож, Тумун и правда боялся этого.

…

Колдун был несказанно рад, когда через несколько дней смог встать с постели без посторонней помощи. Первый раз взглянув в зеркало на стене Агениной спальни, он ужаснулся, не узнав себя в отражении — впалые щёки, растрескавшиеся губы и чёрные, как ночь, кудри. Отметина на шее сияла серебром, служа напоминанием, что Тумун теперь вечный должник фамильяра ведьмы.

Спустив взгляд ниже, он расстегнул рубашку: от щёк и подбородка к выступающим рёбрам бордовыми полосами виднелась сетка заживающих ран, учащающихся к животу.

По спине пробежал холодок от осознания того, как выглядело его тело сразу после ритуала, и что пришлось пережить царевне при виде его. Он твёрдо решил, что нельзя больше скрывать правду, серьёзный разговор о произошедшем той ночью должен состояться, чем раньше, тем лучше.

— Останутся следы, — послышался голос из дверного проёма. Тумун повернул голову, встречаясь взглядом с Агеной. В глазах её плескалось море сожаления, — их не получится свести полностью, извини.

— Ты просишь прощения за то, что не давала мне умереть пять дней подряд, пока я лежал в отключке? — всё ещё похрипывая спросил он, непонимающе смотря на подругу, ведьма молчала, — За то, что принесла изрезанного меня в лес, отмыла и вывела из тела всю заразу? За то, что спасла мне жизнь?

— Вообще-то это Меон спас тебя, я лишь… — Тумун перебил её вопросом.

— Надолго бы я здесь задержался после его спасения, если бы не ты?

Агена сделала глубокий вдох в попытках сдержать накатившие слёзы. Стерев со щеки одну, она вновь взглянула на друга.

— Меон, он… знаешь, он запрещал мне даже плакать… — всхлипнула она, голос её задрожал, — сказал, что плачут по мёртвым. Он не сомневался в том, что ты выкарабкаешься, а я…

— А ты сомневалась в себе? — Агена закивала головой, закрывая лицо руками и содрогаясь в немом плаче, — Не-ет, царевна, — он подошёл ближе, заключая её в объятия, — я разрешаю плакать. Сколько угодно, правда. Но не смей сомневаться в себе. Ни-ког-да.

Похоже, разговору придётся подождать ещё немного.

…

Неделя выдалась дождливой. Лето поворачивало к осени размеренным шагом, меняя погоду с невыносимой жары на сильные ливни. Как только на улице стало чуть суше, и влажность в доме спала, Агена решила заняться важным делом.

На небольшой кухне творился полный кавардак: открытые банки и мешочки были вытащены из шкафов и расставлены на всех доступных поверхностях так плотно, что Меону не осталось места — он сидел на полке одного из открытых шкафов и недовольно оглядывал происходящее с высоты.

— Так, крапивы ещё успеем набрать, а вот с лапчаткой надо поторопиться, она отцветёт уже к концу недели, и на зиму ничего не останется, — Агена, собрав волосы в высокий пучок, сидела на полу в беспорядке, проверяла наличие целебных трав, и командовала Тумуну записывать, чего не хватает, чтобы успеть запастись заранее.

— Репейника ещё много? — поднял голову Тумун, отрывая внимание от бумаги, — Ты знаешь, Гена, я без него как без рук.

— Хватает ещё, — ответила она, кивнув на увесистый мешочек на столе