Эльнара. Дочь лекаря - Кора Бек

Уже не очень молодой визирь отчасти был горд сделанным ему лестным предложением, отчасти – опечален в силу известных лишь ему одному причин. Как бы то ни было, Фариду, несмотря на её протесты, принялись готовить к роли жены будущего властителя Персии. Желая угодить шахзаде, Сатар велел старой Чжуань обучить дочь искусству любви, дабы она всегда оставалась любимой и желанной супругой для своего всесильного мужа, однако этим планам не суждено было сбыться. Сбылось то, о чём Сатар после безвременного ухода из жизни Фариды и не мечтал: на старости лет он обрёл внучку, разительно похожую как на мать, так и на бабушку.

Юная прекрасная обнажённая Эльнара с кровавыми полосами на тонкой спине, маленьких ягодицах и стройных ногах возбуждала Сатара просто до головной боли. Немного пошатываясь на нетвёрдых от волнения ногах и не отрывая от девушки горящих глаз, он медленно приблизился к скамье. С некоторым сожалением накинул на свою прекрасную пленницу тонкую белую простыню, дабы кровоточащие раны не прилипали к его одежде, и осторожно опустился на Эли. Уже отчасти подзабытые восхитительные ощущения волной накатили на него. Чуть ли не рыча от наслаждения, Сатар задвигался по юному девичьему телу, стараясь потеснее прижаться к ягодицам. Всё более возбуждаясь, он просунул руки под грудь Эльнары и принялся жадно тискать упругие восхитительные округлости.

Конечно, он и прежде не сомневался в том, что безумно соблазнительное тело Эли, которое Сатар так любил разглядывать из потайного окошка купальной, когда она беззаботно плескалась в наполненном пеной чане или скользила, словно рыбка, в бассейне, еле удерживаясь от желания броситься и смять под себя эту дразнящую нежную плоть, одновременно вонзившись в её чувственный вишнёвый рот и упругую сладкую щель между ног, исторгнув из упрямой девчонки побеждённый крик невыразимого сладострастия, вынудивший бы её подчиниться всепоглощающему зову природы, следуя которому она должна была бесстыдно раскинуть свои белые ноги и подобно змее, извиваясь, задвигаться на мокром прохладном полу под благородной тяжестью сильного мужского тела, способно доставить ему огромное наслаждение, но действительность превзошла все самые смелые ожидания Сатара. Тело находившейся в беспамятстве Эли было не только упругим и нежным, но ещё очень податливым, возбуждающе – покорным, неимоверно – чувственным.

Словно изголодавшийся зверь Сатар вонзался в свою добычу зубами и ногтями, оставляя на дивных тонких плечах и белой округлой груди глубокие следы овладевшей им нешуточной страсти. Чуть приподнявшись над Эли, своим твердым, как железо, стволом он бил по ягодицам точными сильными ударами. Проступающие под тонкой простынью красные полосы ещё более возбуждали его, побуждая двигаться все быстрее и быстрее.

– Моя любимая Эльнара, моя маленькая принцесса, ты слишком юна и ещё не понимаешь, что ты просто создана для меня. Благодаря тебе, я вновь чувствую себя настоящим мужчиной. Я всегда буду любить тебя! – думал Сатар, обычно не склонный к сентиментальным чувствам, но Эли того стоила.

Ему безумно сильно хотелось войти в неё, но даже в минуты несказанного наслаждения хладнокровный здравомыслящий перс не терял головы, памятуя о сделанном ему накануне наставлении: «Она должна сама захотеть отдаться тебе, и тогда мужская сила не покинет тебя до последних дней жизни». Почувствовав, что он вот-вот кончит, Сатар сдёрнул с бесчувственного тела простыню и окропил его своим семенем. Окунувшись в прохладную воду бассейна, довольно скоро пришёл в себя. Тщательно оделся, накинул на девушку чистую простыню и ушёл. Эли осталась одна.

Любовная наука Шакиры

Эльнара очнулась от ласковых прикосновений тёплых рук, мягко скользивших по её безумно болевшей спине. В голове шумело, во рту пересохло. Она хотела спросить, где она и что с ней, но странно набухший язык еле ворочался, и запекшиеся губы не смогли выдать ни единого звука. Эли решила помолчать, собираясь с силами и пытаясь припомнить, что же произошло перед тем, как она потеряла сознание.

Перед глазами мелькали то белая мраморная лестница с широкими гладкими перилами, то просторный коридор, устланный великолепным ярко-голубым ковром, то бассейн, облицованный блестящим чёрным гранитом. Очень знакомая картина, где-то она уже такое видела… Но где? Ах да, в доме своего деда!

Эли вдруг вспомнила, как в сопровождении стражников спустилась по лестнице, потом прошла в конец длинного коридора, открыла массивную дверь и куда-то вошла. Почему-то вошла одна, без стражников. Очень странно, ведь в последнее время, стоило ей выйти из своей комнаты, как охранники тут же становились у неё за спиной и следовали за ней по пятам. Эта постоянная слежка вызывала в душе гордой дочери степей чувство возмущения и протеста, поэтому она старалась выходить как можно реже.

Итак, она вошла в комнату. Эльнара видела себя сейчас со стороны, как она стоит на пороге, блаженно прикрыв глаза, и как будто бы чему-то радуясь. Ей вдруг становится нестерпимо жарко. Почему? Ведь на ней нет одежды, сейчас нет одежды, хотя… Эли с удивлением увидела, что там, на картинке, которую ей показывала память, она медленно снимает с себя платье, но несмотря на это, жар упорно продолжает проникать в её тело, обволакивая приятным головокружительным теплом. Ей очень хорошо. Но что это?

Она лежит на широкой низкой скамье полностью обнаженная. Вдруг в воздухе слышится какой-то непонятный свист. Такое впечатление, будто над её головой стремительно пронеслась стрела. Спину обожгло чем-то горячим, и в тот же миг такая же горячая, сладкая волна неожиданно залила низ её живота, волнуя юную кровь и пылкое воображение. Не сдержав сладострастного стона, девушка невольно вжалась в твердое ложе, на котором она лежала. Как никогда ранее, Эльнара сейчас жаждала любви, пусть кратковременной, ненадёжной, но только действительно ощутимой для её жаркого, мечущегося тела и тонкой чувствительной души.

Её стон был услышан.

– Ты пришла в себя, маленькая шалунья? – внезапно раздался незнакомый низкий женский голос.

В следующий миг обладательница сего голоса ловко и легко, словно Эли была пушинкой, а не взрослой девушкой, перевернула её с живота на спину, причём так осторожно, что ей совсем не было больно. Эльнара увидела коренастую женщину средних лет со смуглым круглым лицом, большими глубокими карими глазами, красиво-огорченными тёмно-вишнёвыми губами и, удивительным для этого типа лица, тонким, немного крючковатым носом. Незнакомка была одета в просторное голубое платье, обшитое у ворота сверкающим бисером.

– Кто ты? – слабым голосом спросила Эльнара.

– Меня зовут Шакира, – просто представилась женщина.

– Где я? – прозвучал следующий вопрос.

– Где же ты ещё можешь быть, как не в доме своего деда? – усмехнулась женщина, вытирая нежно – голубым полотенцем руки, смазанные то ли мазью, то ли жиром.

– Что со мной? – в чёрных глазах Эли читалась тревога.

– А разве ты ничего не помнишь? – накинув на девушку лёгкое покрывало, Шакира присела на краешек ложа.

– Помню, но не всё. Лестница… Коридор… Я зачем-то вошла в какую-то комнату, разделась. Потом… – Эльнара запнулась, на щеках выступил румянец.