Запах гари - Вячеслав Воронов

— Убей его! — без уверенности в голосе прохрипел Кащей, — чего ты ждешь?

Заноза нерешительно выставил пистолет, но рука Котиля через мгновение вцепилась в ствол и вырвала оружие. Кащей, злобно выматерившись и решившись, бросился на него, но Котиль без труда отбросил его на несколько шагов. Упав, Кащей ушибся спиной о кучу мусора и некоторое время не мог дышать, хватая воздух, как рыба. Крысиная масса, шевельнувшись, подалась вперёд, не нападая; у самого лица Кащей видел горящие глаза. Заноза, сам не зная для чего, приподнял руку, и Котиль воспринял это как угрозу. Он схватил его кисть и выкрутил ее. Уголовник заорал, будто руку ему оторвали, и неуклюже свалился набок. Крысы затихли, замерли на месте, сжавшись плотной стаей в готовности, если понадобится, нападать.

— Мразь подвальная! Убийцы! Из-за таких, как вы….

— Ну, у тебя и силёнок… — пробормотал Кащей, приложив ладонь к груди. — Кто ты? И крысы, и силища…

— Много будешь знать…

— Слушай, а чего ты в подвале, а? В бегах, что-ли? Ну да, а чего б ты здесь ошивался! Пошли вместе, мы тебе пригодимся!

— Зачем вы мне?

— Кстати, землетрясение было. Слышал, как грохнуло? Завалило, наверное, все. Вот подфартило, а? Искать ведь не будут теперь, ни нас, ни тебя. А в развалинах и золотишко можно найти, и деньги. Под видом спасателей шнырять будем… и найдём! Людишек в завалах наверняка много, на том цепочка, на той серёжки.

— Да пошёл ты!

— Подумай, не спеши! Может, ты другого чего хочешь… так расскажи, вместе обсудим. Вместе оно легче всё, — он уселся, тяжело дыша, закашлялся, кашлял долго и сухо; сплюнул, взявшись за грудь, и снова повернул голову к Котилю.

— Тот выход завалило, — Кащей указал на дальний край подвала, — а выбираться как-то надо. Опять же вместе легче.

— Сто лет вы мне нужны, — медленно произнес Котиль, уперевшись головой в бетонный потолок, стоя неподвижно в подвальной полутьме, рядом с кучей всякого хлама. — Никто мне не нужен!

Краем глаза он заметил, как крысиная стая взволновалась после этих слов, как море в предвестие шторма, едва слышно пискнула, словно возражая. Он взглянул на темную массу с бесчисленными проблесками глаз. Эти подвальные монстры явно понимали человеческую речь, улавливали мысли, чувствовали настроение. Он не ожидал такой поддержки, не хотел такой помощи; он не нашел её, придя в собственный дом, а тут — бог знает что!

— А кому мы нужны? — тоскливо протянул Кащей и снова, отхаркнув, сплюнул в песок. — Такие же бродяги. Вот нам и надо объединиться, чтобы проще было против всех этих.…

Он сжал кулаки и затрясся в непритворной ненависти, отчаянии.

— Как они меня все достали… — продолжал Кащей. — С самого детства достали. Ты что, думаешь, я всю жизнь по подвалам шастал? Э-э, нет! — он убежденно покачал указательным пальцем перед носом. — Люди — сволочи, вот и всё!

— Ты что, разжалобить меня хочешь? — бросил Котиль. — Вы убить меня только что хотели, и крысам скормить!

Крысиная стая, затихшая было, едва заметно зашевелилась, словно обеспокоенная сказанным.

— Нужен ты мне, жалобить тебя!

Некоторое время в тёмном пространстве подвала стояла непривычная тишина. Словно все слова были сказаны, все споры разрешены, и здесь, в подвале, населённом изгоями, хотя бы на некоторое время воцарился такой желанный мир.

— Ладно, выбираться надо отсюда, — обронил Котиль.

Он снова подошел к двери, ручку которой оторвал, и ударил по ней ногой. Доска треснула и вылетела наружу, впустив внутрь, в обитель полутьмы, еще толику света, в котором заискрились и заиграли тысячи пылинок. Он ударил еще раз, взялся обеими руками за край образовавшегося пролома и потянул на себя. С противным скрежетом дерева о просевшее бетонное перекрытие дверь поддалась. Он рывком, под протестующий скрип досок, распахнул её и выбрался наружу.

Перед входом громоздились завалы железобетонных панелей, ощетинившиеся гнутой, вырванной из своих мест арматурой. Стеной стоявшая пыль забивалась в нос, рот, скрипела на зубах. На развалинах дома напротив, шагах в пятидесяти, догорал слабый огонь, дававший серый дым, который смешивался с клубами пыли. Кричали люди, сновавшие по завалам в попытках кому-то помочь, словно они могли руками поднять бетонные плиты, исцелить изувеченных, воскресить мертвых.

Котиль вышел из подвала, умостив пистолет в карман джинсов, перелез через гору бетонного крошева и пошёл к завалам. Он увидел, как мужчина в спортивных брюках и яркой футболке, с большим животом и растерянной физиономией, неуклюже взобрался на завалы и что-то кричал, пригнувшись к блокам. Котиль подошел ближе, обернувшись посмотреть, следует ли кто за ним. Крысы следовали, но на приличном расстоянии. Они прижимались к завалам, прятались среди бетонного хаоса, укрывались в присыпанной крошевом траве. Над завалами у подвала показалась коротко стриженная голова Кащея, который опасливо осматривался по сторонам. Котиль взобрался к мужчине в яркой футболке и сразу понял ситуацию.

Из глубины руин доносился слабый старческий голос, видно было руку с дряблой кожей, протянутой из-под панели, слабые пальцы, которые вцепились в бетон. Сверху лежал кусок, отколотый от плиты и присыпанный мусором. Из панели, которая вздыбилась по соседству, торчали две арматурины.

— Отойди, — сказал Котиль мужчине, который бессвязно что-то лопотал и нерешительно топтался на месте. Тот посмотрел на него с оскорблённым достоинством. Но тотчас во взгляде его, который приклеился к серому лицу Котиля, промелькнули изумление и страх. Он отошёл, делая неуклюжие шажки среди завалов. Котиль взялся за кусок бетона, который лежал сверху, и легко сбросил его вниз. Кусок ухнул и замер, надломившись посредине. Котиль подступил к панели, лежавшей под углом, взялся за арматурину и потянул. Панель сдвинулась на пару сантиметров; он отпустил, и она села назад.

— Я приподниму, а ты залезь и вытащи его, — сказал он мужчине, не отводившему глаз от его серого лица.

— Да ты что? — со страхом пробормотал тот. — А если ты не удержишь?

— Удержу. К тому же она под углом, полностью не ляжет.

— Нет. Нет! — замотал тот головой и попятился, словно ему неудобно было стоять; массивный живот его затрясся под футболкой. Из завалов донёсся болезненный стон.

— Ладно, я попробую поднять…

Котиль уперся ногами поудобнее, взявшись за две арматурины. Обломок стены был небольшим, но обычному человеку, конечно, не под силу. Жилы на шее Котиля натянулись как канаты, лицо посерело ещё больше, но панель поддалась. Поставив её вертикально, он перевёл дыхание, после чего, наддав плечом, толкнул дальше. Она грохнула, подняв облако пыли. Котиль увидел старика в спортивном костюме, беспомощно лежавшего рядом с отопительной батареей и обломками кухонного стола. Нога его была неестественно выгнута, брюки были в крови.

Мужчина, бормоча как заклятие, «папа, папа», подобрался к нему и стал подымать. Тот застонал, сказал, чтоб не трогали его, но сын бормотал, что надо, что сейчас приедет «Скорая», придут врачи.