Где бы ты ни скрывалась - Элизабет Хейнс

— Я понимаю тебя. Конечно, перемены пугают всех. Но знаешь, каждый человек проходит разные этапы в своей жизни. Вот и ты пройдешь.

Я замолчала, пораженно разглядывая стол. Что-то мы не о том говорим. Почему от недавнего ощущения счастья не осталось ничего? Почему мы вдруг перешли к… к этим занудным разборкам? Кошмар. Во мне точно где-то находится красная кнопка, запускающая механизм саморазрушения.

— Не знаю, чего ты хочешь от меня, — несчастным голосом пробормотала я.

Стюарт посмотрел прямо мне в глаза, я так этого боялась — боялась, что он сразу догадается о моих чувствах, но то, что я увидела в этих зеленых глазах, меня поразило. Как он на меня смотрел…

— Кэти, — сказал он спокойно, — это же был просто поцелуй.

Щеки мои запылали.

— Ты хочешь сказать, что поцелуи ничего не значат?

— Нет, я вовсе не это хочу сказать.

— И почему тебе так легко разговаривать о сложных вещах? — запальчиво спросила я.

Он усмехнулся:

— Наверное, потому, что сложных разговоров в моей жизни гораздо больше, чем простых.

Я закусила губу. Что толку в этой пикировке? На каждое мое брыкливое слово у него найдется убедительный ответ. И на этот раз наш поединок взглядов выиграл Стюарт, а не я. Испугалась, что разревусь, если и дальше буду глядеть в эти зеленые глаза-омуты. Я допила чай и сердито брякнула кружку об стол:

— Все, я пошла. Спасибо за завтрак, было очень вкусно.

Стюарт довел меня до дверей:

— Заходи. Всегда тебе рад.

Я выскочила на лестничную площадку. Конечно, он прав — подумаешь, какой-то поцелуй! Подумаешь, завтрак, подумаешь, бокал вина! Проверяя задвижки на окнах, я прокручивала в голове наш разговор, пытаясь определить, в какой момент возникли разногласия и нам стало труднее друг друга понимать.

— Привет, красотка!

— Черт возьми! Ли, меня чуть не хватил инфаркт!

Но он уже сграбастал меня в объятия. Мы стояли на плохо освещенной парковке около моей работы. Я не ожидала от этого вечера никаких впечатляющих событий, кроме долгого, на черепашьей скорости, возвращения домой, поэтому очень обрадовалась.

Ли поцеловал меня долгим и нежным поцелуем.

— А что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Я рано освободился, — сказал он. — Хотел сделать тебе сюрприз. Давай сходим куда-нибудь?

— Может быть, сначала заедем домой, я переоденусь?

— Ты и так выглядишь сногсшибательно.

— Нет, серьезно, Ли, я же целый день работала, хочу переодеться…

— Прошу! — Он открыл дверцу машины, припаркованной сразу же за моей.

— Классная тачка, — сказала я, залезая внутрь. — А где твоя машина?

— А я прямо с работы. Это служебная.

— Ага, понятно. Это с какой работы?

Ответа не последовало, да я его и не ждала. Ли был одет с иголочки: темный костюм, темно-серая рубашка, свежевыбрит и свежевымыт. Интересно, он действительно работал или целый день провел на тренажерах? В машине не было ни одной запоминающейся детали: ни дисков, ни старых парковочных талонов, ни часов, которые обычно кладут под лобовое стекло на парковке.

Ли уверенно вел машину прочь от города.

— А куда мы едем?

— Туда, где никогда раньше не были.

Не отрывая взгляда от дороги, Ли положил мне руку на бедро. Хотя я жутко устала, меня пронзило желание, как всегда, когда он ко мне прикасался. Его рука мяла подол юбки, задирая его все выше, пока не оголились ляжки. Я думала, что он на этом не остановится, но он просто снова положил руку на мое бедро. Я положила свою руку поверх его руки.

— Наверное, мы приедем слишком рано, — сказал он вдруг, поворачиваясь ко мне. — Может быть, остановимся ненадолго?

Конечно, не для того, чтобы любоваться зимним пейзажем, но, по крайней мере, у него хватило терпения не съезжать на первую попавшуюся обочину, а выбрать более или менее приятное место. Это была парковка на вершине холма, принадлежавшая местному парку. Сам парк был закрыт на ночь, но ворота запереть сторожа не удосужились, и мы беспрепятственно въехали на его территорию. Мы проехали через небольшой лесок и остановились на самой вершине, откуда открывался прекрасный вид на огни города и окрестные поля. На парковке стояла еще одна машина, похоже пустая, впрочем, в сгущающихся сумерках я не могла рассмотреть.

В машине было тесно, хотя Ли и откинул спинки сидений. В общем, мы вышли наружу и пристроились около багажника. Ли задрал мне юбку до пояса, а трусы сорвал и швырнул на землю. Зарывшись лицом мне в грудь, он двигался с яростной силой, а я с трудом балансировала на нем, хватаясь за его волосы, плечи, дрожа от холода и возбуждения. Каблуки моих туфель то проваливались в мягкую землю, то снова выскакивали.

— О нет, я не должен так поступать, — проговорил он вдруг. Даже не проговорил, а выдохнул.

— Почему нет?

Ли поднял голову. В темноте я не видела выражения его лица, только волосы шевелились на ветру.

— Понимаешь, я все время думаю о тебе, — сказал он. — Думаю на работе, целые дни напролет, считаю минуты до нашей встречи…

— Так что же в этом плохого? — прошептала я, целуя его щеку, легонько покусывая за ухо.

Он помотал головой:

— Это неправильно, понимаешь? Когда я с тобой, я не думаю о работе, и так и должно быть. А там… это как-то… нечестно. Я веду честную игру.

— Ты имеешь в виду, нечестно, это как будто ты изменяешь своей работе со мной?

Ли расхохотался:

— Точно! И ты очень серьезная соперница. — Он осторожно поставил меня на ноги и отступил на несколько шагов, оправляя костюм. Порывшись в кармане, протянул мне комочек темной ткани. — По-моему, это ваше, мадам.

Я уже открывала дверцу машины, чтобы погреться в тепле:

— Эй, постой, но это не мои трусы!

— Конечно нет! Я купил тебе новые трусы, подумал, они могут пригодиться.

— А мои где?

Ли пожал плечами:

— Где-нибудь тут, на парковке.

— Ли, перестань! У тебя есть фонарик? Надо их поискать — я вовсе не хочу разбрасывать трусы по всей округе.

— У меня нет фонарика. — Он завел двигатель. — Поехали, я что-то здорово проголодался.

Через полчаса мы сидели в чудесном старинном пабе около реки, ожидая, когда освободится столик, и потягивали красное вино. Я не торопясь изучала меню, а Ли смотрел на меня с обычной своей усмешкой.

Сначала я не увидела перемены в нем, только почувствовала, как он напрягся. Улыбка вдруг сбежала с его губ.