Черный лебедь - Владимир Колычев

– Врешь!

– Ну не я. Это Сюзанна нахимичила. Она, когда уходила, тебя увидела. Давай приколемся, говорит.

– А ты и рад стараться, да?

– Честное слово, я даже не смотрел. Темно было. Сюзанна сама. А фигурка у тебя ничего, мне...

Юрий не договорил. Настя с размаха влепила ему пощечину. Если бы она ударила со всей силы, он бы вряд ли удержался на ногах. А так он всего лишь заткнулся.

– Это тебе за Сюзанну! – сказала она.

– Э-э... – закрываясь руками, попятился Юрий.

Понял, что может схлопотать и за себя лично. Понял и принял меры для защиты. Но Настя не собиралась останавливаться на достигнутом. Изобразила замах рукой, резко пошла на сближение. Она знала всего лишь несколько приемов из боевого самбо. Но знала их почти в совершенстве – в чем Юрий имел неудовольствие убедиться.

– Ну ты и злюка, – крякнул он, поднимаясь на ноги.

– А как ты хотел, сынок? – сказал вошедший в комнату Всеволод Владимирович. – За такие вещи в приличном обществе бьют морду. Я не знаю, кто такая Сюзанна, но сволочь она порядочная.

– Сволочь не может быть порядочной, – буркнул Юрий. – И я свое уже получил.

– Пить меньше надо, и проблем не будет. Как вы себя чувствуете? – насмешливо и совершенно беззлобно глянул он на Настю.

– Перебрала немного.

– Чем владеете? Карате, дзюдо, самбо?

– Самбо – так, чуть-чуть.

– А я дзюдо в свое время занимался. Ну, вы должны это знать.

Господин Сокольский присмотрел для себя узкое мягкое кресло, неторопливо опустился в него, заложил ногу за ногу. Для завершения образа осталось только сигару в рот сунуть. Но не было у него сигары. Да и не надо было ему входить в образ важной персоны. Судя по всему, он уже давно не выходил из этого образа.

Насте пришлось изобразить удивление.

– Откуда я это могу знать?

– Вы же читали рукопись моей книги, – обескураживающе усмехнулся Сокольский.

– Я... Нет... – растерянно мотнула головой Настя.

– Что, неинтересно было?

– Если бы вы разрешили...

– Ну ладно строить из себя невинную овечку. Да, кстати, вам привет от Сергея Георгиевича!

Настя не присматривала место для пятой точки опоры. Она присела на кровать спонтанно, под давлением навалившейся беспомощности. Всеволод Владимирович добился своего. Сначала рукописью ее ошарашил, затем Сергеем Гонтовым к стенке прижал. Он ее прижал, а не наоборот. Она сейчас чувствовала себя преступником, а не он.

– Неужели вы думали, что у меня в охране глупые люди работают? – снова усмехнулся Сокольский. – Нет, не глупые. Вы работаете в частном детективном агентстве «Альфа-Дет».

– Работаю, – сдалась Настя. И на всякий случай добавила: – На общественных началах.

– Это не имеет значения.

– Не имеет, – согласилась она.

– Только вы не думайте, я вас не осуждаю. Мой человек обращался за помощью в это агентство. В сущности, вы работали на меня. Но мне совсем не нравится, что в исчезновении моей супруги вы подозреваете меня. Мне совсем не нравится, что вы впутали в это дело мою племянницу, а затем и моего сына.

– Ты? Работаешь в частном агентстве? – удивленно и с налетом осуждения в голосе спросил Юрий.

– Да, – кивнула Настя. – И я пытаюсь найти твою мать. Что здесь плохого?

– Да нет, ничего, – неопределенно пожал он плечами. – Но ты бы могла мне сказать.

– Ты шутишь?

– Что-то ты там про коттедж говорила, в Луковке, где бабушка Мариша.

– Что она говорила?

Внешне Всеволод Владимирович остался совершенно спокойным. Но Настя почувствовала вибрацию от встревоженных внутренних струн. Заволновался мужик. Значит, что-то здесь не так.

– Да в том-то и дело, что ничего. – Начала да замолчала.

– Вы, Настя, могли бы мне про этот коттедж рассказать, – пристально смотрел на нее Сокольский-старший. – Я знаю бабушку Маришу, я знаю, какие там есть дома по соседству.

– А кто вам сказал, что дом по соседству? – резко и хлестко спросила Настя.

Всеволод Владимирович не смог устоять перед ее натиском, дрогнул. Слегка растерянно посмотрел на сына:

– Разве ты не говорил?

– Э-э... может, говорил, – потер щеку Юрий. – А может, и нет. А дом да, по соседству. Что там в этом доме такого? – спросил он и внимательно посмотрел на Настю.

– Да ничего. Просто там кто-то жил этой весной, – сказала она. – Хозяев не было, а там кто-то жил. Может, бомжи там жили.

– И что здесь такого? – пытливо смотрел на нее Всеволод Владимирович.

– Так говорю же – ничего такого.

– Тогда зачем огород городить?

Настя пожала плечами. Да, казалось бы, сыр-бор разгорелся вокруг пустого места. Но все, что ни делается, все к лучшему: дрогнуло же в Сокольском что-то, когда он услышал про деревенский дом. Значит, не зря закрутился этот разговор. Но в любом случае все ее старания пошли прахом. Он смогла только создать версию, но не сумела ее развить и тем более закрепить. Зато Сокольский-старший смог вывести ее на чистую воду. Сейчас он скажет, что больше не нуждается в ее услугах, и отправит домой – наверняка своим ходом.

– Ну, чего молчите? – спросил Всеволод Владимирович, насмешливо глянув на нее.

– Думаю, как обратно домой ехать. Не знаю, как лучше – на поезде или автобусе.

– Лучше всего на вертолете. На вертолете полетим. Все вместе. Или вы думаете, что сможете уволиться? И не надейтесь. Не знаю, зачем вы со своим начальником эту самодеятельность устроили? Мой дом – не вражеский лагерь, чтобы шпионов туда засылать. Ваш начальник мог бы созвониться со мной, я бы назначил ему встречу. Мог бы и вас, Настя, прислать. Я рассказал бы вам все, что знаю. А вы тихой сапой, как вый в ночи. Нехорошо. По сути, на меня работаете, а выходит, что против меня. Майя Дмитриевна еще не нашлась, так что работа продолжается. Вы можете задать мне все интересующие вас вопросы. Но не здесь, дома. Да, и насчет мемуаров – никаких там секретов нет. Я попрошу Елену Васильевну, она сделает вам распечатку последующих глав. Если, конечно, это вам интересно...

Вертолет с пилотом находился за пределами МКАД, ждал своего хозяина на взлетно-посадочной площадке частного авиаклуба. Пока добрались... Зато дальше, как в сказке. Бело-синяя винтокрылая птица, казалось, была соткана из нитей, содранных с неба и скрученных из белоснежных облаков – при своих недюжинных габаритах она создавала впечатление легкости и невесомости. Мощный газотурбинный двигатель, просторный шестиместный салон. Машина легко оторвалась от земли, набрала высоту, разогналась до максимальной скорости. Двести восемьдесят километров в час, без пробок и гаишных инспекторов.