Черный лебедь - Владимир Колычев

Всеволод Владимирович сдержал свое обещание. Он доставил Настю в усадьбу, примирил со своей сестрой и открыл ей доступ к истории своей жизни. Она получила долгожданную распечатку и закрылась с ней в своей комнате. После бестолково-пьяной ночи и стремительного перелета хотелось завалиться спать. Но жизненная интрига, вплетенная в столь нехитрое повествование, не давала ей покоя и разгоняла наваливающийся сон.

1

Первые два года службы тянулись так же долго, как сама вечность. Тянулись долго, а пролетели как один миг. Рождение сына, первое повышение по службе.

Летом восемьдесят седьмого года я должен был увольняться в запас. Но я решил остаться на службе. Командир полка подписал мой рапорт и даже пообещал в скором времени назначить меня на должность командира роты. Я очень многому научился, мог похвастаться офицерской выправкой, во мне уже чувствовался лоск кадрового военного. Так что в части уже стали забывать о том, что я из института.

Все было хорошо на служебном фронте. И в семье все замечательно. Майя родила сына, заботилась и о нем, и обо мне. После родов ее порядком разнесло, но за год она вернула себе прежнюю форму. И стала еще краше, чем была. И находились желающие с нею познакомиться. Часть большая, офицеров много, дури молодецкой еще больше. Но Майя пресекала такие попытки на корню и всегда сообщала мне. А я уже разбирался – кому морду набью, кого землю нюхать заставлю. В конце концов до народа дошло, что с Майей лучше не связываться.

И все же какое-то время душу грыз червь сомнения. Если слишком все хорошо, значит, где-то должен быть подвох. Чего греха таить, несколько раз я устраивал Майе проверки. Если и могла она согрешить с кем, то лишь когда я был в наряде. Несколько раз я внезапно приходил домой посреди ночи, но все было чисто. В конце концов я успокоился.

А однажды случилось. Я заступил в наряд начальником караула. Двенадцатый час ночи, часовые на посту, одна смена шуршит, другая отдыхает. Все как положено, никаких эксцессов. Но мой покой нарушил капитан Бушель.

Не любили мы друг друга с тех пор, как сцепились из-за Майи. Но и подлостей друг другу не делали. И даже когда он заступал дежурным по полку, а я тащил службу в карауле, недоразумений между нами не возникало.

Но сегодня вся его скрытая враждебность полезла наружу.

– Сидишь здесь, а твоя жена... – язвительно усмехнулся он.

– Что моя жена? – встрепенулся я.

– Не что, а с кем. Какой-то мужичок у нее.

– Врешь!

Я едва сдержался, чтобы не схватить Бушеля за ворот шинели. Он почуял мой гнев – дал слабину.

– Можешь сходить домой.

– По уставу не положено.

– Я разрешаю.

– Все равно не положено.

Я понимал, что Бушель мог меня элементарно подставить. Сейчас отпустит домой, а завтра командиру полка доложит. И хорошо, если это будет всего лишь подставой с его стороны. А если Майя действительно изменяет мне?

Не хотел я покидать свой пост: мне и без геморроя неплохо живется. Но все же на свой страх и риск оставил караул на своего зама и отправился в военный городок, в который можно было попасть как с территории части, так и с улицы.

В окнах нашей квартирки горел свет. Но это еще ничего не значило. Юрочка мог проснуться среди ночи, закапризничать. И все же дверь я открыл своим ключом. Медленно открывал, чтобы ни единым скрипом или даже шорохом не выдать себя. Тихонько втянулся в крохотную прихожую. И сразу услышал мужской голос:

– Ну, есть немного.

Я узнал этот голос. И внутри у меня все оборвалось. Игорек! Жена блюла свою честь в окружении моих сослуживцев, но грешила с проклятым Игорьком. Знала, что караул – особая служба, что так просто с нее домой не сходишь. Знала, когда этого урода принимать.

– Ничего твоего нет. Ни-че-го!

Это был голос Майи. Я пока еще не понял, о чем они говорят. Но уже догадывался, что делали они в мое отсутствие.

– А я говорю, на меня похож.

Снова Игорек.

– Это в тебе обида говорит. Все, посмотрел, и будет! А теперь проваливай!

Майя была возмущена. Голос ее дрожал от напряжения. С чего бы это?

– Как это проваливай? – удивился Игорек. – Поздно уже.

– У нас ты не останешься, и не надейся.

– А если надеюсь?

– Я сейчас закричу. Сбежится весь дом.

– Зачем кричать? Нормально же все. Я тебя не трогаю.

– Еще не хватало, чтобы ты меня трогал.

– Нет, ты мне скажи, отчего такая несправедливость, а? Почему ты с ним, а не со мной?

– Потому что я его люблю.

– Нашла кого любить. Меня надо любить. Ладно, пусть это его ребенок, хрен с ним. Но ты же моя!

– Никогда твоей не была.

– Ну так будешь. Разведись с ним, а? За меня выйдешь. Мне предки квартиру в центре купили, «Волгу» новую подарили. Как сыр в масле кататься будешь.

Я недоумевал. Ладно, Майя любила меня и знать не хотела Игорька. Правильно делает, что гонит его от себя прочь. Но вопрос – зачем она вообще впускала его в дом? Она что, не знала, чем это может закончиться? Или уже закончилось.

– Мне и так хорошо.

– Где хорошо? В этой дыре? Да здесь развернуться негде.

– Уходи.

– Уйду. Если ты докажешь, что с ним лучше, чем со мной.

– Мне и так все ясно. А тебе доказывать ничего не собираюсь. Уходи. В последний раз прошу.

– Что? Кричать будешь? – мерзко хохотнул Игорек. – Соседи сбегутся. А потом как ты муженьку своему все объяснишь?

– Я ему все равно все расскажу. Завтра. У меня от него секретов нет.

– Ты идиотка. Ты хоть понимаешь, что ты идиотка. Родная, ты же не была такой.

– Я тебе не родная. Все, уходи. Понадеялась на твою порядочность. Ты хочешь, чтобы я в тебе совсем разочаровалась?

– Ладно, ухожу. Но учти, победа все равно будет за мной.

Игорек вышел из комнаты и нос к носу столкнулся со мной.

– Э-э, да тут засада! – запаниковал он.

Я обратил внимание, что он был полностью одет. Полупальто нараспашку, ботинки на толстой подошве.

– Ну и что ты тут делал?

– Я тебе все объясню, – в тщетной попытке сохранить спокойствие сказала Майя. – Пусть он уйдет.

От Игорька разило перегаром. Но то, что он под градусом, нисколько не смягчало его вину и уж тем более не оправдывало.

– Пусть уходит. Я ему даже помогу.

Я схватил его за руку, взял на прием, отчего он скрутился в букву «зю». В таком положении он вылетел сначала из квартиры, а затем из подъезда. И в заключение я «нечаянно» уронил его в грязную лужу. Повернулся к нему спиной и направился к себе домой.