Жестокая одержимость - С. Массери

сжимает ее в кулак, притягивая меня ближе; его взгляд становится ледяным.

– Ты можешь рискнуть…

Внутренне я содрогаюсь, потому что мои мысли тут же переходят к видео, которое он сохранил. Чертов шантажист! Он не говорит об этом и даже не намекает, но я не идиотка, и у меня хорошее воображение. Кроме того, есть другие способы, которыми он может мне отомстить.

Мое сердце колотится с бешеной частотой, создавая ощущение, что мои нервы этого не выдержат.

Его приказ должен быть мне противен, но тот факт, что я не кричу «стоп», дабы покончить с этим прямо сейчас, означает, что я окончательно сошла с ума.

Бегство кажется мне лучшим выбором, и мы оба это знаем. Поэтому, когда Грейсон отступает назад и опускает руки, я бросаюсь бежать. Решение принимается мной в долю секунды. Сражаться или бежать, бежать или… что-нибудь похуже.

Об этом чертовом видео никто не узнает.

Оставив толстовку, я мчусь вверх по лестнице, распахивая двери. Мне требуется полсекунды, чтобы выбрать направление, даже несмотря на то, что девушка за столом кричит мне вслед о забытом студенческом билете. Угроза Грейсона трахнуть меня везде, где бы я в итоге ни оказалась, звучит в моих ушах. Поэтому я понимаю, что мне нельзя придерживаться дороги, ведь там мой преследователь, несомненно, сможет меня выследить.

Лес.

Оборачиваясь, я замечаю, как Грейсон входит в холл. Его движения спокойны, и ничто в них не выражает беспокойства. Он напоминает истинного хищника, в то время как я чувствую себя запуганной жертвой.

Он что-то говорит девушке за стойкой, и она протягивает ему мой студенческий билет. С его губ не сходит улыбка, но стекло мешает мне расслышать ложь, которой он ее пичкает.

Грейсон находит меня глазами, и я задыхаюсь оттого, насколько он горяч. Если бы взглядом могли воспламенять, я бы сгорела на месте. Однако в его глазах сквозит больше гнева, чем я предполагала, – это подстегивает меня к активным действиям.

Я перехожу на бег, направляясь прочь от кампуса. Я не хочу, чтобы он поймал меня на глазах у людей, поэтому надеюсь затеряться на одной из многочисленных тропинок, которые проходят через парк в квартале отсюда. Парк тянется вдоль моего района, так что если я буду бежать достаточно быстро, то смогу срезать путь и встретить Грейсона уже в своей квартире.

К моменту, когда достигаю тропы, мое дыхание уже становится прерывистым. Мне известно, что в заборе, окружающем парк, есть проход между столбами, и, пройдя через него, я ступаю на широкую тропу. Отсюда легко заметить, что преследующий меня хищник тоже ускорился. Звук его шагов затихает, когда он достигает тропы.

Теперь меня окутывает лес, и воздух здесь ощутимо холоднее. Парк озарен светом стеклянных фонарей, которые создают светлые островки, окаймленные темнотой. Меня охватывает страх, а вместе с ним в крови начинает бурлить адреналин. Я должна бояться, потому что знаю, на что способен Грейсон. Но несмотря на то, что ускоряюсь, понимаю: мне не выиграть эту гонку. Грейсон сейчас в лучшей форме, чем я. Высокий и сильный, он неумолимо приближается.

Стук, стук, стук.

Я не могу понять, что означает этот стук. Это эхо моего сердцебиения, раздающееся в ушах, или звук его шагов?

Все, что я знаю, – эта ситуация хуже, чем если бы я зашла к ним в раздевалку снова, потому что я не знаю, насколько он серьезен. Я не знаю, что он сделает, когда меня поймает.

Свернув с тропинки, я пробегаю между двумя кустами, длинные ветви которых цепляются за мою одежду и волосы, а упавшие сучья хрустят под подошвами моих кроссовок. Ускоряя шаг, я маневрирую среди деревьев, думая, что если не могу опередить его, то, возможно, смогу обхитрить.

Но это оказывается самообманом.

Он нападает на меня словно из ниоткуда, и мы падаем на землю. Мои ладони скользят по влажной почве и хвойным иглам, а зубы стучат от мощности удара при падении. Я впиваюсь ногтями в грязь, пытаясь подняться, но Грейсон хватает меня за затылок, заставляя опустить голову, отчего моя щека трется о землю.

Я карабкаюсь, все еще пытаясь выбраться, но вдруг что-то тяжелое начинает давить мне на поясницу, и я издаю придушенное хныканье.

Грейсон стягивает с меня легинсы, а затем сжимает ноги вместе. Поскольку я вся мокрая от пота, к моей коже прилипли кусочки листьев и иголок, пока я корчилась на земле. Звук расстегиваемой молнии на его брюках осеняет меня догадкой.

Он собирается трахнуть меня в задницу.

Я кричу, изо всех сил пытаясь вырваться из его хватки, а Грейсон хрипит и сжимает мои волосы. Он поднимает мою голову, а затем вдавливает ее обратно в землю, и перед моим взором вспыхивают звезды. Крик в моем горле переходит в тихий стон, а моя грудь вздымается от напряжения. Я удивляюсь его жестокости, хотя и ждала ее. По моему телу пробегает жар, который распространяется под кожей и скапливается между ног.

Конечно, я могу сказать «стоп», но, хватая ртом воздух, понимаю, что пока этого не хочу. Я действую под бушующим адреналином и опираюсь на инстинкты.

Грейсон проводит пальцем по моей влажной щели, заставляя замолчать, а его хриплый смешок – единственное предупреждение, после которого он, обхватывая руками мои бедра, слегка приподнимает их и вонзается в меня. Слава богу, не в задницу.

Он седлает меня сверху, сведя мои ноги и зажав их между своих бедер. Его член скользит внутри меня, принося мне такое удовольствие, что я стону.

Черт возьми, я не должна этого хотеть.

Я пытаюсь хотя бы приподняться, но он перехватывает мои запястья одной рукой и сжимает их за моей спиной.

Выкрутив одну из моих рук, он тянет ее вверх, и я снова упираюсь лицом в землю. Боль, проходящая по руке, отдается в моем плече, но затем Грейсон начинает двигаться быстрее. Глубоко внутри меня он попадает в одну и ту же точку, которая приносит мне удовольствие, – но при этом ведет себя как дикий зверь.

Вот до чего мы докатились. Стали похожи на животных, трахающихся в лесу.

Внезапно я подаюсь бедрами вверх, выводя Грейсона из равновесия, и этого мне хватает, чтобы вскочить на ноги, но легинсы, спущенные до колен, не дают мне возможности убежать. В мгновение ока Грейсон наваливается на меня и тянет за волосы назад, путаясь в них пальцами. Я врезаюсь спиной в его грудь, и он ведет меня к дереву. Шершавая кора царапает мне щеки, горло и грудь, а потом Грейсон наклоняет