Машина Судного дня. Откровения разработчика плана ядерной войны - Дэниел Эллсберг

* * *

Через несколько дней после брифинга Гарри Роуэн сообщил мне, что он и Банди согласны с необходимостью тщательного расследования вопроса делегирования права применять ядерное оружие. Банди не смог найти в переданных делах ничего подтверждавшего мои слова, однако ему уже было известно, что Эйзенхауэр, покидая Белый дом, забрал значительную часть документов с собой. На совещании Совета национальной безопасности Банди объявил о создании объединенного комитета Белого дома и Министерства обороны в составе одного лица – а именно Дэниела Эллсберга – для расследования проблемы санкционирования президентом использования ядерного оружия. Моя задача, как объяснил мне Роуэн, заключалась в выяснении, действительно ли существуют письма, о которых я слышал. Для ее выполнения меня наделяли полным правом, которое подтверждалось Белым домом, «посещать любое место, запрашивать все, что угодно, и смотреть все, что бы то ни было».

Первым, кого я посетил, был коммандер Тейзвелл Шепард-младший, военно-морской адъютант президента Кеннеди, отвечавший за действия в случае ядерной тревоги, и один из тех, кто носил «ядерный чемоданчик». Я изложил ему то, что слышал во время моей исследовательской работы в тихоокеанском регионе. Для него это стало новостью, и было похоже, что он искренне верит в безосновательность моих рассказов. По его словам, как ответственный за связь президента с системой управления и контроля над ядерным оружием, он наверняка знал бы об этих письмах, если бы они действительно существовали. Он поклялся, что никогда не слышал ни о чем подобном. Более того, по словам Шепарда, он вообще не знал о какой-либо передаче командующим объединенными и специальными силами права осуществлять свои военные планы в отсутствие прямого приказа президента. По его мнению, в случае существования такой передачи права, он знал бы об этом.

К тому времени я был уже достаточно опытен и знал о том, что офицер в его положении не только мог, но и был обязан убедительно лгать, отвечая на такие вопросы, в интересах сохранения секретности. В данном случае, однако, чутье подсказывало мне, что он старался помочь и был честным со мной. Он знал, что правом задавать вопросы и получать прямые ответы меня наделил Банди, и ему было ни к чему пытаться обмануть советника президента.

Шепард опросил других сотрудников президентского командного пункта в Белом доме, но они тоже сказали, что не слышали ни о чем подобном. Тогда Шепард организовал для меня посещение подземных командных пунктов, которые должны были участвовать в передаче приказов в случае ядерной войны. Одним из них был Объединенный резервный центр связи в горном массиве Рэйвн-Рок{59}, примерно в 60 км от Вашингтона, который служил резервным командным пунктом для Объединенного комитета начальников штабов. Еще существовали подземный комплекс Хай-Пойнт, в другом горном массиве, для укрытия руководства страны во время ядерного кризиса и Кэмп-Дэвид – бункер для президента в штате Мэриленд.

Шепард попросил проинформировать его о результатах моих поисков. Однако офицеры в этих командных центрах в один голос заявляли, что никогда не слышали ни о каком делегировании полномочий. По их уверениям, им не было известно и о широко распространенном в тихоокеанском регионе мнении о том, что такое делегирование существует.

В довершение я переговорил с дежурными офицерами в ситуационной комнате Белого дома. Все они считали, что наверняка знали бы, если бы кто-то другой, кроме президента, имел право начать ядерную войну, но, по их словам, у них такой информации не было. И опять никто из них понятия не имел о том, во что так верили в тихоокеанском регионе.

Я пришел к выводу, в предварительном порядке, что в основе этой уверенности в тихоокеанском регионе лежал миф, миф, который по понятным причинам следовало развеять. Конечно, абсолютной уверенности в таком отрицательном результате не было. Речь шла лишь о моем суждении – это я поверил, что Шепард и другие офицеры не обманывают меня, что право самостоятельно принимать решение, не говоря уже о письмах, не могло быть передано командующим до вступления Шепарда в должность совершенно незаметно для него и всех остальных.

О своих выводах я доложил Карлу Кайзену, новому заместителю Макджорджа Банди. (Именно Кайзен, профессор экономики из Гарварда, давал когда-то мне рекомендацию для вступления в Гарвардское общество стипендиатов.) Я объяснил ему свое замешательство в связи со сложившейся ситуацией. Мне не удалось найти никого в Вашингтоне, где состоялось предполагаемое делегирование права и где находится командование высшего уровня, кому известно о том, что кто-то за пределами Вашингтона наделен правом инициировать ядерную атаку по своему усмотрению. Тем не менее нет явной причины сомневаться в том, что офицеры в тихоокеанском регионе уверены в реальности такого делегирования, а также в передаче права принимать решение о применении ядерного оружия на более низкие уровни.

Существовало несколько возможных объяснений такого противоречия. Я сказал Кайзену, что, по моему разумению, офицеры в тихоокеанском регионе были введены в заблуждение. Предполагаемых писем Эйзенхауэра, возможно, не существует. Однако, на мой взгляд, уверенность в существовании этих писем совершенно реальна и она влечет за собой реальные последствия, очень опасные последствия, которые необходимо ликвидировать. Она создает ложный прецедент для дальнейшего делегирования права, которое, как говорят, осуществил главнокомандующий вооруженными силами в тихоокеанском регионе и, возможно, другие. (Если письма Эйзенхауэра все же существуют, то прецедент был не ложным, но не менее опасным по своим последствиям.) В любом случае опасная ситуация сохраняется, и Кеннеди нужно принять меры для ее устранения.

Примерно месяц спустя, в конце июня или в начале июля 1961 г., когда я находился в кабинете Кайзена в здании Исполнительного управления, он сказал мне: «Кстати, мы нашли вашу черную тетрадь».

«Какую тетрадь?» – я не слышал ни о какой тетради и никогда не говорил ему о чем-то подобном.

«Ту самую, с письмами Эйзенхауэра». Он показал на тетрадь, скрепленную разъемными скобами, на столе у окна. Кайзен сказал, что в ней находятся копии писем за подписью Эйзенхауэра, адресованных всем командующим на театрах военных действий, а также SAC и NORAD, в распоряжении которых было ядерное оружие. В письмах определялись обстоятельства, при которых они имеют право применять ядерное оружие без прямого указания со стороны президента.

В числе таких обстоятельств, по его словам, была необходимость в быстрых действиях в моменты отсутствия связи с Вашингтоном. Но этим обстоятельства не ограничивались. Речь шла также о ситуациях физической недееспособности президента, как случилось во время инсульта Эйзенхауэра. (Было похоже, что командование передавалось вовсе не министру обороны, который был назван вторым лицом в цепочке управления в Законе о национальной безопасности 1958 г. Письма, впрочем, рассылались в 1957 г.)