Мой бесстрашный герцог - Валери Боумен

– Эта должность была моей целью в течение долгого времени, миледи.

– Я не понимаю молодых людей и их амбиций. Для меня они не имеют смысла. – Леди Харриет махнула платочком в сторону дома. – Давайте наконец зайдем внутрь. Вам надо передохнуть. Вы приехали первыми.

То есть все было в точности так, как планировал Марк.

Дамы провели гостей в дом, затем все вместе прошли через вестибюль и вошли в гостиную в светло-голубых тонах. Ничего более роскошного Николь еще не приходилось видеть. Комната оказалась вдвое больше, чем гостиная в поместье ее семьи, и она была заполнена бесценными старинными вещами, прекрасными коврами и великолепными гобеленами.

– Присаживайтесь.

Леди Харриет опустилась на изящный стул розового дерева, стоявший в середине комнаты, и, расправив черные юбки, принялась водить по ковру мыском черной туфельки. Черный тюрбан, украшавший ее голову, угрожающе наклонился, и казалось, он вот-вот свалится на пол.

Регина села на чиппендейловский стул рядом с бабушкой, а Николь и Марк – на небольшой диванчик напротив хозяек. Причем сели так, чтобы между ними оставалось довольно-таки большое пространство. Заметив это, Регина и леди Харриет молча переглянулись.

– Вы должны рассказать нам, как вы снова сошлись, – заявила леди Харриет. Ее черный платочек снова взметнулся в воздух.

Николь откашлялась и проговорила:

– Я решила вернуться: соскучилась по Англии, – да и вообще… пора. – Во время долгой поездки они с Марком обговорили все возможные нюансы такого разговора, и было принято совместное решение – чем меньше подробностей, тем лучше.

– Я очень рада за вас, – сказала Регина. – Просто я удивлена. Ты ведь никогда ничего не писала о своем возможном возвращении.

Николь опустила глаза.

– Это было неожиданное решение, – ответила она. – Кроме того… Ты же знаешь, как я не люблю писать письма.

И то и другое было правдой, но тогда откуда же взялось чувство вины – как будто она солгала?

Регина улыбнулась.

– О, я не виню тебя. Я тоже не слишком люблю писать письма.

– Да-да, вам давно пора было снова сойтись, – вмешалась леди Харриет, и каждое ее слово сопровождалось взмахом платочка. – Вы должны подумать о детях. И чем скорее, тем лучше.

– Бабушка!.. – Регина укоризненно взглянула на пожилую леди.

– И нечего мне затыкать рот, юная мисс. – Леди Харриет уставилась на внучку. – Ведь ты же отказалась выходить замуж, чтобы подарить мне внуков. Так что мне остается надеяться только на них. – Она махнула платочком в сторону Марка и Николь.

– Вы отказались от замужества, Регина? – спросил Марк, изобразив удивление.

Николь не могла не восхититься тем, как ловко он увел беседу в сторону.

Регина пригладила ладонью волосы.

– Не могу сказать, что я отказалась от самой идеи замужества. Но я пока что не встретила мужчину, за которого захотела бы выйти замуж. Не говоря уж о том, что я уверена: выходить замуж надо только по любви. И только за того, с кем ты могла бы провести всю оставшуюся жизнь. – Она сделала паузу, потом добавила: – Можете считать меня безумной.

Николь порывисто сжала руку Регины.

– Я вовсе не считаю тебя безумной.

– Вы говорите, как моя мать, – заметил Марк.

– Да, возможно. Мне и раньше говорили, что я пошла в тетю Мэри. Бабушка даже утверждает, что я на нее похожа внешне.

– Я видела только ее миниатюрный портрет, – сказала Николь.

Регина хлопнула в ладоши и улыбнулась.

– Мы это обязательно исправим. В левом крыле есть ее большой портрет. Я обязательно покажу его тебе.

– Я бы очень хотела его увидеть, – призналась Николь и покосилась на мужа. А тот, погруженный в свои мысли, смотрел в окно.

– Уверена, вы смертельно устали с дороги, – громко заявила леди Харриет. – Я покажу вам вашу комнату. Для вас мы выбрали ту, что расположена в самом конце коридора. Она большая, удобная и находится довольно далеко от других. – Она лукаво улыбнулась. – Так что там вам никто не помешает заниматься производством наследника. А сейчас это, когда бедного Джона больше нет с нами, – дело чрезвычайной важности.

Николь едва успела осмыслить эти удивительные слова, как пожилая леди добавила:

– В сущности, у нас нет никаких планов до самого ужина. Так что можете начать прямо сейчас.

Часом позже Марк, переодевшись и немного отдохнув, постучал в дверь кабинета герцога. До этого они с Николь проследовали за леди Харриет к своей комнате и тихо посмеялись, когда пожилая дама удалилась, многозначительно поводя бровями. Они-то ожидали, что леди Харриет будет предельно чопорной – учитывая траур, – но оказалось, что все совсем не так. Очевидно, этой даме не было знакомо слово «деликатность».

Супруги решили, что им следует переодеться и немного отдохнуть, а леди Харриет пусть думает что угодно. Николь тотчас уснула, а Марк какое-то время лежал рядом с ней на кровати, потом понял, что глупо делать вид, будто он отдыхает. И вообще сейчас не время заниматься любовью, хотя сама идея казалась весьма привлекательной…

Осторожно выскользнув за дверь, Марк отправился на поиски выпивки. И сейчас, нахмурившись, смотрел на дверь кабинета. В этой комнате когда-то сидел надутый индюк – его дед. Дверь же, казалось, стала меньше и больше не являлась непреодолимым барьером, за которым скрывался ужасный злобный старик. Это была самая обычная дверь, ничего особенного.

Наконец послышался слабый голос дяди:

– Войдите…

Марк распахнул дверь и вошел, старательно пряча болезненные воспоминания в самые дальние закоулки памяти. В кабинете пахло деревом и лимонным воском. И все тут было не таким впечатляющим, как прежде: легкая резная мебель… довольно большой стол, стоявший перед окном, но это был всего лишь стол, не более того. Человек же, сидевший за столом, был совершенно другим. И вообще обстоятельства существенно изменились.

Герцог сидел в кресле за столом и выглядел очень бледным и худым, хотя был не так уж стар: по прикидкам Марка, не больше шестидесяти пяти лет, – но болезнь сделала свое дело, да еще и смерть сына… Казалось, после их последней встречи дядя постарел еще лет на десять.

Пожилой джентльмен поднял дрожащие руки и развел их в стороны, как бы указывая на комнату.

– Все это скоро будет твое… очень скоро, – проговорил он все тем же слабым голосом.

Марк скрипнул зубами и посмотрел в окно. Оно выходило на зеленый луг, весь в полевых цветах. Герцог же вдруг закашлялся и поднес к губам платок, до этого лежавший у него на коленях.

Марк сел на стул, стоявший по другую сторону стола, и стал ждать, когда дядюшкин кашель стихнет.