Мой бесстрашный герцог - Валери Боумен

Марк был явно доволен тем, что на свадьбе оказалось совсем мало гостей. В церкви, конечно, присутствовали мать и бабушка Николь. А герцог Колчестер и его супруга тихонько проскользнули в церковь, когда церемония уже началась, немного постояли в самом дальнем ряду и ушли раньше, чем другие. Но Николь сделала вид, что не заметила их, Марк – тоже. И он ни слова не сказал ни им, ни ей. Она не могла понять, почему муж не желал общаться со своими родственниками, и у нее болело за него сердце. Ну, ничего… – говорила она себе. Теперь его семьей станет она. Она и дети, которые у них с Марком родятся.

Она с нетерпением ждала того момента, когда они начнут трудиться над производством потомства. И всякий раз, когда она представляла, как они займутся любовью, у нее учащалось сердцебиение. Мать провела с ней беседу, в процессе которой в общих чертах объяснила, что должно было произойти. Николь же, храня непроницаемое выражение лица, кивала и даже задала несколько вопросов. Но она не боялась, а с нетерпением ждала. Все время помолвки они постоянно держались за руки, а теперь ей ужасно хотелось узнать, что она почувствует, когда их тела сольются воедино.

После праздничного обеда в доме бабушки Марк повез ее в свою квартиру. Они молча поднялись по лестнице и вошли в его комнаты. Квартира была маленькой, но чистой и уютной. И в ней пахло Марком, точнее – его превосходным одеколоном. Он показал ей небольшую гостиную, а также крохотную кухоньку и спальню. Николь замерла на пороге, а он вошел в комнату, зажег лампу на столике у кровати, затем вернулся, взял ее за руку и провел к кровати. После чего взял за плечи и, заглянув в глаза, спросил:

– Боишься?

– Нет. – Она покачала головой. – Я ведь так давно этого ждала… – И она лукаво улыбнулась.

Марк засмеялся и заключил жену в объятия. Их губы встретились, и его смех сразу же стих. Марк начал вытаскивать булавки из волос жены, потом, справившись с этой задачей, принялся расстегивать пуговицы на ее платье. На Николь было платье очень простого фасона, из белого сатина. Оно ей очень нравилось, но теперь ей не терпелось от него избавиться.

Пока муж расстегивал пуговицы, которых было довольно много, Николь развязала его галстук и бросила на пол. Следующей задачей стали пуговицы у него на жилете. Их движения стали необычайно быстрыми – обоим не терпелось избавить друг друга от одежды.

Очередной поцелуй прервался лишь для того, чтобы Николь могла стащить платье через голову, а Марк тем временем отбросил рубашку. После чего их губы снова слились воедино. Марк быстро расшнуровал корсет. Когда это орудие пытки упало на пол, Николь сама сняла сорочку и теперь стояла перед мужем абсолютно голая – на ней оставались только чулки.

– Теперь ты, – прошептала она, не сводя глаз с его брюк.

Марк опустился на край кровати, сбросил сапоги и откинулся на подушки, а Николь расстегнула пуговицы его брюк, затем склонилась над ним и поцеловала. Марк же, мгновенно избавившись от брюк, уложил жену на спину и навис над ней. Ее ноги раздвинулись как бы сами собой, а муж, нежно целуя ее, прошептал:

– Ты великолепна, Николь.

– А забавно… – хихикнула она. – Я подумала то же самое о тебе.

Марк немного отстранился, чтобы лучше ее видеть. Николь тоже смотрела на него во все глаза. Ее взгляд задержался на его восставшей плоти. Впечатленная его размерами, Николь ощутила острое желание потрогать его, что и не замедлила сделать. Она инстинктивно сжала его, и Марк тихо застонал.

Лукаво улыбнувшись, Николь спросила:

– Тебе нравится?

– О да… – Муж проложил поцелуями дорожку к ее груди, затем поднял голову и прошептал: – О боже, райское наслаждение…

Наклонившись, он припал губами к ее груди и чуть прикусил отвердевший сосок. Николь вскрикнула и выгнулась ему навстречу; ее тело было наполнено желанием. От грудей к сокровенному местечку внизу словно пробегали искры. Нечто подобное возникало всегда, когда Марк целовал ее, но сейчас это было стократ сильнее. А его губы тем временем ласкали сосок, а пальцы – чувствительную плоть между ног. Николь то и дело содрогалась от наслаждения.

Не в силах противиться некой неведомой силе, она запрокинула голову и глухо застонала. Когда же палец Марка скользнул в ее лоно, Николь вцепилась обеими руками в его плечи и со стоном воскликнула:

– О боже, Марк!..

– Тише, – прошептал он, на мгновение оторвавшись от ее груди. – Не надо сопротивляться. Отдайся чувствам. Пусть это произойдет.

Но что именно должно было произойти? Николь этого не знала, но отчаянно желала узнать. Палец мужа продолжал восхитительные ласки, а губы снова накрыли сосок, потом стали спускаться все ниже и ниже…

Николь прикусила губу, чтобы не закричать. Она понимала, что Марк намеревался сейчас сделать, и боялась пошевелиться – из страха, что он остановится. В ожидании она затаила дыхание.

Когда же он стал ласкать языком ее нежный бутон, она громко застонала и прохрипела:

– Только не останавливайся…

– И не подумаю, – с усмешкой ответил Марк.

Прошло еще несколько томительных мгновений, и Николь почувствовала, что мир вокруг нее – или внутри – как будто взорвался ярким калейдоскопом красок. Она забилась в сладостных судорогах – спина выгнулась, голова запрокинулась назад, а волосы разметались по подушке. Она пыталась понять, что с ней произошло, но не находила этому объяснения.

– Это было… – Она словно лишилась дара речи, и оставалось лишь надеяться, что временно.

– Это было самое эротичное зрелище, которое мне когда-либо доводилось видеть. – С этими словами Марк поднес к губам ее руку и поцеловал костяшки пальцев.

– Но ты не… – Она вспыхнула и замолчала.

– Что я «не…»? – усмехнулся муж.

– Мама рассказала мне, что происходит в постели между мужчиной и женщиной, – сообщила Николь, не глядя ему в глаза. – Но ведь этого не было…

– Разве? – Марк изобразил удивление.

– Не надо смеяться, – пробормотала она, покраснев. – У меня нет опыта в таком деле, и тебе это хорошо известно.

– Это упущение надо срочно исправить, – заявил Марк и накрыл ее тело своим.

Он стал медленно проникать в нее, и Николь приготовилась к боли, о которой предупреждала мать. Только боли не было. И ее глаза округлились.

– Что-то не так? – спросил Марк.

– Мама говорила, что будет больно.

– Ну, это совершенно необязательно, если партнер знает, что делает. – Марк улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

У Николь не было времени обдумать эту весьма неоднозначную фразу, потому что Марк начал двигаться. И в тот же миг все мысли вылетели у нее из головы, а слова застряли в горле. Горячая плоть мужа двигалась в ней, вызывая непередаваемые ощущения. Он еще раз довел ее до высшей точки наслаждения и только после этого дал себе волю. Выкрикнув ее имя, излил в нее семя, а потом уложил ее на себя и, поглаживая шелковистые волосы, прошептал: