Длиннее века, короче дня - Евгения Михайлова

– Дверь взломали? – спросил Виктор.

– Нет. Она просто была открыта. Не знаю, может, я забыла закрыть. Я все забываю в последнее время.

– Где банка? – спросила Маша, и Ленка показала на пустую и грязную трехлитровую банку.

– Ты точно помнишь, что тут были деньги?

– Конечно, ты меня совсем идиоткой считаешь?

– Нет, не совсем. Кому ты говорила, что держишь деньги в банке?

– Никому… То есть всем, наверное, говорила… Ну, своим. Они давно там лежат. Лежали.

– Звонить в полицию? – Виктор достал телефон.

– Да. Нет, подожди, – передумала Маша. – Давай Сергея позовем. Мне кажется, полиция с этим не справится. Слишком все странно. К тому же, если мы сейчас найдем в квартире другую банку, в которой деньги действительно лежат, Сергей, по крайней мере, нам претензий не предъявит по поводу ложного вызова.

– Какую другую? – заныла Ленка. – Что ты придумала?

Но Маша и Виктор честно начали прочесывать местность, плотно заваленную трудно сказать чем… К приходу Сергея они чувствовали себя рудокопами.

– Маша, я все понял. Виктор, здравствуйте, рад вас случайно здесь встретить. Лена, приятно познакомиться, жаль, что в такой неприятной ситуации. Я вижу пустую банку и по вашему виду понимаю, что вы ничего не нашли. В смысле исчезнувшей суммы. Меня интересует вот что. Лена, у вас есть драгоценности, дорогие вещи? Шубы, например, картины?

– Нет, я не ношу мех живых существ и не ем их мяса, – гордо ответила Ленка. – И украшений тоже не ношу.

– Что еще у вас могли украсть?

– Не знаю, – пожала плечами она. – У меня есть красивая одежда, обувь…

– Вы это проверяли?

– Нет.

– Пошли?

Они молча стояли в Ленкиной спальне и смотрели, как она пересматривает свою одежду.

– Ой, это платье есть! Мое любимое, – щебетала она. – А вот кожаный плащ, Маша, ты его видела? Ты меня осуждаешь за то, что я из натуральной кожи купила? Нет? Правда? Просто он мне так идет… Вот новые сапоги, еще в коробке. Дорогие. Да, Маша, я тебе не показывала французскую шляпу, типа амазонка. Страшно красивая, страшно дорогая, но я за ней следила, пока она на распродажу не попала. Купила за две тысячи, веришь? Вот она… Ой!

– Что, Лена? – Маша подошла к ней. – Чего-то нет?

– Не понимаю, кому это надо… Здесь лежала папка с документами на квартиру.

– Вы точно помните, что она здесь лежала? – уточнил Сергей.

– Конечно. Где же еще?

– У вас есть письменный стол с ящиком, бюро какое-нибудь? Ну, какая-то мебель, где обычно люди держат документы?

– Конечно, у меня есть письменный стол. Он в той комнате. На нем ноутбук, а в ящике я держу косметику.

– Логично. Можно посмотреть?

– Смотрите.

Документов они не нашли. Меньше всего это огорчило Ленку.

– Но их же можно восстановить? – спросила она.

– Можно, – задумчиво сказал Сергей. – Вы единственная владелица квартиры? Кто-то еще в ней зарегистрирован?

– Она – единственная, – сказала Маша. – Лена – практически сирота. Ее бросили родители еще в детстве.

– Нет, – запротестовала Ленка. – Папа же приезжал, ты забыла?

– Я не забыла, – Маша посмотрела на нее с такой жалостью и тревогой, что мужчины поняли: ее испугала пропажа Ленкиных документов гораздо больше, чем денег.

Сергей позвонил по 02. Наряд прибыл довольно быстро, Лена села писать заявление. Осмотр был, конечно, беглым, выражения лиц полицейских никого не обнадежили.

– К вам придет участковый, – сказал один из них. – Искать нужно среди своих, ему виднее.

– Так я пришел, – раздалось от двери. – Сержант Шувалов. Здрасте. Это сегодня четвертая вскрытая квартира в данном доме. Кто-то здорово пошуровал. Лена Караева, соседи сказали, что они вас вызвали с работы, заметив открытую дверь. Вы ее закрывали?

– Не помню, – проблеяла Ленка.

– А те квартиры были точно закрыты, – сказал участковый. – Взлома нет. Отмычкой открыли. Или ключи подобрали. Все пишут заявления. Только одна хозяйка едет из загородного дома.

– Кто? – дуэтом спросили Маша и Лена.

– Из другого подъезда. Алевтина Маркова.

– Ой, Аля! – Ленка в ужасе всплеснула руками. – Что у нее взяли?

– Приедет – узнаем. Я пошел опрашивать соседей, консьержек. Черт знает что. Как они работают? Мне сказали, что в этом подъезде консьержка еще няней подрабатывает!

Сергей пошел с участковым, Маша и Виктор сказали Лене обнадеживающие слова и вышли из ее лабиринта.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Виктор по дороге.

– Ограбление в разных квартирах – это понятно. Дом у нас приличный, но в то же время не особо охраняемый. Что-то в квартирах есть, но миллионов тут никто не держит. Я так думаю. С рождения здесь живу. Замки у всех простые, консьержки работают, когда хотят… В общем, легкая добыча. Наверное, и не найдут никого. День, свидетелей нет… Но мне страшно не нравятся две вещи. Пропажа Ленкиных документов – какой смысл в такой краже? И то, что она не помнит, закрывала ли дверь. Она – совершенно адекватный человек с нормальной памятью.

– Да? – с сомнением спросил Виктор.

– Да! Просто немного инфантильная. Нервная. Не очень хорошая хозяйка. Но она с детства знает, что за нее никто ничего не сделает. И очень дорожит тем, что имеет. Квартирой, машиной, тряпками… Банкой с деньгами, видимо, дорожила. А сегодня она и мне показалась похожей на безумную Офелию. Нужно срочно восстанавливать документы.

– Надеюсь, она справится без тебя? – Они уже были у Маши дома, и руки Виктора мягко вели Машу в спальню. – Еще полчаса, – шепнул он ей. – Пока Сережа идет по следу. У него целых четыре квартиры…

Сергей пришел к Маше почти вечером, она открыла не сразу, а когда открыла, Кольцову стало ясно, что эти двое презрели все свои дела. Маша не была в академии, Гордин бросил свой «Автодор», и вообще, если Сергей сейчас не отклеит этого воздыхателя от клиентки, можно расторгать договор. Это мешает, если один человек смотрит на другого бараньим обезумевшим взором. Так Сергею виделась со стороны влюбленность, которая всегда случалась не к месту и не ко времени, путала и тормозила любой процесс.

– Мария, – сказал он сурово. – Я бы хотел уточнить цель нашего сотрудничества. Мы можем коротко и четко поговорить, обозначить круг задач и ваши требования?

– Конечно, – виновато сказала Маша. – Ты проходи, Сережа, садись. Я сейчас кофе принесу.

Она провела Сергея в гостиную, отправилась на кухню, а у Виктора происходили видимые перепады настроения. «Как его клинит однако», – определил про себя Сергей. Сначала Виктор явно собирался гордо покинуть квартиру, затем понял, что не может себя отсюда изгнать, и стал поглядывать на Сергея искоса, с откровенной ревностью. Встретив встречный веселый взгляд, он бросился к нему с мольбой.