Моя любимая рыжая ведьма - Мария Лунёва

Рояна насупилась и поджала губы.

— Готово, — выкрикнула Саманта.

Рояна взвизгнула от радости,… а в следующее мгновение я услышала отчаянный крик и успела только схватить ноги подруги, исчезнувшей с края обрыва.

Я кубарем катилась вниз, отчаянно пытаясь хоть немного притормозить и замедлить падение. Одной рукой держа Рояну, я хваталась второй за все корешки и растенья, что были на пути, но ничего не выходило. Мы катились вниз с чудовищной скоростью. Раздался приглушенный всплеск, а спустя секунду и надо мною сомкнулась обжигающе холодная вода. Мой живот обдало режущей болью. Вынырнув, я бестолково дергала руками и пыталась сориентироваться и понять где я и что произошло. А потом все мысли вылетели из моей головы, потому что я увидела впереди то, что заставило мою душу взвыть от ужаса. В паре метров от меня лицом вниз плавала Рояна, каким-то чудом удерживая себя на поверхности, а вокруг нее расходилась яркая розовая вода.

Не помня себя от смертельной паники, скользя по камням, устилающим дно, я устремилась вперед. С глаз капали жгучие соленые капли. Перевернув самого близкого мне человека, я разрыдалась в голос. Она была без сознания, но жива. Схватив ее за волосы, с трудом доплыла до берега, а потом, отдавая все силы, вытащила ее тело из воды и уложила набок. Рояна закашлялась, избавляя легкие от воды.

— Саманта, — выдохнула темная ведьма и снова отключилась.

Зажмурившись от страха, я встала на ноги и осмотрелась. Саманты нигде не было видно. Прикусив до боли губу, я полезла снова в реку и принялась искать вторую подругу в воде. Бестолково водя руками в разные стороны, я металась вдоль берега, пока, наконец, не заметила черные косички и зеленое платьице под водой. Нырнув, я схватила девушку и что было сил потянула на себя. Живот нещадно болел, вызывая спазмы. Но я упрямо тащила Саманту на берег.

Выбиваясь из сил и натужно кряхтя, трясущимися руками я отволокла бесчувственную девушку к Рояне и уложила. Черноволосая ведьмочка закашлялась и задышала. Упав на голые теплые камни рядом с ними, я закрыла глаза и беззвучно снова расплакалась.

Ощупав свой живот, поднесла руку к лицу. Она была в крови, густой и странно тягучей. Присев, я глянула на разорванное платье и широкий, но неглубокий порез, идущий от бедра до правой груди. Ничего меня об камни приложило.

— Малика, Рояна, — простонала Саманта

— Я здесь, не переживай, — отозвалась я. — Рояна без сознания, но жива. Она сильно разбила голову.

Пробормотав это, я уставилась на лужу крови, собравшуюся под головой подруги. Это было плохо, очень плохо.

— Нужно идти за подмогой, — голос Саманты буквально шелестел.

Посмотрев на высоту склона, с которого мы скатились, я покачала головой.

— Я ранена, ты тоже, — неутешительно пробормотала я. — Никто не сможет вернуться в лагерь. Придется ждать, пока нас найдут.

Саманта слабо засмеялась. Да я ее понимала. Кто же нас кинется. Кому мы нужны?

«Жеану» — тут же шепнуло сердечко. Он увидит, что нет меня. Ему я нужна. Прикрыв рот рукой, я захныкала и от боли и от облегчения. Первый раз в жизни я была точно уверена, что кому-то нужна. Я верила в него как ни в кого другого. Он увидит, что меня нет. Он будет искать.

— Учитель Сальвовски не станет всех пересчитывать за ужином. А Канели сегодня у лу Сапрое в палатке ночует, у них там групповое свидание вечером намечается. Никто нас не кинется.

— Нет, нас будут искать, — уверенно прошептала я, — я знаю это.

— Думаешь, ты нужна этому ведуну, — хрипло засмеялась Саманта, — очнись, Малика. На это смешно смотреть. Он аристократ, чистокровный ведун. Профессор. Состоятельный зрелый мужчина. А ты сопливая студентка без рода и племени, и приданого к тому же. Ты для него игрушка, чтобы скоротать скучные полевые будни. Подарит тебе сеточку с гербарием и посчитает, что расплатился с глупой девчонкой сполна.

Слушать ее было неприятно. Закрыв глаза, я вспомнила последние шесть дней. Игрушка ли я для него?

— Нет, — шепнула я посиневшими от холода губами.

— Не тешь себя мечтами, — пробурчала Саманта, — видела я таких. Сначала пообещают любовь и верность. Опишут красивую жизнь. Детей, счастливое будущее, а потом, получив свое, исчезают. Делают вид при встрече, что и не знакомы вы вовсе. Разговаривают высокомерно, словно ты грязь с их ботинка. У меня был жених — ведун. С детства дружили, всегда под ручку ходили, целовались за кустами в саду. А потом он исчез, нашел себе другую и счастливо женат. Знаешь, что он мне сказал на прощанье, — Саманта хлюпнула носом, — что я слишком доступна и неинтересна. Проста, как лошадиная подкова.

Ведьмочка стихла, а у меня на душе растеклась такая горечь.

— Это неправда, — прошептала я, — ты очень красивая и умная. Очень азартная и непоседливая. Он просто слепой дурак раз не рассмотрел за столько лет, какое сокровище держал в руках. А ты найдешь себе еще лучше. И пусть он локти потом кусает

— Ты, правда, так думаешь? — заплаканный голосок Саманты звучал глухо

— Конечно!

— Знаешь на что похоже разочарование в любви? — девушка чуть сдвинулась и легла на спину. — Это словно у тебя в душе разом умерли все мотыльки с белоснежными крылышками, и порхать там больше некому. Остается лишь тяжесть и глухая боль потери.

Улыбнувшись такому сравнению, я стерла слезы с глаз.

— Ничего, вырастишь новых мотыльков. Оторвешься от своих учебников да трав и увидишь как много достойных парней вокруг тебя.

— Прости за то, что не послушалась тебя. Я как этот медвежий черенок увидела, так мозг словно отключился.

— Ничего, Саманта, — спокойно произнесла я, — у нас у всех бывает помутнение. Рояна ничуть не меньше виновата, чем ты. Да и я хороша. Надо было за шкварник тебя оттуда тащить, а не слушать ваши уговоры.

На землю спустились сумерки. Солнце согревало камни, на которых мы лежали последними лучиками света. Становилось холодно, а мы и так закоченели, упав в ледяную воду. Рояна не приходила в себя. Саманта вяло что-то шептала, ее состояние ухудшалось. А я смотрела на закат и не верила в то, что Жеан меня не найдет.

С приходом темноты мир вокруг ожил.

Где-то неподалеку зарычало животное, послышались всплески воды. Крики птиц уже вызывали не восторг, а скорее страх, так как звуки эти принадлежали хищникам. Все это пугало и жутко настораживало.

Из нас троих на ногах могла держаться только я одна. Рояна периодически стонала, открывала глаза и снова впадала в забытье. Саманта при дыхании испытывала сильную боль, что с ней я не могла понять, но любое движение доставляло ей муку.

Я же в своей беспомощности просто сидела и тихо плакала.

Каждая минута тянулась словно вечность. Стало казаться, что спасение не придет никогда. Я не понимала где мы и в какую сторону бежать, чтобы отыскать лагерь. О том, чтобы вскарабкаться вверх по склону, с которого мы упали, и речи не шло. Он казался неприступным. С воды потянуло холодом, а камни под нами становились ледяными.