Личная жизнь шпиона. Книга первая - Андрей Борисович Троицкий

позвонил старому знакомому из Министерства внутренних дел и попросил узнать, как движется расследование. Не прошло и суток, как раздался звонок. Судаков говорил спокойно, без раздражения. Предложил встретиться на Пушкинской площади в четыре вечера, его светлые «жигули» будут стоять у редакции журнала «Новое время».

Во второй половине дня на Пушкинской было по-весеннему солнечно, пахло талым снегом и бензином. Судаков уже был на месте. В салоне его «жигулей» было накурено. Сквозь табак пробивался запах женских духов, напоминая о том, что хозяин автомобиля тоже человек и мирские удовольствия ему не чужды.

— Понимаю ваши чувства, — Судаков говорил медленно, как-то снисходительно, будто с мальчишкой. — Наверно, я бы на вашем месте тоже пытался выяснить, как и что. И беспокоил друзей из МВД. И хотел услышать обнадеживающие слова.

— Простите, что я злоупотребил, — сказал Разин. — Просто время проходит. Иногда мне кажется, что следствие остановилось. Я каждый день жду звонка, но звонят не те люди. Кроме того, я не знаю, как погибла моя жена. Я знаю только, что труп был найден где-то в лесу на дороге, по которой ездили не каждый день. Характер телесных повреждений, время смерти и время обнаружение тела… Я ничего не знаю.

— Уверяю вас, все движется, — сказал Судаков. — Но только не очень быстро. Поэтому конкретных результатов пока нет. Я бы мог на этом закончить разговор. Вы же понимаете, что я не имею права разглашать материалы следствия. Но вы, в некотором смысле, мой коллега… Я толком не знаю, что вы там делаете в своем первом главном управлении КГБ. Наверное, не бабочек ловите. Давайте так: я расскажу кое-что. А вы в знак доверия не будете больше звонить в МВД и дадите мне спокойно работать.

— Обещаю, — кивнул Разин. — Но я хочу услышать правду.

— Мы с вами встречались уже дважды, когда я вас вызывал. И тогда вы тоже хотели узнать некие нюансы. Учтите, эти подробности не прибавят жизненного оптимизма и настроения не улучшат. Тем более, что хвастаться нечем.

— Говорите, — кивнул Разин.

— Ваша супруга вела размеренную жизнь, а потом вдруг исчезла, никому не сказав «до свидания». Когда ее нашли на лесной дороге, которая вела от шоссе к дачным участкам, она была одета в светлую блузку и темную юбку. На одежде были обнаружены споры плесени. Такая плесень обычно появляется там, где нет чистого воздуха и света, то есть в подвалах с плохой вентиляцией. Была еще пара зацепок, но я их отложил на потом. Надо полагать, убийство произошло на каком-то складе или на даче, где есть подвал. Так вот, вашу жену задушили веревкой или электрическим проводом. Экспертиза показала, что незадолго до смерти она имела связь с двумя разными мужчинами. Труп какое-то время, приблизительно двое-трое суток, находился не на лесной дороге, а в другом месте. Наверное, в том подвале, где на одежду попали споры плесени. Затем тело вывезли и оставили там, где зимой не очень часто проезжает транспорт и люди не ходят.

Судаков сидел молча, постукивая пальцем по баранке и щурился от солнца. Разин какое-то время молчал, а потом спросил:

— Тело, наверное, можно было лучше спрятать.

— Я тоже так подумал и решил, что действовали дилетанты. Но это лишь предположение. Мы очертили окружность с радиусом двадцать километров от места, где нашли тело, и стали проверять все объекты, которые нам подходят. Список не маленький, но и не очень большой. Зимние дачи, железнодорожное депо, свиноферма, склад государственного резерва…

— Так можно год искать…

— Ошибаетесь. Вокруг того места, в основном, леса. Нам в каком-то смысле повезло. У советских граждан в собственности не так много зимних дач с погребами или подвалами. В садоводческих товариществах подвалы запрещены. Оперативные группы из наших и местных милиционеров выезжают на объекты. Такая кропотливая работа принесет результат… Надо терпения набраться.

— И как долго будет длиться эта проверка?

— Не задавайте наивных вопросов. Мы ищем этих подонков и, я полагаю, найдем. Главная беда, что в этой истории нет ни одного свидетеля. Никто ничего не видел, не знает, не помнит. Например, никто точно не знает, в какой день Татьяна Федоровна исчезла. Где и при каких обстоятельствах это произошло. Мы искали свидетелей. Опрашивали родственников, соседей, знакомых, сослуживцев. И ничего. В ту неделю на работу она не ходила. Ей разрешили не отвлекаться от важного перевода и работать дома. Ориентировочно, она пропала пятнадцатого декабря, плюс минут два-три дня. Тело обнаружили через неделю. Мы ждем, что свидетель все же появится.

— И это все, что накопала милиция?

— Не совсем. Есть еще одна зацепка. Но об этом пока говорить рано. Я человек суеверный, и вам знать лишнего не надо. На вас и так много всего свалилось. Мы, кажется, обо всем договорились, правильно?

Разин поблагодарил Судакова, пожал его теплую ладонь и вышел из машины.

Глава 24

Утро выдалось пасмурным и мглистым, обещая такой же серый день. Орлов остановил машину на улице Кирова, в двух кварталах от центрального почтамта, наискосок от кафетерия, как раз под знаком, запрещающим остановку. Он посмотрел на часы и понял, что приехал на четверть часа раньше времени, включил радио, повертел колесико настройки, стараясь найти хоть что-нибудь, достойное внимания, но на всех частотах Иосиф Кобзон исполнял песни про Ленина и революцию, а во время коротких перерывов передавили информацию о скором начале работы пленума ЦК КПСС.

Развалившись на сидении, Орлов перебирал глазами прохожих на другой стороне улицы и вскоре нашел того, кого искал. К месту встречи неторопливо брел щуплый парень лет двадцати с небольшим, с патлами, достающими чуть не до плеч, одетый так, что встречные девчонки задерживали взгляд на его потертых джинсах, заправленных в ковбойские сапоги из натуральной кожи, с ушками и декоративным рисунком, куртку оливкового цвета с погончиками, накладными карманами и нашивками на рукавах. На плече болталась сумка из желтой искусственной замши с бахромой. Он был похож на непутевого сына большого человека из партийной номенклатуры или подпольного цеховика, человека состоятельного, привыкшего оплачивать любые прихоти сына.

На самом деле парню было двадцать шесть, его отец работал старшим инженером на заводе «Серп и молот», а мать врачом в ведомственной амбулатории. Звали его Серегой или Сержем Виноградовым, он сочинял запутанные мистические рассказы, подражая Эдгару По, числился студентом литературного института, а в МГИМО пытался восстановиться после прошлогоднего отчисления. Когда-то, еще на заре