Дикие нравы - Максим Михайлов

Андрей мечтательно закатил глаза, видно воображая, что он находится не на жестких нарах, запертый в превращенной в тюрьму хижине, а сидит в компании индийских офицеров за барной стойкой в кондиционированной прохладе офицерского клуба, обсуждая успехи их полковника в любимой игре.

— Ладно, это я понял, — прервал его воспоминания Максим. — Но как ты умудрился оказаться у людоедов?

— Дурацкое стечение обстоятельств, — недовольно буркнул Андрей, с трудом возвращаясь назад к невеселой реальности. — Просто дико не повезло, причем дважды. Понимаешь, как раз в нашем секторе, в джунглях находилось несколько лагерей руандских хуту…

— Тормози, — махнул рукой Максим. — Ты мне так объясняешь, будто я в этой стране вырос. Что еще за хуту такие? Не забывай, мне никто ООНовских отчетов читать не давал…

— Хуту не знаешь? — удивленно вскинул голову наблюдатель. — Ну, ты даешь! Так, брат, нельзя, если уж ты сюда приехал, надо было хоть чуть-чуть разобраться в местных реалиях.

Максим лишь виновато пожал плечами в ответ, мол, надо-то, надо, но где ж на это время найти.

— Ладно, это мы сейчас быстро исправим. Короче как раз в двух соседних государствах, ну и немного в самом Киву живут две основные народности: тутси и хуту. Вообще-то это даже не два народа, а просто что-то типа аристократии и смердов. Издавна тутси были кочевниками скотоводами, вели частые войны и потому без особого труда смогли подчинить себе оседлых земледельцев хуту. Вот и теперь, хотя у них там вроде как демократия и правовое государство, но это же Африка, потому и в Руанде и в Уганде правящая верхушка состоит из тутси, само собой все ключевые должности в армии, полиции, правительстве занимают они же. Хуту остается роль рабочей массы. Но в 94-ом году на выборах в Руанде неожиданно победил и стал президентом самый настоящий хуту, тутси так ошалели от этого, что вовремя не смогли предпринять соответствующих мер и началась их повсеместная резня. С благословления президента тутси были лишены всех своих привилегий, выгнаны со всех руководящих должностей и стали абсолютно бесправными и беззащитными, любой мог ограбить, убить и изнасиловать тутси, оставаясь при этом безнаказанным. Это был настоящий геноцид в африканских масштабах сопоставимый с тем, что вытворяли фашисты во время Второй Мировой. Но потом ситуация изменилась, партизанские отряды взявшихся за оружие тутси, при поддержке соседней Уганды, вышибли из Кигали президента и правительственные войска, и тут маховик завертелся обратно, теперь уже резали хуту. На данный момент, часть активных боевиков хуту бежала через границу в Конго и стала несколькими лагерями в Северном Киву. Руандийцы потребовали от президента Конго выдать им скрывающихся на его территории хуту. Однако тот, может и рад бы это сделать, да не выходит, попробуй, выковыряй из лесов прячущихся там с оружием партизан, точно знающих, что на родине им пощады не будет. А тут еще Уганда оккупировала кусок территории рядом. Полковник Нгон взбунтовался и собрал свою собственную армию. Потом еще тут один частный деятель есть — черный миллиардер, долларовый причем. Нанял себе несколько тысяч головорезов, захватил кусок земли с ценными ископаемыми и объявил, что там его собственное суверенное королевство. Короче сам черт ногу сломит в этой каше и вылавливать в такой обстановке каких-то хуту просто не реально.

— Действительно, просто винегрет какой-то получается, — покачал головой Максим. — Такое ощущение, что здесь все воюют против всех…

— Так оно и есть, — кивнул Андрей. — Это я тебе еще очень упрощенно рассказал, а на самом деле тут замешаны практически все центральноафриканские государства, плюс куча кланов и племен, находящихся в родовой вражде. Короче без поллитры не разберешься. Так вот, выехали мы как-то на обычное патрулирование, со мной еще переводчик и второй наблюдала, молодой парнишка из Нигерии, Реми его звали. Ничего сложного вроде не предвиделось, просто обычный рутинный объезд, в секторе тогда спокойно было, потому индюки нас не сопровождали.

Джип «тойота» натужно взрыкивал мотором с трудом переваливаясь на разбитой грунтовке. Утренняя прохлада постепенно сменялась обычной давящей жарой, блесками пота оседая на коже, вдавливая взмокшие людские тела поглубже в сиденья, заставляя их наливаться изнутри противной тяжестью, расплавляя мозг, делая мысли вязкими и неповоротливыми. Двое чернокожих откинувшихся на мягких подушках заднего сиденья, лениво перебрасывались короткими ни к чему не обязывающими фразами. Андрей, полностью сосредоточившийся на управлении автомобилем, не прислушивался к их разговору. Дорога не оставляла времени на расслабление требуя постоянной сосредоточенности. На машинах здесь ездили редко, а уж если и ездили, то, как правило, на тяжелых гусеничных бронетранспортерах, размалывая и так ухабистое и неровное дорожное полотно до состояния полной непроходимости для обычного транспорта.

Целью сегодняшнего патрулирования была небольшая деревушка на самой границе сектора. Обитала в ней младшая ветвь широко расселившегося по всему Северному Киву племени кикуйю. От проживающего там информатора недавно пришло весьма интересное донесение о том, что неизвестные белые приезжали в деревню на машинах вербовать молодых сильных мужчин для работы на приисках. Белые говорили по-французски, но информатор был полностью убежден, что этот язык для них вовсе не родной, так как даже его не слишком искушенное ухо постоянно резал жесткий лающий акцент приезжих. Одеты белые были стандартно для центральной Африки — в камуфляжную форму без знаков различия, вооружены абсолютно безликими автоматами Калашникова, которые здесь попадаются у каждого третьего жителя. Так что никаких данных об их предполагаемой государственной принадлежности не имелось. Вербовщики предлагали весьма большие для этой местности деньги, обещали кормить работников и обеспечить жильем на месте. Многие деревенские мужчины, соблазненные перспективой хорошо заработать, согласились отправиться с ними. Никаких договоров и контрактов, конечно, не заключали, вождю заплатили солидный выкуп и щедро одарили подарками: консервами, несколькими комплектами поношенной, но вполне исправной пятнистой формы и спальным мешком на синтепоне. Восхищенный таким вниманием вождь ничуть не возражал, против сдачи таким хорошим людям в аренду двух десятков своих подданных. Нанятых рабочих погрузили в кузов грузовика и увезли куда-то на север. Пред отъездом им был выплачен задаток, по пять долларов США на брата. Это уже говорило о многом. Ни одна официальная структура Конго не рискнула бы расплачиваться с наемным персоналом иностранной валютой, такое же ограничение было наложено и на все иностранные фирмы, имеющие в стране официальные концессии. Выходит, рабочих для прииска вербовали не аккредитованные в стране нелегальные иностранцы, а значит, и сам прииск оказывался насквозь нелегальным.

Расхищение национальных богатств за последнее время приняло в провинции просто ужасающие размеры. Находящаяся на стыке границ с Руандой и Угандой Киву почти полностью была оккупирована их войсками, а на остальной территории власть конголезского правительства была весьма призрачной, так как реальной военной силой там обладали повстанческие армии мятежных генералов, воинственные племена и просто откровенные банды. Тем не менее, именно на территории этой провинции сосредоточились несметные природные ресурсы редких металлов и полезных ископаемых: тут были и алмазные трубки, и золото, и молибден с марганцем, и, конечно, руда, содержащая металл будущего — танталит. Желающих поживиться на полностью бесконтрольных землях было, хоть отбавляй. Часто боевые действия, беспрерывно ведущиеся между сторонами военного конфликта, имели своей целью лишь установление контроля над тем или иным прииском или шахтой. Причем не всегда они планировались в штабах воюющих государств, довольно часто, представители иностранных фирм подкупали местных военачальников и те, самовольно перейдя в наступление, отвоевывали для них лакомые куски, получая мзду за возможность добычи ископаемых на контролируемых ими территориях. В длящемся уже несколько десятков лет кровавом кошмаре уже сложно было понять, кто против кого и за что воюет.