Серебряная ведьма - Пола Брекстон

На острове толпятся люди. На пир собрались все жители деревни: пастухи покинули стада; в кузнице погас огонь; сети и ловушки рыбаков без дела лежат на дне лодок. Все пришли к принцу, ибо он желает, чтобы сегодня все оставили труды и праздновали.

Поскольку никто не работает и лошади остались в стойлах, снежный покров нарушают только следы поспешивших на пир деревенских жителей. Нигде не видно ни грязи, ни серых камней. Одеты снегом и посеревшие колья заборов, и голые безлистные деревья. Из отверстия в крыше большого зала идет дым, и даже снаружи можно учуять аппетитный запах жарящихся свиных туш.

Остановившись перед входом, я отчего-то чувствую тревогу. Мне известно: в зале я столкнусь с Нестой и принцессой Венной, и ни та ни другая не будут рады меня видеть. Знаю я также, что придется терпеть общество Родри и его прыщеватого сынка. Увижу я и моего принца. Именно это больше всего смущает мой покой.

Внутри большого зала пестро от разноцветных одежд и шумно от гула голосов. Над горящим в центре огнем стоят рогатки с двумя длинными вертелами, усердно вращаемыми двумя мальчиками в мокрых от пота рубахах, которым поручено равномерно прожарить две свиные туши. Мясо этих животных мы и будем сегодня есть. Если бы мы праздновали победу, одержанную в бою, можно было бы по такому случаю затравить оленя, но сейчас середина зимы, впереди нас ждут несколько месяцев холодов. Записанные на пергаменте обещания не могут послужить таким же поводом для торжества, как победа, завоеванная в кровавой битве. Тем не менее многие гости будут рады поесть жареного мяса. Все женщины облачились в лучшие наряды и надели украшения, призванные освежить видавшие виды платья и передники. Мужчины докрасна вымыли лица, и каждый прицепил к поясу что-нибудь, что может сойти за оружие. Для каких целей эти ряженые так вооружились, мне неведомо. Должно быть, хотят ублажить самих себя. Вокруг стола, расположенного на возвышении, расставлены кресла, на которые воссядет семья принца. Ниже стоят невысокие столы и скамьи, предназначенные для простых смертных. В дальнем конце зала отведены места для музыкантов, а позже здесь начнутся танцы. Среди взрослых весело бегают возбужденные дети, везде царит атмосфера радостного ожидания и всеобщего благоволения. Те, кто видит меня, учтиво здороваются. Люди не видят во мне друга, потому что слишком боятся и меня саму, и того, чем я занимаюсь. Скорее они рассматривают меня как некое ценное подспорье, которое может предсказать грозящее бедствие и тем самым помочь его избежать. Они знают, что в своих странствиях я достигаю таких сфер, куда смертным хода нет, и это их страшит. Но в то же время люди рады, что я могу действовать в их интересах и рисковать своими душой и безопасностью, чтобы защитить их от неведомых угроз. Верят ли они, что я забочусь о них так же, как слабак-священник, который утверждает, что радеет о спасении их душ? Он заявляет: его Бог, как и он сам, любит свою паству, словно это одно и то же. Он призывает людей любить друг друга и прощать врагов. Меня же учили бороться против всякого, кто объявит себя моим врагом. Прощение – удел матерей с маленькими детьми, обманутых жен да мелких воришек. Правители и воины не должны прощать своих врагов. Лично я не питаю любви ко всему человечеству. Для меня стадо – всего лишь стадо. Я берегу свою любовь для тех, кто ее заслуживает, а таких немного.

Один из менестрелей берет бараний рог и выдувает долгий чистый звук. Он знаменует появление принца Бринаха, его семьи и приближенных. Раздаются искренние приветственные крики, когда он входит в зал вместе с женой. Они проходят к стоящему на возвышении столу, за ними следуют Родри и его сын-прихвостень. И, разумеется, верный глава воинов – капитан Хивел, хотя этот старый вояка чувствует себя не в своей тарелке среди сегодняшних церемоний, и праздничный камзол для него слишком тесен. За ним шествует Неста, пользуясь родством со своей госпожой. Интересно, насколько прочно ее положение? Подойдя ко мне, принц останавливается.

– Сирен Эрайанейдд!

Я низко склоняюсь перед ним. Он берет меня за руку, чтобы я выпрямилась. Внезапно все звуки стихают. Неужели он забыл, где находится? И кто он такой? Принц может взять за руку знатную даму, например супругу другого принца или родственницу жены, но он не может взять за руку меня! Я не только не принадлежу к знати, я – пророчица и ведьма. Коснуться меня – значит войти в контакт с тем опасным волшебством, которое я несу в себе. Что это – намеренный выход за границы дозволенного или просто ошибка? Я не могу этого понять.

– Для нас честь принимать тебя, – объявляет принц не только мне, но и всем остальным.

Очевидно, он намеренно подчеркивает свою преданность. Бринах поворачивается к собравшимся, по-прежнему держа меня за руку! Стоящая рядом с ним принцесса напрягается, но более ничем не выдает своих мыслей. Неста поджимает губы. Принц поднимает свободную руку, чтобы призвать всех к тишине, но в этом нет необходимости – в зале и так воцарилось гробовое молчание.

– Этот день никогда бы не настал, если бы не мудрость нашей провидицы. Именно ее видение и подтолкнуло меня к действию. Видение предвестило возможную гибель нашего королевства и разорение этого острова. И я внял ее предостережению. Я испросил совета у моих помощников. – Он кивком показывает на Родри, который уже раздулся от важности. – И вместе мы отыскали путь к миру. Благодаря предвидению нашей пророчицы мы пришли к нему без кровопролития.

Тут же раздаются радостные крики, порожденные не столько почтением к принцу, сколько облегчением от того, что он наконец объяснил, почему так почтил меня. Бринах отпускает мою руку и движется дальше. Принцесса ни на секунду не теряет самообладания, но во взгляде, который она устремляет на меня, больше холода, чем во всем царящем за стенами зала стылом зимнем дне. Проходя мимо, Неста тоже смотрит на меня с нескрываемой злобой, но, к ее досаде, я улыбаюсь в ответ. Когда они рассаживаются по местам, Родри что-то шепчет на ухо сестре, не сводя глаз с моего лица. Клянусь богами, если бы этого гнусного малого резанули острым клинком, из его жил потекла бы не кровь, а черная желчь.

Собравшиеся начинают бражничать и объедаться, а потом и танцевать. Я сижу на дальнем конце главного стола, отдельно от остальных, – хотя бы в этом обычай соблюден. Эль льется рекой, и вскоре гости распускают и пояса на брюхах, и языки. Дымный зал наполняется хриплым смехом и громкими пьяными россказнями, соперничающими с пением менестрелей и игрой музыкантов. Бьют барабаны, заливаются свистульки, поют флейты. Угощение превосходно, и должна признаться, хотя мне и не по душе празднества, я получаю удовольствие от искусно приправленного жареного мяса и хлеба с румяной корочкой. Я пью эль, но совсем немного. У меня нет желания утратить разум в этой компании.

После двух часов веселья, когда некоторые из младших детей, наевшись, улеглись спать на соломе в углу зала, взрослые начинают танцевать. Девушки стесняются, разрываясь между скромностью и желанием произвести впечатление на тех, кто может взять их в жены. Юноши тоже чувствуют себя неловко, но те, что посмелее, суетятся под музыку, стараясь понравиться девушкам, которые их привлекли. Мужья и жены вовсю пользуются редкой возможностью насладиться друг другом, довольные тем, что сейчас им не мешают ни работа, ни забота о детях. Принц танцует с принцессой, и эта пара олицетворяет собой сдержанную аристократическую грациозность. Никто не отваживается пригласить на танец меня, и я этому рада. Проходит еще один час. Взрослые, те, кто послабее, присоединяются к спящим детям. Мало-помалу собравшиеся забывают о своем общественном положении и начинают болтать и шутить друг с другом, не обращая внимания на разницу в возрасте и звании. Готова поспорить, что некоторые так накачались элем, что уже не сознают, с кем ведут пьяную беседу. Посреди этой сутолоки я вдруг осознаю, что рядом кто-то есть, и вижу: подле меня стоит принц Бринах. Я оглядываю зал – принцессу Венну кто-то из музыкантов учит играть на лире. Неста сидит на своем месте, наблюдая за мной.