Глубина - Анатолий Сагалевич

Невозможно описать все погружения аппаратов «Мир-1» и «Мир-2» – за шесть лет их было 68, а суммарное время их пребывания под водой превысило 800 часов. Но вот об одном из них, состоявшемся в августе 1993 года, расскажу.

В аппарате «Мир-2» – бортинженер А. Г. Благодарев, представитель ЦКБ МТ «Рубин» Н. А. Носов и я, командир экипажа. Спуск аппарата с борта судна в 9:00. Часом позже пойдет на глубину «Мир-1» с экипажем в составе: Е. С. Черняев – командир, Д. В. Войтов – бортинженер и М. В. Макаров – представитель ЦКБ МТ «Рубин». Проходим водную толщу; за иллюминатором – редкий, мелкий планктон, иногда встречаются отдельные рыбы. Садимся на дно, определяем по донным гидроакустическим маякам свое место: находимся в 400 метрах от лодки «Комсомолец». Разворачиваем аппарат в направлении лодки и видим: на локаторе дальнего действия появляется крупномасштабная цель. Аппарат начинает движение в ее направлении, и через 15 минут из иллюминаторов видим выбросы грунта – первые вестники того, что мы вблизи лодки, затем вырисовывается уже знакомая нам гряда вздыбленных осадков, и наконец, оказываемся на краю воронки, образовавшейся при ударе лодки о дно.

Перед нами – носовая часть «Комсомольца». Волнорезные щиты торпедных аппаратов приоткрыты и стоят под разными углами. «Это результат взрыва, который, очевидно, произошел внутри лодки», – комментирует Н. А. Носов. Видимость у дна отличная – как минимум 8–10 метров. Картина совсем не похожа на ту, какую мы наблюдали в первой экспедиции, в 1989 году. Вероятно, в этом районе работают течения, скорость которых имеет межгодовую и сезонную изменчивость. Кроме того, течения носят вихревой характер и взмучивают легкие частицы ила, покрывающего донную поверхность. По-видимому, в 1989 году мы работали здесь именно в период сильных течений и большой мутности.

Откачиваю воду из прочных балластных сфер, придаю аппарату нейтральную плавучесть, затем медленно подхожу к одному из открытых волнорезных щитов, манипулятором кладу внутрь небольшой цилиндр, сорбирующий радиоактивные вещества, – его нужно будет забрать в последнем погружении экспедиции. После этой операции поднимаемся на палубу лодки. В промежутке от носа до рубки наблюдается масса разрушений корпуса – тоже результат взрыва. На очереди – отбор взвеси изнутри торпедного отсека, ее анализ позволит установить, происходит ли утечка из ядерных боеголовок торпед. Манипулятором разматываем восьмиметровую трубу и опускаем ее в один из проломов в корпус лодки, до соприкосновения с внутренней палубой. Включаем забортную помпу, которая прокачивает воду со взвесью через специальный фильтр, сорбирующий радионуклиды. Производительность помпы невелика, поэтому качать нужно не менее часа, чтобы через фильтр прошло 500–600 литров воды со взвесью.

За иллюминаторами видим посторонний свет. «Единица приехала», – комментирует Анатолий Благодарев приход аппарата «Мир-1». Короткий обмен приветствиями между экипажами, и командир Евгений Черняев сажает свой аппарат слева от нас у большого пролома. Ему предстоит непростая операция: ввести установленный на «Мире-1» небольшой телеуправляемый модуль внутрь первого отсека лодки. Этот модуль оборудован телекамерой и светильником, а управляется по кабелю, намотанному на специальную лебедку. Цель операции – осмотреть носовой отсек «Комсомольца» изнутри. Если учесть, что телеуправляемый модуль, испытанный лишь в бассейне, будет впервые выполнять работу на глубине 1700 метров, сложность этой работы очевидна.

…Мы вытаскиваем длинную трубу из корпуса лодки, укладываем ее в бункер для сбора образцов, желаем удачи экипажу «Мира-1» и начинаем движение в сторону кормы. Делаем остановку перед рубкой, опускаем на тросе с помощью манипулятора гирлянду из нескольких сорбентов внутрь корпуса лодки, закрепляем трос на палубе и продвигаемся дальше. Обогнув рубку с правого борта, делаем следующую остановку, сразу за рубкой, где находится реакторный отсек. Садимся на палубу. Одним манипулятором хватаемся за леерное ограждение, чтобы аппарат не снесло течением, а вторым вытаскиваем из бункера шарообразный предмет диаметром около полуметра – гамма-спектрометр. Ставим его на палубную решетку и засекаем время. Наша задача – произвести в этой точке измерения в течение 30 минут. Оставляем на решетке реакторного отсека еще один сорбент, который, как и другие, будет поднят на борт судна в конце экспедиции. Развернувшись, поднимаемся к кормовой части рубки, где находится выход вентиляционной трубы реакторного отсека. Аппарат зависает у края рубки. Манипулятором вынимаю из бункера для сбора образцов цилиндр длиной около метра – автономный гамма-спектрометр, осторожно ввожу его внутрь вентиляционной трубы и опускаю на 2 метра на тросе, который фиксируется на выходе трубы. Гамма-спектрометр будет стоять здесь до конца экспедиции, измеряя уровень возможного радиоизлучения в непосредственной близости от реактора. Теперь отходим от рубки и опускаемся рядом с левым бортом лодки. Здесь предстоит сделать еще один цикл измерений гамма-спектрометром, положив его на грунт, а также отобрать пробу осадка с помощью специальной трубки, вводимой внутрь манипулятором. Закончив эти операции, проходим вдоль борта лодки до кормового оперения, осматриваем лежащие там кормовые рули, снова отбираем пробу осадка, а затем отходим от кормы лодки на 20–25 метров и ставим на осадок автономный прибор, предназначенный для измерения скорости и направления течений. Он, как и все другие помещенные в районе лодки приборы, будет производить измерения до конца экспедиции.

Наконец посмотрели на часы: уже восемь вечера. Под водой все происходит очень медленно, каждая операция требует тщательнейшей подготовки: соответствующим образом развернуть аппарат, вывести и отдифферентовать его (т. е. утяжелить или, наоборот, откачать балласт, придав ему нейтральную плавучесть), провести манипуляции с приборами и т. д. Как будто только что сели на дно, а прошло уже девять часов. Работа прерывается каждые полчаса для сеанса связи с «Келдышем», но это делаешь автоматически, ибо все внимание сконцентрировано на проводимых операциях.

Наш аппарат всплывает над грунтом, зависает над лодкой на расстоянии двух-трех метров и начинает движение вперед, проходит корму, минует рубку и останавливается над носовой частью. В это время аппарат «Мир-1» заканчивает работу с телеуправляемым модулем. «Замучались мы с этой штукой», – говорит Миша Макаров по подводной связи. Действительно, кабель очень жесткий и работает как спираль, не давая модулю двигаться вперед. Женя Черняев попробовал дать полную нагрузку на движители модуля, но из блока управления пошел дым. «Посадить бы сейчас на этот модуль его конструктора», – комментирует он свои действия в микрофон. Модуль разрабатывался в организации «Интершельф» в Санкт-Петербурге. Задымление в кабине подводного аппарата недопустимо, в сущности, это аварийная ситуация: здесь ведь очень ограниченный замкнутый объем, поэтому после короткого подводного совещания решаем заканчивать работы с модулем. Аппарат «Мир-1» продолжает выполнять другие пункты программы. «Все же кое-что удалось отснять с помощью модуля внутри лодки, – говорит на прощание Миша Макаров. – Пусть незадачливый конструктор скажет спасибо изобретательности и умению Черняева». Мы прощаемся с коллегами, желаем экипажу удачно завершить погружение и приступаем к заключительным операциям.