Мефодий Буслаев. Билет на Лысую Гору - Дмитрий Емец

– Хозяйка довольна. Это просто отли…жуткая, вонючая дыра. Меня от нее тошнит в хорошем смысле этого слова! –спохватилась Ирка.

Домовой кикимор просиял, точно отведаллюбимого варенья из червивых груш.

– Я старался, чтобы все тут было какможно гаже! – заверил он Ирку.

– И у тебя получилось. Тут всего однакомната? – спросила Ирка.

– Обижаете, тошнотная хозяйка! Ещеспальня! Ап! – Антигон отдернул тяжелую штору в углу комнаты.

Ирка последовала за ним, но едва не получилазатылком в лицо. Дело в том, что кикимор внезапно подпрыгнул, замахал руками ивоинственно завопил, размахивая булавой.

– К оружию, гадкая хозяйка! Насвыследили! Ложись в гробы, негодяи! Отвратительный монстр будет крошить всехподряд!

Спальня была маленькой, кикимор же метался,точно припадочный. Дождавшись, пока Антигон в очередной раз высоко подпрыгнет,Ирка подхватила его под мышки и удержала. Это был единственный способ хотьчто-то разглядеть.

В кресле-качалке, закинув ногу на ногу, сиделтемноволосый юноша в светлой рубашке. Ворот рубашки был расстегнут.Проглядывала цепочка с медальоном. Размахивающий булавой Антигон не произвел нанего впечатления. Юноша смотрел на разгневанного кикимора без страха, как надосадливую муху. Когда Ирка поймала кикимора на лету и прижала к себе, онусмехнулся.

В руках у Ирки Антигон вначале вырывался иразмахивал булавой, но после, сообразив, что на них никто не нападает, притих.Лишь продолжал кипеть от негодования.

– Он влез в «Приют валькирии!» Кошмарныймонстр оскорблен! Только кр-р-р-ровь смоет обиду! – то и дело повторял он.

Юноше надоело разглядывать Антигона, и онперевел взгляд на валькирию. Глаза у него были насмешливые. Он убрал ногу сколена, качнулся в кресле и встал, оказавшись выше Ирки на голову. В движенияху него отсутствовали суета и пустое мельтешение, часто встречающиеся уостряков-самоучек, которые даже карточку в метро не могут купить без того,чтобы что-нибудь не вякнуть.

Чем дольше Ирка всматривалась в его лицо, темболее знакомым оно ей казалось. Сомнений нет, она видела его прежде, но где,когда? Она поставила на пол Антигона, потребовав у кошмарного монстра, чтобы онбольше не прыгал, и машинально потянулась к картине.

Дождавшись, пока она развернет холст, юношаподошел и с интересом посмотрел на него.

– Откуда он у тебя?.. Художник былужасный копуша. Все время повторял, чтобы я не вертелся. Два дня я сидел какпривязанный, а так хотелось проехаться верхом, – вспомнил он.

– Так ты Багров? – взволнованноспросила Ирка.

– Да, я, – просто ответил юноша.

– Это, кажется, тут! Хотя я не уверена.Если мы на месте, скоро должен быть бетонный забор! – с сомнением в голосесказала Улита.

– Угу. Будем ждать, – буркнула Дафуныло.

Она уже ни на что не надеялась. Бетонныезаборы попадались им в количестве неимоверном, но все, по словам Улиты, были нете.

Морщась, они пробирались между гаражами,расположенными недалеко от оживленного проспекта. Пахло так, как может пахнутьтолько за гаражами, где москвичи находят порой желанное уединение. Под ногамичавкали тряпки и мокрые газеты. То и дело путь преграждали доски, рамы и двери,припрятанные заботливыми хомяками-дачниками до ближайшей транспортной оказии,которая, судя по плачевному виду всего этого хлама, не наступала уже много лет.То и дело приходилось искать обходной путь. Чимоданов дважды ухитрился уронитьЗудуку, которого нес довольно небрежно, за ногу. Зудука не обижался. Дажеухитрялся, болтаясь вниз головой, читать книжечку с добрым названием «Дневникподрывника».

Улита издергалась и на все вопросы, даже самыеневинные, только рычала:

– Меня не кантовать! Я и так уже навзводе, как берданка дедушки Мазая!

Наконец впереди замаячил-таки очередной забор,солидный, бетонный, но, судя по быстрому закруглению, огораживающий не оченьбольшую территорию.

– А вот и он! Залазик, родненький мой!Надеюсь, тебя не замуровали, потому что в противном случае я сама замурую того,кто это сотворил! – радостно воскликнула Улита, заглядывая в щель междубетонными плитами.

– Залаз? Куда?

– Лучше не говорить заранее. Место, кудамы идем, на любителя, – уклончиво отвечала ведьма.

Где-то недалеко гудел автомобилями проспект.Мефодий внезапно ощутил, что земля под ногами едва заметно дрожит, и понял, чтов глубине прошел поезд. На заборе прыгали крупные синие буквы:

«Московский метрополитен.

Охраняемая территория! Злая соб…»

На остаток слова у пишущего не хватило никраски, ни вдохновения. Меф вслух предположил, что собака существует вполовинчатом виде.

– А чего, так даже классно! Злые собыатакуют и все такое! – оценил Чимоданов.

– Успокойтесь! Нет там никакойсобаки! – сказала Даф.

– Откуда ты знаешь?

– Посмотрите на Депресняка! Он спокоен,как сытый упырь. Будь там хотя бы пародия на собаку, он бы таким не был… –ответила Даф.

Улита подошла к забору. Под забором былаприличная щель, так как блоки крепились к бетонным опорам. Однако для ведьмыщель была узковата. Ухватившись за край, Улита вскарабкалась наверх. Мефодийуслышал, как она внезапно выругалась и спрыгнула на другую сторону. Остальныевоспользовались щелью.

Улита стояла у башенки непонятного назначенияи разглядывала испачканные руку и колено.

– Какими надо быть скотами, чтобывымазать забор солидолом? А если мне срочно нужно на ту сторону? Эх, если бможно было применять магию, эти бараны у меня бы сейчас козликами запрыгали!

– А на Лысой Горе мы сможемколдовать? – озабоченно спросила Ната.

– Там сколько угодно, – разрешилаУлита. – Здесь же, в лопухоидном мире, где магии словно канарейканарыдала, мы моментально засветимся. Скажи спасибо Даф, что она вспомниламаголодию против комиссионеров. Теперь хотя бы они не привяжутся.

– Пожалуйста, Даф! Возьми свое «спасибо»и не обрыдайся! В получении будешь расписываться? – фыркнула Ната.