Мефодий Буслаев. Билет на Лысую Гору - Дмитрий Емец

Она спрятала флейту и стала быстро спускаться.Пятно света поползло вниз, раздвигая дряблую тьму. Остальные суетливо кинулисьследом. Лестница позванивала при каждом шаге. Мефодий ощущал ее вибрацию.Ржавчина на ступеньках и перилах была не рыжая, а сизо-зеленая. Залаз оказалсяглубоким. Меф насчитал около ста пролетов метра по три каждый, а после сбился ибросил считать.

Свет наверху, проникавший в открытую дверь,вскоре окончательно пропал, превратившись в точку. Теперь только голубоватоесвечение из глаз Даф вело их.

Внезапно очередной шаг сорвался в пустоту.Лестница закончилась. Под ногами зачавкала вода. Она была повсюду. Натанемедленно принялась скулить, что промочила ноги.

– А ты как хотела? Наверху дожди, здесьподземные воды. Весной, когда снег таять начинает, иной раз по грудь уйдешь.Хочешь наверх – поднимайся! Посмотрим, как ты часа через два будешь строитьглазки группе захвата из Тартара! – рявкнула на нее Улита.

– Ну, если так… – протянула Ната. Ейне слишком хотелось признавать, что она напугана. – В общем, я ещеподумаю, – заметила она.

Они стояли в полукруглом, обложенном кирпичом тоннеле.Тоннель раздваивался. Ведьма подтолкнула Даф в правый коридор.

– Под ноги смотрите… Здесь ухнутькуда-нибудь легче, чем произнести «бултых!» – предупредила Улита.

Кивнув, Даф спокойно двинулась вперед. Мефодийслышал, как всплескивает вода под ее ногами. Депресняк, как известно, нелюбитель купаний, выгнув спину, вцепился Даф в плечо. Его вид говорил: «А-а-а,мама! Всех утоплю, сам по сухому пойду!»

Внезапно левая стена, опутанная толстымикабелями, затряслась. В швы между плитами посыпался песок. Где-то совсем близкопрогрохотал поезд. Вскоре идти стало суше. Тоннель был проложен наклонно, и всявода скапливалась внизу. Зудука, которого Петруччо поставил на ноги, резвобежал рядом с хозяином, с любопытством посматривая по сторонам. Депресняк внезапноспрыгнул с плеча у Даф и мгновенно исчез в темноте. Даф услышала звук борьбы икороткий писк. Во рту у Депресняка, точно макаронина, исчез крысиный хвост.

– Хех! И у этого голодного убийцы мамабыла райская кошечка! – укоризненно сказал Мефодий.

– Что было, то сплыло. У негосомнительная наследственность со стороны папаши. Помню, как его ловили по всемуЭдемскому саду, чтобы отправить обратно в Тартар, – заявила Даф.

– И поймали?

– А как же. Суток через трое… –улыбнулась Дафна.

Дважды или трижды полукруглый тоннель пыталсяветвиться, однако Улита уверенно двигалась по основной магистрали. Остановиласьона только у решетки, внезапно преградившей им путь. В голубоватом свечениивидно было, как вниз убегают широкие ступеньки.

– Тоннель под Москву-реку. Весной бы мыздесь вообще не прошли, – сказала Улита и, остановившись, потрясларешетку.

При толчке решетка не поддалась, однакоМефодий видел, что замка нет, решетку же держат два болта внушительногоразмера, которые, поломавшись не больше, чем это было необходимо, перекусилкотик с сомнительной наследственностью.

Они стали спускаться. Вскоре тоннель сделалсягоризонтальным и сузился так, что двигаться по нему можно было только гуськом.Интуитивно Мефодий ощущал где-то совсем близко уверенную, медлительную силуреки. Внезапно Улита поймала Даф за плечо и знаком показала, что нужноповорачивать. Это был совсем узкий проход. Даф послушно повернула. Черездесяток шагов впереди выросла глухая кирпичная стена. Однако, когда голубой лучиз глаз Дафны коснулся ее, Мефодию почудилось, что он увидел полукруглый темныйпроход.

– Бр-рр! Что это? – нервно спросилаДаф, заметив, что проход вдруг исчез.

Выросшая в просторном и солнечном Эдеме, подземлей она чувствовала себя неуютно. Верхнее и Среднее Подземье – царство нежити.Нижнее Подземье – уже почти Тартар. Светлому стражу здесь не место.

– Исчезающая арка! Возникает на неравныепромежутки времени. Иногда на минуту, иногда на секунду. Потом вновь твердеет истановится камнем. Пропускает только магические существа и лопухоидов, которыеимеют врожденный дар, – пояснила Улита.

– А если кто-то из имеющих дар не успелпройти, и арка отвердела, когда он внутри? – опасливо спросил Мошкин.

– Бессмысленный вопрос. Или ты думаешь,что исчезающая арка питается йогуртами? – жестко ответила ведьма. – Атеперь вперед! Мы можем опоздать на последнего червя.

– НА КОГО ОПОЗДАТЬ? – ошеломленноповторила Ната.

Улита не ответила. Дождавшись, когда контурыИсчезающей арки вновь станут размытыми, она сделала широкий шаг и растворилась.

– Теперь ваша очередь. Я могу пойтипервой, но тогда вы останетесь в темноте, – сказала Даф остальным.

– Подчеркиваю! – сказал Петруччо.

Он подхватил за ногу Зудуку и шагнул сквозьстену. Понять, что именно он подчеркнул на этот раз, Мефодий не сумел. Стенапоглотила все звуки. Сразу за Чимодановым последовала Ната. Если на лицеПетруччо заметна была легкая нерешительность, то Ната шагнула со спокойным ивысокомерным лицом, будто перешагивала через порог.

– Однако… А она не трусиха! –буркнул Мефодий с восхищением.

Даф промолчала. То, что Ната мало чего боится,она поняла давно. Вихрова любила порой поныть, пожаловаться, поломать комедию,но все это был театр одного актера. Все любят, когда их жалеют – даже голодныехимеры. А вот Мефодий мог бы и помолчать.

Кирпичи шевельнулись, точно театральнаядекорация. Мошкин, зажмурившись, поспешно нырнул в арку руками вперед.

– Тебе что, особое приглашение нужно?Давай иди – Наточка уже соскучилась! – поторопила Мефодия Даф.

Буслаев медлил. При посторонних Даф общалась сним нормально, как и со всеми, один на один же начинала говорить колкости,ссориться или быстро уходила. Мефодий, малоискушенный в делах сердечных, всякийраз испытывая недоумение. Вот и теперь Даф сердито покусывала губы.

– В чем дело? Чего ты ко мне пристала сэтой Натой? – неосторожно спросил Мефодий. Это был последний вопрос,который следовало задавать.

– Ути-пути! «С этой Натой»! Последниеполчаса ты тащился с ней рядом, как Бобик на веревочке! – перебила егоДаф.

– Так нечестно! – возмутилсяМефодий. – Ты сама сказала, что нельзя попадать в свечение из твоих глаз!

– Ну конечно! Во всем виноваты мои глаза!Может, мне еще ноги поменять? Я ухожу! – вспылила Даф и, наудачу, даже незадумываясь, проскочит или нет, шагнула сквозь стену.