Кошачья голова - Татьяна Олеговна Мастрюкова

нам топал, а что-то продолжал на участке делать. Так что студент тот еще трус. Не лучше меня. И вообще, зачем он мне травил страшилки, если просил все такого рода пересказывать ему? Я же ничего так и не пересказал!

Может, это была своего рода проверка? Правда, затрудняюсь сказать, что он проверял. Или Федихин хотел услышать о чем-то таком, что для меня было бы неожиданностью, к чему я не был готов, а потому рассказал бы ему, не догадываясь, какое это имеет значение, потом забыл бы об этом благополучно, а студенту того и надо. Тут, в Никоноровке, все странное, как и повод, по которому мы здесь. Наверное, лучше не задумываться и плыть по течению.

Глава девятнадцатая

Алина опять спала, как в кому впала. На этот раз мама успела довести ее до комнатки, прежде чем сестра окончательно отрубилась. И теперь мама только и делала, что поминутно проверяла: дышит дочь или нет.

Ни разу мне не удавалось поболтать с Алиной просто так, даже утром, когда она была вменяемая. Возвращалась-то от знатки она всегда как воды в рот набравшая. Как немая стала. Вообще ни с кем не разговаривала, даже с мамой.

А вот я хотел поговорить! Не с Алиной, конечно, и тем более не с Палашкой (вообще боялся еще раз ее голос услышать), а с мамой. Но мама слушать меня отказывалась, еще и упрекала:

— Егор, мы здесь ради Алины. Ну нельзя же все время только о себе думать!

Я прямо разозлился:

— А кто тогда будет обо мне думать? Вообще никто? Верни мне тогда телефон!

— Что за детские капризы, сын?

Взбесившись, я хлопнул посильнее дверью и выскочил во двор. Потом спохватился, что вообще-то мы не у себя дома, и мне стало слегка неловко.

Чтобы немного поостыть, решил прогуляться. Пришлось, правда, очень тихо и осторожно вернуться, чтобы взять налобный фонарь и оставить бейсболку. Вместе они никак не сочетались.

Мама уже ушла к себе в комнатку, опять проверять Алину. С одной стороны, хорошо, что не стала дальше выяснять отношения. С другой — как-то досадно, что сейчас ей совершенно не важны ни мои обиды, ни мое состояние.

Я почему-то был рад, что студент с наступлением темноты безвылазно сидел дома. Может, боялся, что ему накостыляют за назойливость, или еще что. С таким нестабильным поведением неудивительно, если его местные побьют. Хотя мне, в общем, без разницы. Кроме него и этого мужика стремного, никто до меня не докапывался.

Блин, зря я про мужика вспомнил. Бадя-бадя…

Ленька еще этот… Хорошо, что больше они мне не попадались. Показали жуткое представление и пропали. Или я их видеть перестал?.. Во всяком случае, я теперь и близко к той заброшке не подойду, даже днем. Тут дело ясное.

Да что я вечно всего боюсь? За меня-то никто не боится! Представляю, как отреагировал бы отец на новость, что его сын трусит по деревне гулять. Вот назло всем буду ходить где хочу и когда хочу. Надоело!

Фонари на улице совсем не горели, но было довольно светло. А кроме того, пустынно и тихо. Местные спать ложились рано и просто так по деревне не разгуливали, особенно с наступлением сумерек. И даже собаки уже на меня не обращали внимания. Только из-за какого-то забора лениво, чисто для проформы, псина тявкнула, но ее никто не поддержал. Вообще животные здесь были на редкость спокойные, лишний раз голоса не подавали. Вон и студент говорил, что собак на привязи по ночам держат.

Ночью все дома выглядели как заброшенные, поэтому странный шелест за спиной заставил меня напрячься и резко обернуться. Сначала я вообще ничего не увидел. Никого. Тогда включил налобный фонарь, радуясь своей предусмотрительности. Не особенно далеко он светил, но луч пробивал сумрак достаточно, чтобы убедиться: на дороге никого нет. Только звук. И вроде шуршание какое-то знакомое, но сразу не сообразишь, что такое.

И тут прямо из густой темноты, в которую уже погрузился противоположный край улицы и до которой не дотягивался луч фонаря, на дорогу выехало велосипедное колесо. Одно-единственное колесо, будто кто его толкнул в мою сторону. Колесо! Я чуть не рассмеялся от облегчения, что это не мужик или еще кто-нибудь в том же роде.

Хотя… Я остановился, чтобы посмотреть, кто так развлекается. Колесо уверенно катилось в мою сторону, но ни одна живая душа так и не появилась. На радиоуправлении, что ли?

Почему-то почувствовав неприятный холодок между лопатками, я резко развернулся и быстрым шагом направился домой. Шелест за спиной приблизился. Колесо и не думало падать и тоже как будто ускорилось.

Ну такого быть не может. Я обернулся на ходу — и чуть не вскрикнул, когда колесо с силой ткнулось мне

в голую ногу, прямо в лодыжку. Блин, больно! И дико странно: колесо, презрев законы физики, не упало плашмя в пыль деревенской дороги. Вместо этого откатилось назад, словно разгоняясь, и снова наехало бы мне на ногу, если бы я не увернулся.

Что за фигня?

Даже если это кто-то развлекается с радиоуправляемой игрушкой, все равно после столкновения с моей ногой колесо должно было упасть. Вместо этого проклятая штуковина описала круг — я вертелся посреди дороги, стараясь не поворачиваться к ней спиной, а луч моего фонаря метался как бешеный — и снова целенаправленно покатилась на меня с явным намерением задавить.

Настоящее велосипедное колесо: резиновая шина, стальные спицы. Даже трудно представить, где у него антенна или моторчик, при помощи которых им управляют.

— Прекратите это, идиоты! Я вас засек! — куда-то в темноту крикнул я, сам понимая, что никого там нет.

И вдруг меня как стукнуло. Подростки, которые насадили на кол женщину. Что, если никакую женщину они не насаживали? Что, если это действительно было колесо?

Студент-то, может, не напрасно дома сидит по вечерам… А я ведь прямо спрашивал: можно ли соваться на улицу в темноте и стоит ли опасаться местных?

Стало страшновато, и одновременно проснулся азарт. Нет, я не собираюсь причинять колесу вред. Я же не агрессивный местный пьяница. Всего лишь поймаю и притащу в дом. Посмотрим, что будет…

Я замер и стал ждать, стараясь направлять луч фонаря точно на колесо. Но эта штуковина будто прочитала мои мысли. Покатившись прямо на меня, она резко вильнула в сторону, увернувшись от моих рук. Я кинулся догонять колесо. Цирк,