Неопалимая - Маргарет Роджерсон

– Да, именно. Чтобы ритуалы шли по плану, необходимо четко обозначать их границы. Даже знатоки время от времени совершают ужасные ошибки, и как бы он ни был умен, священник – не знаток. Любой, кто сейчас пытается использовать Старую Магию, будет работать с ограниченными ресурсами – вырванными страницами, наполовину сгоревшими рукописями.

Я все еще думала о тех, первых, одержимых солдатах. Что, если они пали жертвой более ранней попытки Леандра овладеть Старой Магией? Я спрашивала себя, сколько людей тогда погибло. Выжил ли кто-нибудь из солдат…

– Откуда ты знаешь?

– Я был там, – ответил Восставший. – Я видел, как они горят.

По моему телу пробежала дрожь. Но его ответ не должен был стать неожиданностью. Восставший был древним; несомненно, его сила уже использовалась для борьбы со Старой Магией.

– Это все равно не объясняет, чего он хочет.

– Что ты знаешь о нем? Думай, монашка.

Я перебрала в памяти воспоминания. Первое, что бросилось в глаза, это выражение отвращения на его лице, когда я сказала ему, что хочу стать монахиней.

«Зачем тебе это вообще нужно?»

А потом, в повозке, когда я продолжила упорствовать: «Думаю, возможно, ты не знаешь, чего хочешь».

– Он хочет власти, – медленно сказала я. – Это настолько важно для него, что он не понимает, как другие люди могут этого не хотеть.

– Продолжай.

Я подумала о том, как Божественная смотрела на него. С нежностью, с обожанием. Но он все еще был ниже нее по положению и всегда будет. Несмотря на свой юный возраст, он уже поднялся настолько высоко, насколько это было возможно в рядах Круга. Леандр завладел самой могущественной реликвией, которую мог контролировать.

– Он не может получить ничего больше с помощью Круга, – закончила я. – Если он хочет еще власти, то должен искать ее в другом месте.

– Я тысячу раз видел таких людей, как он. Если тебя это успокоит, они всегда умирают ужасной смертью. Я бы с радостью в этом посодействовал, но, к сожалению, мы не можем просто убить его и покончить с этим. Сначала нам нужно узнать больше о ритуалах, которые он практикует. Старая Магия сохраняется и после смерти заклинателя, и нам необходимо выяснить, что именно он привел в действие.

Я выглянула из двери чердака. Жан оставил свое бдение у хлева и сел на землю среди кур, выглядя огромным и одиноким, пока они клевали солому вокруг него.

– Это то, для чего ты хочешь использовать Жана?

– Если бы я прямо сейчас попытался распространить свою силу достаточно далеко, чтобы обнаружить место проведения ритуала, любой человек, использующий реликвию внутри Бонсанта, немедленно ощутил бы мое присутствие. Нам нужен след, чтобы действовать более незаметно. Парень должен подойти в качестве отправной точки.

Уже во второй раз я обнаружила подозрительную нотку волнения в его голосе во время разговоров о Старой Магии. Он не просто много знал о предмете, но и был заинтересован в чем-то.

– Это причинит ему боль? – спросила я, стараясь не показать своей настороженности.

– Вот что тебя волнует? – Я испытала укол раздражения. – Нет, он не должен ничего почувствовать. Я не дилетант.

– Тогда давай сделаем это сейчас, – решила я.

– Что? Ни в коем случае.

– Почему?

– Ты слишком слаба. Сначала тебе нужно отдохнуть. Нет, послушай меня. Ты почти не ела с тех пор, как стала моим сосудом. Ты едва спала – не спорь! – прошипел он, когда я открыла рот, чтобы возразить. – Обморок от истощения не считается. Тебе нужно восстановить силы, прежде чем снова перенапрягаться.

– У нас нет времени. Теперь, когда мы в городе, все за пределами Бонсанта остались без защиты. Духи могут напасть на другие провинции. Мы понятия не имеем, что планирует Леандр.

– Духам потребуется время, чтобы восстановить свою численность после вчерашнего. Старая Магия не может вызвать новую армию из небытия.

– Сотням духов удалось сбежать.

– А тысячам – нет. Остальные теперь будут скрываться, слишком опасаясь моей силы, чтобы появиться, пока их снова не заставят.

– Но поднимется еще больше, – возразила я. – Даже если большинство мертвых Ройшала станут тенями…

– Я знаю, о чем говорю, – перебил он. Теперь его голос звучал сердито. – Я пожрал больше душ, живых и мертвых, чем твой жалкий разум может даже постичь. Большинство духов скорее спрыгнут в Севр, чем перейдут мне дорогу. Никогда не забывай, кто я, монашка.

Он сжал меня и яростно встряхнул изнутри, достаточно сильно, чтобы мои зубы заскрежетали.

Прошло уже много времени с тех пор, как Восставший делал что-то подобное в последний раз. Я пожалела, что под рукой не было кинжала. Но даже если бы был, не уверена, что у меня хватило бы сил им воспользоваться.

– Не буду, – сказала я просто. Меня удивило то, насколько усталым был мой голос, язык во рту распух. Голова тяжело стукнулась о стену конюшни.

На мгновение Восставший успокоился, затем заговорил:

– Старой Магии потребуется время, чтобы угаснуть. Между тем в твоем нынешнем состоянии, если я попытаюсь отследить ее, ты можешь не выжить. И уверяю тебя, ты не сможешь никому помочь, если будешь мертва. – Его голос, казалось, становился все тише, все дальше. – Если ты хочешь спасти других людей, следует помнить, что сначала нужно спасти себя.

Я спала. И спала. Один раз почти проснулась, услышав звон пятичасового колокола. Поздний свет, проникавший через дверь на чердак, был цвета топленого масла, в его лучах лениво кружились частички пыли.

В следующий раз я проснулась от того, что меня снова начал трясти Восставший.

– Монашка, ты должна проснуться, – призывал он. – Тебе нездоровится.

Я застонала. Тело, казалось, раскалилось от безжалостного солнечного тепла, но когда я распахнула глаза, солнце уже село. За дверью чердака висел квадрат ночного неба. Сорочка липла к телу от пота.

– У тебя жар. Тебе нужна вода.

Я подняла себя в вертикальное положение, но снова завалилась на бок спустя мгновение. Веки налились неподъемной тяжестью и закрывались сами по себе.

Восставший подождал. Затем его голос зазвучал снова, жестокий и злобный.

– Овладеть тобой в таком состоянии было бы проще простого. Я могу пожрать каждую душу в этом монастыре. Каждую отвратительную монашку, каждого вонючего крестьянина, и ты будешь вынуждена смотреть.

Чердак вокруг меня шатался. Я распрямилась, стоя по колено в сене, на дрожащих, словно у новорожденного жеребенка, ногах.

– Теперь спускайся по лестнице, – повелел Восставший все тем же командным тоном.