Московская сага. Поколение зимы - Василий Аксенов

За покупку жилплощади подлежат выселению из Москвы: трудовыеэлементы в один месяц, нетрудовые элементы в одну неделю.

«Религиозники» подлежат прохождению через специальнуюкомиссию по уклонению от военной службы.

В Театре Вс. Мейерхольда – «Рычи, Китай!», пьесаС.Третьякова.

В цирке Ник-Дьяволо – «Мертвая петля на велосипеде».

В кино звезды экрана: Глория Свенсон, Джекки Куган, КсенияДесни, Чарли Чаплин.

Избирательного права лишены: кулаки, служители культа,бывшие царские чиновники, подозрительные лица свободных профессий.

Громилы проникли в магазин Михайлова и Лейн (Покровка, 20).

Семашко вскрыл причину растущего хулиганства: наша молодежьросла в период самодержавия.

Исчез Николай Сергеевич Лоренц, 29 лет.

Тихо скончался протоиерей, профессор богословияН.И.Боголюбский.

Возвратился из отпуска член коллегии Наркоминдела т.Ротштейн.

Всемирно известная паста «Хлородонт»! Хна-басма! «Тройной»одеколон! Кровати!

Отдел снабжения дивизии. Торги. Капуста и картошка пудами.

Разоблачено и обезврежено 49 латвийских шпионов.

«Межрабпом – Русь». Картина собственного производства «Мать»(тема заимствована у Горького). В гл. ролях В.Барановская, Н.Баталов. РежиссерПудовкин, оператор А.Головня.

Новое поражение Сун Чуан Фана.

Избиение фельетониста в Одессе.

«Сухая Америка», карикатура: из книги законов льется струясамогона.

Гвозди. Пробки. Пилы. Белье.

Тезисы тов. А.И.Рыкова к XIV партконференции «Охозяйственном положении страны и задачах партии».

50-летие смерти Михаила Бакунина. Зал МГУ переполнен.Ораторы: ректор МГУ А.Я.Вышинский, нарком просвещения А.В.Луначарский... «Мы неотрекаемся от своих предшественников!»

Академик П.П.Лазарев: «Гениальные исследования Лобачевскогодоказали существование новых видов пространств, отличных по своим свойствам отпространств, в которых мы живем...»

Поэма Л.Овалова «Стальной пропагандист». Посвящается АлексеюИвановичу Рыкову.

Михаил Кольцов. Искусство или Партия? Много вопросоввозникает в Москве у рабфаковца с потертыми сзади, как зеркало, штанами. Вотего актив: 23 рубля стипендии, котлеты с гречневой кашей, вера во всемирнуюреволюцию, кипяток в общежитии, три фунта сала от отчима, случайные билеты начто-то.

Вот его пассив: учебная нагрузка, партнагрузка,профнагрузка, авиахимнагрузка, мучительные слепящие витрины, неоплаченныечленские взносы, ожоги мороза сквозь соглашательские сапоги.

Тов. Н.Поморский о Нью-Йорке: «...К нашему удивлению, статуяСвободы оказалась пустой внутри... В центре Нью-Йорка ощущается исключительнаягазолиновая вонь... Нью-Йорк с его самыми высокими небоскребами (до 58 этажей!)поднимает в душе огромную злобу... Рабочая революция должна будет ликвидироватьэтот уродливый город...»

«Союз рабочих и науки, слившихся воедино, раздавит в своихжелезных объятиях все препятствия на пути к прогрессу!» Лассаль.

«...Дух Ленина витает над сухими колонками цифр!» Л.Троцкий.

Михаил Кольцов: «Не может быть и речи о возвращении нашейторговли на заезженные рельсы капитализма... государство не может допуститьанархии рыночного оборота, „свободной игры цен“... ничего зазорного нет в том,что соответствующие органы призовут кое-кого к порядку...»

Юный князь Андрей, ошибочно названный его нынешнимиродителями Пифагором, в своем обычном великолепном настроении бегал средисосен, лаял на ворон, гонял белок. Вид у него издали был грозный: широкаячерная грудь, черная шерсть вдоль длинной спины, мощные светло-серые лапы,большие чутко стоящие вверх уши, пасть, наполненная дивным сверкающим оружием.Белки должны были до смерти бояться этой налетающей бури, мчаться прочь, взлетатьпо стволам сосен к самым верхним веткам, и они мчались и взлетали, но, кажется,не боялись. Следует признать, что они взлетали не к самым верхним, а к самымнижним ветвям и оттуда смотрели на князя Андрея. Иногда ему казалось, что онипросто играют с ним, вот в чем дело.

«Что я буду делать, если догоню одну из них? – иногдадумал он. – Зубами брать нельзя, может пострадать шкурка невинной твари.Что делать, – вздыхал он иной раз, сидя под сосной, – мой бег слишкомбыстр, по сути дела, догнать их мне ничего не стоит».

Однажды случилось так, что ему и догонять не пришлось.Стремительно несущаяся впереди белка вдруг остановилась и оглянулась на неговзглядом той чухонки, что повстречалась в поле под Дерптом во время первогоЛивонского похода. И как тогда он осадил коня, так и сейчас присел на задниелапы. Волна любовной жажды, радостной робости и молодого ликования окатила его.Белка смотрела на него без страха, как та девушка в холщовом платье смотрела насверкающего русского витязя. Потом животное начало потонуло в ней, как пружина,и она мгновенно унеслась под недоступную макушку сосны.

Князь Андрей был уверен в том, что это была та девушка, также как и в том, что он, трехлетний немецкий овчар Пифагор Градов, когда-топрошел уже через эту землю в образе русского князя. Вот где-то она сейчаспрыгает по веткам со своими товарками, совокупляется со своим самцом и иногдасмотрит на него вниз своими псевдобессмысленными глазами. Вряд ли она понимаетдо конца, кем была тогда и когда это было, так же, впрочем, как и он не вполнеотчетливо осознает понятия «князь», «Россия», «царь Иван»... Князь Андрей,разумеется, не знал своего имени, может быть, потому, что был опять чрезмерномолод. Он любил, когда старшие называли его ошибочно Пифагором, а еще больше –Пифочкой, что, казалось ему, вообще устраняло ошибку.

Он любил всю свою семью: мать Мэри, отца Бо и дядю Лё,вторую мать Агафью и второго дядю Слабопетуховского (всякий раз, какпроизносилось это имя, ему хотелось его со смехом повторить), старших братьевНикиту и Кирилла, сестру Веронику, принесшую в дом недавно неплохого щенкаБориску I V, ну и, конечно, больше всего сестренку Нинку, которая, к сожалению,мало с ним играет.

Все, что напоминало ему о прежнем, пока что представалоперед ним лишь яркими вспышками счастья: большие окоемы перед последнимприступом на Казань или сверкающая масса воды, когда впервые с конной дружинойпрорвался к Балтике, моменты утоления голода или жажды, встречи с женскимилюдьми и этот жест задергивания полога шатра, взгляд друга, еще не ставшегоизвергом...