Записки бизнесюка - Павел Чувиляев

Да и сами банки после ряда громких юридических скандалов несколько опасаются судебных процедур. Потери репутации оказались выше копеечных в масштабах банка финансовых результатов. Тут палка даже не о двух, а о трёх концах. Да, банк победил, но с должника нужно ещё получить деньги через ФССП (Федеральная служба судебных приставов). Это долго и хлопотно, а часто и невозможно: у заёмщика ничего нет, кроме рваных штанов и пролетарского происхождения. Заёмщик ведь не дурак: пока длился суд, успел от имущества избавиться, на родственников, например, перевести. Засуженный банком заёмщик является ходячей антирекламой. А «сарафанному радио» в России люди привыкли верить больше, чем красочным буклетам. Возникают вопросы и у регулятора-ЦБ: «Что за банк такой, всё время судится с клиентами? Риск-менеджмент, наверное, не профессионален, плохо отбирают заёмщиков. Денег что ли нет, нормальных специалистов нанять; плохая финансовая ситуация? Не проверить ли банк»? Так и попадают в список банков-браконьеров. Должники стали, вроде меня, шибко грамотные. Легко затягивают на год судебный процесс. Кстати, рассказ банковскому юристу о том, что вы намерены это сделать, откладывает обращение в суд на 2–3 недели: боятся, гады. Потому что заёмщик в итоге, конечно, проиграет, но целый год банк будет нести расходы на юристов и судебные издержки, а заёмщик — ни копейки не платить.

Теперь обещанная история о том, как с выгодой продаться коллекторам. Закон не запрещает любому юридическому или физическому лицу обратиться в банк и выкупить чужой долг за меньшую сумму, как это должны делать коллекторы. Сама сумма, цена договора уступки права требования, является предметом переговоров между банком и коллектором. Юридические лица этим заниматься вряд ли будут: у них возникнут проблемы с налогообложением. А вот доброе (подставное) физическое лицо найти можно. Особенно если с ним потом поделиться выгодой. Тогда должник согласится с передачей персональных данных, и выкуп состоится. Но вообще-то, это называется «мошенничество, совершённое по предварительному сговору группой лиц», ст. 159 УК РФ. В зависимости от суммы ущерба банку, лет на 5–8 тюрьмы потянет. А должник пойдёт «организатором преступного сообщества». Только надо доказать, во-первых умысел, а во-вторых сговор. Что при некоторых очевидных мерах предосторожности не так-то просто. Но доброму физическому лицу надо очень сильно доверять. Притом, что явной связи между вами быть не должно, например, в банк нельзя идти родственнику или близкому другу. Иначе сговор докажут в ноль секунд. Далее без комментариев.

Я же говорю: танцуем танго. Тонкий психологический танец на грани и за гранью реальности. Не доводи банк, приятель, не пытайся убежать от него. Кружись и ускользай. Беззастенчиво ври. Сколько раз я назначал оплату на пятницу, а потом вопил: «Я пришёл с деньгами, а у вас сокращённый день. Упёрся в закрытую дверь! А сейчас я уехал из Москвы, деньги на ваш кредит зарабатывать, но через 4 дня вернусь и всенепременно заплачу». Банки верят (а что им остаётся?), а я, меж тем, выиграл неделю, а то и две. Выскальзывание нужно перемежать с угрозами. Неплохо действуют фразы: «Посмотрите, сколько заёмщиков от вас бегают-прячутся, а вы тратите ресурсы на их розыск! Хотите, чтобы и я стал таким же? Нет? Но если вы будете продолжать жёсткое давление, я буду вынужден пополнить их славные ряды». Или: «Вы, безусловно, можете подать на меня в суд. Но вы же понимаете, что суд это год. И всё это время я платить не буду. Может, обойдёмся? Вам нужно подождать всего 2 недели». Если банк чувствует сопротивление и грамотность заёмщика, в какой-то момент он сам предложит ему реструктуризацию[51]. Не без выгоды для себя: процент будет выше. Лучше согласиться: она не только избавит от суда, но и снизит ежемесячный платёж. Но удлинит срок кабалы: за всё надо платить. А через полгодика, когда совсем прижмут, настанет время перекридитоваться, и начнётся новый танец. Правда, остаётся вопрос: зачем? Зачем такая жизнь, которая по большому счёту «мерзостное свинство»? К чему делать из себя «помесь танцора с калькулятором»? Ответ в конце книги. А пока запомним.

В финансовых вопросах отложенное поражение есть победа.

Эта история случилась в католическое Рождество в декабре 2010 года. Ещё летом я затянул с платежами в ныне покойный Первый республиканский банк (ПРБ). Боролся, но банк выставлял большие пени и штрафы, которые я платить отказывался. К концу года они почти вдвое превысили ежемесячный платеж (43 450 руб.) и достигли 70 тыс. руб. Гордиев узел нужно было разрубить. Первый удар я нанёс, воспользовавшись служебным положением. У PR-служб компаний существует традиция дарить журналистам небольшие подарки к праздникам. В ИД «Коммерсантъ», где я тогда работал, более 300 журналистов. Перед Новым годом входной холл оказывался завален подарками, приходилось с трудом пробираться к лестнице. Мерзкая картина. Лично я всегда считал своим долгом позвонить или написать по «мылу» всем дарителям, что на чашку водки и рюмку чая я себе уже заработал, да и на закусь тоже. А взяток не беру. Послания приводили людей в бешенство, чего я и добивался. В итоге, в журналистской тусовке я заслужил кличку «мизантроп», чем и горжусь по сей день.

Однако поток подарков не иссякал. Известный журналист-русофоб Станислав Белковский любит придумывать слова из трех букв. Например, ФСБ: фактор Станислава Белковского. В данном случае речь о придуманной им экономике РОЗ (распил, откат, занос).[52] На PR-отдел компании выделяется «подарочный» бюджет; дальше он пилится. Как? Да элементарно: купили пару ящиков коньяка по оптовым ценам, а в чеке написали, что по розничным. Разницу 20 % — в карман. Или оформить достав-ку подарков экспресс-почтой якобы за бешеные деньги, а на деле нанять за наличные мелкого грузоперевозчика, например, ООО «Гу. ру» толстого Павла Чувиляева. Он на своих «Газелях» развезёт с тем же успехом, но до 50 % затрат можно будет поделить. Сталкивался. Выступая против сложившихся правил, я мешал PR-бизнесу. В моих посланиях всегда были намёки на следующий логический шаг: не взять подарок; вернуть его. А это скандал. И когда 20 декабря 2010 года в ИД «Коммерсантъ» приехал коньяк из ПРБ мне в подарок, я в первый и последний раз реализовал угрозу. Звонить не стал, но в письме, после любезностей и благодарственных слов, говорилось: «К сожалению, я вынужден подарок вам вернуть. Дело в том, что сейчас я готовлю иск против ПРБ. Составлять иск правой рукой, держа в левой рюмку с подаренным ответчиком коньяком — это, по моему мнению, конфликт интересов». Скандал! Мало того, что у PR-службы ПРБ затрещал бюджет. У работающих там прекрасных дам случилась форменная истерика. Общий смысл воплей (кое-что я слышал и читал) таков: «Мы с таким трудом этих надутых журналюг прикармливаем, а вы, кредитники, что делаете? А если он, гад, завтра журналистское расследование под псевдонимом опубликует?! А даже если не опубликует, он ведь ходит и всем коллегам-журналистам рассказывает, какой плохой ПРБ! Вся наша работа насмарку! И после этого вы удивляетесь негативу в СМИ и плохим рейтингам цитированности»?! Смех смехом, но одна из пиарщиц, что называется от полноты чувств, из банка уволилась. Зря, конечно. У меня перед ней чувство вины.