Весь апрель никому не верь - Ариадна Борисова

– От жиличек моих осталось, – вспомнила Кира Акимовна. – Тогда я как раз поругалась с дочкой, рано вернулась с моря и попросила девчонок съехать. В тот же день к ним и телеграмма пришла. Я из-за адреса ее сохранила – должна им осталась. Они мне за полгода уплатили, прожили-то недолго, а я после дочки злая, поцапалась с ними и не отдала деньги за неустойку. Хотела с пенсии отправить, да как-то не вышло, потом забыла. Погоди-ка… Так ты ведь этих сестер знал! Вместе куролесили же…

Готовые вылететь «жеребцы беспутные» превратились в невинную частицу речи. Кира Акимовна поостереглась ненароком обидеть, Матвею было поручено вынести кипы бумаг и две коробки ветоши. Но соседка все-таки не выдержала, прищурилась здоровым глазом:

– Признайся: куролесили? Ох, жеребцы вы оба, ты и Робка! Он-то за Элькой ударял, так и не женился, а ты чего до сих пор не женишься?

– Время не подошло.

– Ускачет твое время, пока ждешь. Не заметишь, как покатится-покатится колобком, и ровно не было его… Я ж вас, спиногрызов, вот такусенькими помню, – старуха стукнула ребром ладони по ножке стола. – Эсмеральда была еще живая…

– Кира Акимовна, а мою маму вы помните?

Она вдруг странно всколыхнулась и замахала на Матвея ладонью:

– Не, не! Сколько лет пролетело – откуда все вспомнишь с моим склерозом? Иди, Матюшка, устала я. Спасибо, что помогаешь. Ты один человек среди наших сволочей…

– Спокойной ночи, Кира Акимовна.

– Спокойной! Спокойной! Скорей бы совсем успокоиться. Ты заходи, – кивнула она то ли Матвею, то ли осклабившемуся ей с экрана Жириновскому.

Поднимаясь с улицы, Матвей услышал звонок, и точно пригоршню снега кто-то сунул за шиворот – Алиса!

– Он у соседки, – донесся приглушенный дверью папин голос. – Да, старенькая, Матвей ей помогает. Что передать? Подождите, пожалуйста, пришел! Матюша, возьми трубку.

– Матвей Михайлович Снегирев?

Он удивился: это была не Алиса.

– Я вас слушаю.

– Ну что же вы, Матвей Михайлович, – с укором сказала незнакомая женщина. – Ходите себе, делаете вид, будто ничего не знаете.

– Чего не знаю?

– Бросили ребенка и живете кум королю.

– Какого ребенка? – опешил он.

– Вашего.

– Вы с ума сошли!

Ее голос зазвенел льдом:

– А может, у вас с головой не в порядке? Нормальные люди так не поступают! Ребенок никогда не видел собственного…

– У меня нет ребенка!

– Есть.

– Вы ошиблись.

– Номером? – съехидничала женщина. – Или вы назвали чужое имя?

– Нет, я… Я действительно Матвей Снегирев, но… я ничего не понимаю! Кто вы? Мать ребенка?

– Не важно. Важно то, что вы его бросили.

– Я никого не бросал!

– Ребенок – сирота при живом отце.

– Где он? У кого? Объясните, что происхо…

– Прощайте, Матвей Михайлович.

Вслушиваясь в гудки, словно они могли что-то подсказать, Матвей опустился на табурет.

– Иди ужинать, – выглянул дядя Костя из кухни.

Ужинать не хотелось. Хотелось узнать, кто звонил. О, тупость! Давно следовало снабдить телефон определителем номера. Хотя к чему домашний аппарат, если у каждого свой сотовый?..

Надкусив горбушку, Матвей поковырял вилкой рагу и не почувствовал вкуса. Обвинительный голос незнакомки продолжал звучать в мозгу: «…вы его бросили… сирота при живом отце…»

– Кто звонил? – спросил папа.

Если б Матвей сам знал!

– Так… знакомая.

– А с Алисой что – поссорился?

Матвею было не до Алисы. Связанная с ней маята отошла на второй, третий, двадцатый план, исчерпалась, как кислота из выжатого лимона.

– Ни с кем я не ссорился. Просто устал.

Совсем недавно Матвей примеривал себя к отцовской роли, а теперь, поставленный перед фактом, был растерян и удручен. Сколько лет мальчику? Впрочем, ребенок не обязательно мальчик… Так сын или дочь? Что же осведомительница пол не указала! Кто она сама? Мать ребенка, ее подруга, коллега, родственница?..

Вряд ли мать. Женщина, которая пожелала оставить в секрете беременность, роды и молчала неизвестное время, не стала бы звонить ради упрека. Почему эта конспираторша решила все скрыть? В курсе она о звонке или кто-то взялся за посредничество без ее ведома? С какой, в таком случае, целью? Может, таинственная мамаша из помешанных на феминизме мужененавистниц? Матвей слышал, что, мечтая о детях, они рожают от первых попавшихся, лишь бы хорош был собой и здоров… Он перебрал в уме женщин, с которыми встречался до Алисы. Мария, Злата, Елена… Наташа… тихушница Поля? Сомнительно. Изобретательная Поля нашла бы, как ему отомстить. Татьяна не сделала аборт? Нет, северная сожительница категорически настраивалась на замужество. Веселая журналистка Ксюша? Замужем, и характер не тот… Но что знал Матвей о характерах эпизодичных подружек? Некоторые рассказывали, где работают, с кем живут, а если не говорили, он и не спрашивал. Матвею безразлична была их жизнь, его интересовало, какими они окажутся в постели. В бардачке «Шкоды» среди мелких вещей всегда валялись две-три упаковки противозачаточных средств на всякий пожарный…

Он вспомнил, как впервые на деньги из разбитой детской копилки купил презервативы в аптеке на другой окраине города, – там никто не мог знать десятиклассника Матюшу Снегирева. «Сто? – переспросила аптекарша, открыто смеясь. – Не много ли для начала?» Матюша раскраснелся: «Это не мне, это другу», так ведь и было. Половину «резинок», всученных Робиком, он с глупыми шуточками раздарил одноклассникам, не зная, что будет встречаться с Мариной. С нею Матвей обо всем забыл, они и не думали предохраняться.

Ребенок мог быть только у нее. Его ребенок.

Прошлое раскрутилось и высветилось легко, ярко, как волшебный фонарь. Он вспомнил всё. Разговоры о картинах и детстве, странноватые сказки ее мифического брата, ее смех – ксилофонный перезвон, пряди шелковистых волос на ковре, солнечный рикошет трюмо, рассыпающий по ее телу дрожащие блики…

Кто бы объяснил, почему он с огромной тратой воли и энергии вытравливал в себе ее образ в течение стольких лет? Почему, неудовлетворенный жизнью, вместо метаний по работам и женщинам не обшарил страну в поисках Марины? Кто бы объяснил!..

Наверное, звонила Федора. Голос ее в памяти не сохранился, да его и поменять можно. И еще раз спасибо Кире Акимовне – за телеграмму с адресом. Недели отпуска хватит. Снегирям придется соврать, что посылают в командировку. Иногда Матвея просили проверить новую заграничную технику.

Он отгонял мысль о вероятной нецелесообразности путешествия. Красивая, талантливая женщина, Марина могла быть замужем. Ребенок мог считать отцом отчима… Матвей суеверно боялся заранее выстраивать речь, хотя слова так и рвались. Прости, сын (дочь), что я не был с тобой. Эх, Марина.