Паутина. Книга первая «Геныч» - Игорь Афанасьев

Будников бережно расправил тетрадный листок, позаимствованный у дневального. Достал ручку с шариковым стержнем... Два года не такой большой срок — они пролетят незаметно. А потом он вернется домой и прежние отношения возобновятся. Он напишет ей сейчас хорошее письмо, где расскажет о суровых армейских буднях. И пусть она ему ответит! Многие ребята в карантине получают письма от девушек. А он чем хуже? Пока что ему пишет только мать, этого для полного счастья недостаточно!

* * *

А в Замежье наступила настоящая зима. С морозами и снегопадами! Люди ходили в валенках и полушубках. Вероника часами бродила по опустевшей набережной, разгребая ногами чистый снег. Но он её не радовал. Дни без Геныча превратились для нее в серые будни. Она впервые почувствовала, что такое одиночество! А прошло-то всего ничего — каких-то полмесяца. Но почему так безнадежно и тоскливо на душе?

По ночам Вероника ворочалась в постели, никак не могла заснуть. Неожиданно поняла: с Ниной происходит то же самое! С того дня, как Геныч побывал в общежитии, Нина сильно изменилась. Она замкнулась, избегала смотреть в глаза... Неужели между ними в тот вечер что-то произошло? Вот так тихоня!.. Вероника почувствовала, что ревнует. Хотя ей-то как раз ревновать и не следовало бы! Она отпустила Будникова. Ценой невероятных усилий выбросила из своего сердца. Так стоит ли возвращаться к прежним иллюзиям?

Она поступила правильно. Не пара она ему — Генычу нужна совсем другая женщина. Такая, как Нина. Иногда ей хотелось поговорить с Ниной, расставить все точки над "i". Но что-то её всегда удерживало. Кто она ей теперь? Соперница?.. Соседка по комнате?.. Но уж точно не подруга!

Однажды вечером гуляя по улице, Вероника столкнулась лицом к лицу с Толиком Устюжановым. Она хотела пройти мимо, но Толик заслонил дорогу. Он был слегка пьяненький, его продолговатое небритое лицо выражало удивление и радость. "Господи, только этого не хватало! — Вероника посмотрела по сторонам. — Как назло, на улице сейчас никого!" Она резко развернулась и побежала обратно. Однако убежать от Толика ей сегодня было не суждено!

— Пусти, я спешу! — она грубо пыталась его оттолкнуть. Не получилось! Толик был сильнее, и он совсем не собирался её отпускать:

— Ты чё, в натуре, как неродная? Я же к тебе по-хорошему, мы же не чужие! Между прочим, я о тебе очень часто вспоминаю. А помнишь?..

Вероника взмолилась:

— Послушай! Ну что ты ко мне пристал? Чего тебе еще от меня надо? Между нами все уже закончилось!

— Я скучал по тебе, Ника! — глаза у Толика повлажнели, на лице проступила виноватая улыбка. — Я прошу, вернись ко мне пожалуйста! Давай начнем все заново. Нам же хорошо было вместе.

Вероника горько усмехнулась:

— И ты опять будешь отдавать меня своим друзьям и балдеть, глядя, как они меня тискают?.. Нет уж, спасибо! Ты извращенец, Толя, я сейчас ничего кроме омерзения к тебе не испытываю. Давай лучше разойдемся по-хорошему и забудем друг друга.

Зря она так сказала! Вероника поняла это уже спустя секунду. Лицо Толика мгновенно исказилось. Непонятно только от чего? То ли от злобы, то ли от охватившего его возбуждения? И опять на улице — никого!

— Извращенец, говоришь!.. А ты-то, чем лучше?

Он прижал её к забору, рука полезла под полу тулупчика... Вероника оглянулась по сторонам, в надежде увидеть хоть кого-то. Но улица была пуста... А рука уже шарила по животу, стремясь проникнуть под одежду...

— Перестань, — прошептала Вероника, — тут же люди ходят!

— Когда-то тебя это возбуждало!.. Да и нет тут никого!

Рука проникала в колготки, и Вероника с ужасом начинала понимать, что не может больше сопротивляться!.. Не хочет!.. Ноги раздвигаются сами...

— У тебя холодная рука... — она уже начала постанывать.

— Ничего, скоро согреется. У тебя тут очень тепло!.. А хочешь пойдем сейчас ко мне домой — там нам никто уже не помешает!

Проклиная себя, она пошла за Толиком. Ей захотелось расслабиться, снова почувствовать себя женщиной...

* * *

Пашку Анохина Будников нашел за казармой. Нашел случайно, когда вышел прогуляться на свежем воздухе. Анохин стоял, прислонившись к стене, и плакал.

Геныч сразу понял, случилось что-то неординарное! Не мог Пашка просто так уподобиться слезливому подростку, которому надавали по физиономии. Не такой он человек! Он подошел к другу, тронул его за плечо.

— В чем дело, братишка, что ты так расквасился? А ну давай рассказывай! Спокойно, по-порядку...

Пашка протянул Генычу смятую фотографию. На фотографии изображены три очаровательные девушки. После длительных расспросов было выяснено следующее:

Когда Будников занимался на гимнастических снарядах, Пашка находился в ленинской комнате и читал письмо из дома. Он зашел сюда чтобы посмотреть телевизор, но увидел почтальона. Окруженный сослуживцами, тот раздавал письма. Нашлось письмо и для Анохина. Окрыленный, Пашка сел на свободный стул и стал вскрывать конверт. Телевизор сразу же отошел на второй план. Письмо было из дома, в конверте находилась еще и фотография. Пашка вынул снимок...

— Ой, какие девочки! — раздался голос. Это сзади незаметно подошел Джавад Аскеров, старослужащий из первой батареи. — Брат, дай посмотреть!

Не дожидаясь согласия, он ловко выхватил фотографию из рук.

— Это мои сестры! — промолвил обескураженный Пашка и приблизился, но Аскеров резко отпрянул назад.

— Постой, дай посмотреть! Куда спешишь?.. Гиви, смотри какие девочки!

Рядом появился невысокий мускулистый Гиви с огромным крючковатым носом, несообразным с его маленьким ростом. Он заглянул в фотографию, словно собирался клюнуть. На него снимок тоже произвел впечатление. С видом знатока Гиви изрек:

— Хорошие русские девочки. Мне они нравятся! Эта посередине хорошо подмахивает, а эта с краю с толстыми губами...

— Это его сестры! — сказал Аскеров, кивнув на Анохина.

— Сестры?