Путь Грома - Маргарита Епатко

Вот от нее остался только высокий ворчливый голос. Затем маленькое облачко медленно двинулось над дорогой. Летело оно как пьяное. Пару раз неудачно скатилось по дороге в канаву. И, выбравшись оттуда, продолжило путь в сторону города, пока не скрылось за горизонтом.

Параскева проводила взглядом противницу и, обессилено опустилась на землю. Она поднесла руку к горящей от боли груди и наткнулась на что-то прохладное. – Ожерелье матери Ильи, – вспомнила она.

Параскева осторожно расстегнула ожерелье, ощупала себя и поняла, что особых ран нет. Вот только под самим украшением кожа была обожжена. Да еще плечо разодрано в кровь когтистой лапой кота, лежащего сейчас бездыханным у ее ног.

Она наклонилась над животным и прошептала.

– Бедненький, тебе-то за что досталось?

Тщедушное черно-пыльное создание пошевелилось и подняло остренькую мордочку. На нее глянули темно-синие почти человеческие глаза.

– Прости, – пробормотал кот, – за плечо… я нечаянно… защитить хотел… – сказанное далось ему неимоверным усилием.

Он опустил обожженную мордочку на куски асфальта и затих.

– Я тебе помогу, – сказала Параскева. – Она быстро одела ожерелье, подняла кота и нежно прощупала все его косточки. – Вроде бы цел, – прошептала она. – Ну, малыш, где у тебя болит?

Кот сделал попытку приподнять голову и слегка приоткрыл глаза. – Если честно, везде, – он раздвинул уголки губ с топорщащимися усами, изобразив подобие улыбки. – Но после твоего массажа мне стало гораздо легче.

– Раз шутишь, значит, жив, – успокоилась Параскева. – Не даром же говорят, у кота девять жизней.

– Я не кот, я Черныш.

– Ну, значит коловертыш Алинин. Правда, тогда непонятно: за что она тебя?

– Я не коловертыш. Я друг. И не Алинин, – едва слышно произнес неожиданный защитник и окончательно обмяк на руках у Параскевы.

Старуха подхватила животное и, не обращая внимания на ноющую боль в груди, поспешила к дому. Добравшись, бережно положила кота на стол и бросилась на кухню, где громоздились склянки с травяными настоями. Вылив содержимое нескольких из них в широкую плошку, она двинулась в комнату, но остановилась в раздумье.

– Нет. Этого мало, – сказала знахарка вслух. Достала ножичек и разрезала указательный палец, добавив несколько красных капель в жидкость. – Вот теперь в самый раз, – одобрительно кивнула она.

Кот по-прежнему лежал на столе, не подавая признаков жизни.

– Киске надо выпить лекарство, – ласково сказала Параскева.

– Я же сказал, я не кот, – слабо возмутилось животное, не открывая глаз.

– Но лекарство-то все равно надо выпить, – настаивала Параскева.

– У меня нет сил.

– Тогда придется сделать укол, – пригрозила старуха.

Кот фыркнул и открыл глаза.

– Интересно, что это за народная медицина такая с уколами?! – возмутился он.

Параскева воспользовалась тем, что возмущенный кот открыл рот и, придержав ему голову, быстро вылила содержимое плошки в горло.

– Бр-р-р, фр-р-р, что за гадость? – зафыркал тот. – Вампира из меня решила сделать! – взвизгнул он.

– Ты меня защитил, а я тебе силы чуток вернула, – ответила старуха, довольно поглядывая на животное, которое уже сидело на столе и озабоченно вылизывало лапы.

– А кроме пакостного лекарства в доме есть что-нибудь съедобное? – Черныш оторвался от своего занятия.

Параскева молча сходила на кухню, принесла тарелку борща, вчерашние пирожки и миску сметаны.

Кот подобрался, насупился и почти зло глянул на старуху.

– Так-то ты меня за добро отблагодарить хочешь. Я к тебе со всею душой. А ты подкупить меня едой решила, – он гордо повернулся и направился к двери.

– Подкупают слуг, а кто-то говорил про дружбу, – мягко заметила Параскева. – Разве друга за еду купишь? Он и за все сокровища мира не продастся.

Кот удивленно обернулся. Подумал немного и, прыгнув обратно на стол, стал уплетать борщ со сметаной.

– Мне нравиться с тобой дружить, – замурлыкал он, вылизывая тарелку. – К тому же, кажется, я, наконец, нашел того, кто может справиться с Алиной. Но сначала, я должен вернуть должок, – он без предупреждения прыгнул на плечо к Параскеве и довольно замурлыкал.

Параскева, удивленная, таким проявлениям чувств, не решилась прогнать животное. А он, воспользовавшись моментом, воротником обнял ее шею и стал урчать еще громче. Знахарка почувствовала, как от тепла исходящего от мягкой шкурки мурчащего существа, ее начинает клонить в сон. Только теперь она поняла, насколько ее вымотала битва с Алиной. Она присела на стоящий рядом стул, склонила голову на столешницу и задремала. Руки и ноги налились тяжестью, веки смежились, и старуха провалилась в глубокий сон без сновидений.

– Пора, просыпайся! Пора уходить! – Параскева проснулась от дикого визга.

– Пора, – промяукал кто-то еще раз в самое ухо.

Она открыла глаза и удивленно посмотрела вокруг. Прошло не более получаса с того момента, как женщина заснула. Так почему же нельзя отдохнуть еще?

– Надо уходить, – пушистая мордочка ткнулась в руку, прогоняя остатки сладкой дремы.

– Ты чего это раскричался? – улыбнулась Параскева.

– Люди. Сюда идут люди, – кот явно нервничал.

Шерсть у него стояла дыбом, усы топорщились, а длинный хвост, как будто живя отдельной жизнью, бил по бокам выписывая при этом замысловатые круги.

– Это ли повод для крика? – сказала Параскева. – Ты совсем одичал, людей пугаешься. Да они ко мне по десять раз на дню за советом или травой захаживают.

– Но не такой разъяренной толпой, – промяукал кот. – Уходи, пока есть возможность.

За окном послышался гул возбужденных голосов. Он постепенно нарастал. Уже стали слышны отдельные, совсем не дружелюбные выкрики.

– Выходи, сюда ведьма! Давай разберемся, – зазвенел высокий женский голос.

В подтверждение серьезности намерения в окно полетел камень. Стекло треснуло, развалившись на несколько осколков.

– У тебя даже дом стоит без защиты, – изумился кот. – Надеюсь, здесь есть черный ход?

– Да зачем он мне? – ответила Параскева. – Я же всех жителей деревни наперечет знаю. У многих баб роды принимала. Это Зинаида кричит, местная дурочка. Заполошная, но, в общем, добрая тетка. Вот только ума ей от рождения не дали. Сейчас выйду, поговорю, они и успокоятся.

– Все у тебя, погляжу добрые, – кот задумчиво посмотрел на нее. – Не хочу тебя терять как Аграфену. Ее не спас, а тебя спасу, – сказав это он встал на задние лапы и на глазах у озадаченной Параскевы стал расти, превратившись в большую черную рысь. Рысь мягко обошла знахарку и, перекрыв входную дверь, легла у порога.