Общие места. Мифология повседневной жизни - Светлана Юрьевна Бойм

общежития является чтение в туалете. Причем тут важно не что читает интеллигент, а как, при каких обстоятельствах это происходит. В одном из зощенковских рассказов «Летний отпуск» изображен типичный интеллигент, который готовит себе макароны на кухне, чем приводит своих соседей по коммуналке в великое негодование. Кроме того, что он использует газ, он также жжет общественное электричество, запираясь в клозете и читая там неизвестно что. Туалет становится последней «инстанцией» частной жизни. Но в дверь туалета отчаянно стучат соседи, не поощряя буржуазный эгоизм и растрату общественных средств на, как говорится, не первую нужду. У Зощенко объект сатиры амбивалентен, им является в первую очередь сам рассказчик, повествующий нам о нехитрых приключениях мещан и интеллигентов. В «Золотом теленке» (1931) Ильфа и Петрова Васисуалий Лоханкин становится всеобщим козлом отпущения – и коммунальных соседей, и самих писателей. Этот советский Обломов сочиняет в местах общего пользования лирические ямбы. Как и многие другие, Васисуалий – жертва роковой любви, интеллигентской самокритики авторов и нерешенного квартирного вопроса. Во многих произведениях 20-х и 30-х годов лозунги и клише нового советского языка переплетены в амбивалентный юмористический текст, повелительное наклонение советских парадигм перекодировано в забавное повествование, классовые конфликты представлены как столкновения дискурсов и стилей мышления.

Михаил Булгаков подходит к квартирному вопросу наиболее радикально, используя фантастические возможности литературы и вызывая на помощь самого дьявола. В рассказе «Собачье сердце» сюжет «Франкенштейна» переписывается в советском стиле. Профессор Преображенский, человек старой закалки, которому чувство собственного достоинства не позволяет «уплотняться» и принимать пищу «в спальне, а не в столовой», сам создает себе коммунального соседа, превращая уличного пса в человека новой советской формации. Таким образом, за великим экспериментом стоит желание ученого сохранить любимую жилплощадь, прописав созданного им гомункулуса в профессорской квартире. Однако новый советский Франкенштейн по имени Шариков не принимает буржуазной идеологии своего создателя, присоединяется к членам жилкомитета и вместе с ними ведет ожесточенную классовую борьбу с профессором Преображенским. В «Собачьем сердце» Булгаков предлагает тонкую аллегорию созидательной деятельности русской интеллигенции, создавшей себе на погибель нового человека, «благородного дикаря» Франкенштейна, угрожающего искоренить своего создателя.

В «Мастере и Маргарите» квартирный кризис выходит далеко за рамки пародии и приобретает метафизическую значимость. Противостояние дома и псевдодома – одна из основных тем писателя. К псевдодомам в его произведениях относятся сумасшедший дом, лагерь, больница, а также Дом писателей им. Грибоедова, роскошная элитарная квартира Маргариты Николаевны и ее бывшего мужа, рабкоммуна номер 13 и многочисленные коммуналки, включая «нехорошую квартиру», выбранную Воландом. Лотман писал, что коммунальная квартира у Булгакова – это хаос в маскарадном убранстве дома, делающий настоящий дом невозможным. Дом и коммунальная квартира являются антиподами172. Дом становится навязчивой ностальгической идеей послереволюционного времени, и поиски дома уводят героев в другое время, в давнее прошлое, а не в другое пространство. В «Мастере и Маргарите», однако, коммунальная квартира превращается в фантасмагорическое место, более загадочное, чем дворец Понтия Пилата. Даже сам Сатана признается, что не понимает всей глубины квартирного вопроса и не перестает удивляться махинациям и трюкам по расширению жилплощади, проделываемым москвичами в послереволюционной столице. По сути, именно у них Воланд учится своему фантастическому искусству. Бал Сатаны, к примеру, происходит по соседству с коммуналкой, в ее «пятом измерении». «Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов», – объяснил Коровьев Маргарите накануне была. Таким образом, Маргарита, продавшая душу за дьявольскую свободу, сбегает в фантастическое эскапистское измерение авторитарной советской действительности. Если присмотреться, то ни один из героев романа не обладает свободной волей и не действует по своему наитию. Мир романа авторитарен, все действия героев движимы провидением или Воландом, который играет роль милосердного вождя. Именно Воланд явился свидетелем и первым читателем романа Мастера. Сам же Булгаков во время написания романа вел переписку со Сталиным, надеясь, что его первым читателем будет советский «милосердный вождь»173. Странные сходства Сталина и Воланда отмечались многими исследователями «Мастера и Маргариты». Роман Булгакова, в отличие от романа Мастера, остается непрочитанным в течение почти тридцати лет, погребенным в пятом измерении письменного стола до 1960-х годов. С 1930-х по 1960-е, когда коммунальные квартиры были основной формой жилья в крупных советских городах, они исчезли из литературы и искусства, став невидимыми, как фантастические дьявольские пространства Булгакова.

Одна из самых известных кинокартин эпохи застоя «Москва слезам не верит» превращает историю жилищного вопроса в советский миф. «Москва слезам не верит» одновременно напоминает любимый мюзикл сталинской эпохи – «Светлый путь» и современное голливудское кино. Не случайно фильм получил Оскара, как будто бы американская Академия наконец осознала внутреннюю связь советского и американского официального искусства. Объединяют их мастерская актерская игра, эпический сюжет, а также популярная мифология антиинтеллектуализма и логика волшебных сказок.

В центре фильма – три девушки из рабочего общежития, которые временно занимают отдельную квартиру и используют ее для привлечения интересных молодых людей с московской пропиской. Героиня фильма, Катя, Золушка советской сказки. В отличие от своей западной сестры, нашедшей принца, русская Золушка находит мужа-пролетария, а главное – трехкомнатную квартиру. В этом ей не помогают ни добрая волшебница, ни подозрительный предмет западного консьюмеризма – хрустальный башмачок. Советскую Золушку спасет киномонтаж.

Чудеса приходят на выручку в тот момент, когда жизненная драма Кати достигает высшей точки: ее возлюбленный, представитель московской элиты, от которого она носит ребенка, отказывается жениться на ней, узнав, что она простая рабочая, не имеющая даже московской прописки. Мы видим ее плачущей на кровати в студенческом общежитии во время подготовки к экзаменам в технологический институт. Плача, она засыпает. В следующем кадре Катя просыпается в своей собственной трехкомнатной квартире с пятнадцатилетней дочерью. К тому же она теперь большой человек, директор фабрики.

Как это часто бывает, трехкомнатная квартира не приносит героине счастья, поскольку ее личная жизнь пуста. Тема озабоченности личной жизнью вошла в искусство в 70-е годы, но на этот раз привнося конструктивные перемены в изображение быта. Квартирные страсти Кати не кончаются с трехкомнатной квартирой. Она встречает наконец родственную душу и настоящего мужчину, но благодаря сюжету-перевертышу на этот раз он ее принимает за простую рабочую. Катин возлюбленный живет в комнате коммунальной квартиры, он пугается ее привилегированного жилья. Ему не нужны ее комоды и диваны. В конце концов не без помощи добрых друзей они соединяются и живут счастливо в отдельной квартире, идеале 1980-х. Монтаж в середине фильма исполнен