Ночной обход - Вадим Фридрихович Агапов

class="p1">– Он? – обратился Арсений к нам и сам же ответил: – Точно, он! Что скажете?

У Громова от действий Строганова брови поползли вверх.

– Доктор, – обратился он ко мне, – а он типа здоров?

Я усмехнулся.

– Да это у вас типа провалы в памяти! – вскричал обиженный Строганов. – Зволдин просил Борщевика закупить старые трубки! Конкретно эти модели! Ты, доктор, сам принимал участие в эксперименте, когда твоего приятеля облучали током и вкатывали какой-то новый препарат, который странные сны вызывает. Сложите два и два, как говорит токсиколог Дина. Ну, дошло?

– Не облучали током, а проводили транскраниальную электростимуляцию, – поправил я Арсения, начиная понимать, к чему он клонит.

– Да вы и без стимуляции в трансе! – вскричал наш гений. – Василий Михайлович, до вас наконец доперло?

– То есть ты хочешь сказать, – неторопливо заговорил Громов, – что Зволдин использовал старые модели телефонов для воздействия на мозг?

– Вероятно, излучение телефона усиливает эффект нового лекарства, которое они испытывают, – перебил его нетерпеливый Арсений. – Причем не любого телефона, а именно этой модели! Помните, Мишаня говорил, что Зволдину нужен был мощный передатчик для излучения восемь-девять ватт. Главное, что это вызывает наркотический эффект, причем очень необычный, бодрящий, позволяющий предсказать будущее – короче, полный улет!

– Доктор! – вновь обратился ко мне Громов. – Такое возможно?

– Да! – радостно ответил за меня Арсений.

Я взял старый телефон за обломок торчащей антенны. Никола Тесла больше ста лет назад предсказывал появление небольших телефонных трубок, «не более наручных часов», позволяющих разговаривать с другими людьми из любой точки Земли. А в блокадном Ленинграде наш ученый, Георгий Бабат, предложил идею мобильного телефона, назвав его монофон. Я повертел предсказанное, но уже устаревшее изобретение в руках. Когда-то у моего приятеля был такой, и я считал, что это – вершина эволюции, симптом наступившего будущего. Но прошло несколько лет, и эта трубка уже может занять место в музее, на одной полке с каким-нибудь дисковым аппаратом.

– Да? – буравил меня взглядом Строганов.

– Эта модель, – я потряс телефоном перед ним, – с наибольшим уровнем электромагнитного излучения.

– Понятно, рак мозга! – прокомментировал Арсений.

– Чепуха, – поморщился я. – Никакого канцерогенного воздействия мобильных телефонов не доказано. По крайней мере, у современных моделей…

– А у этой? – Он нацелил свой палец на телефон.

– Не знаю, – честно признался я. – Но именно эти модели вызывали помехи в работе кардиостимуляторов, мониторов…

– И в голове тоже! – обрадовался Арсений. – Просто Зволдин заменил транс-стимуляцию облучением из телефона.

– Транскраниальная электростимуляция, – стал я возражать, – это метод лечения…

– Лечение-мучение! Ты же сам мне говорил, – подскочил словно от электрического разряда Строганов и выхватил у меня телефон, – что Зволдин воздействовал импульсами на мозг твоего Склифосовского плюс вводил какой-то препарат. Говорил? И про собак, у которых, как ее… водобоязнь развивалась! Ты что, врал?

– Но это совсем разные вещи! – теперь вскричал я. – Там воздействовали током с определенными характеристиками и в определенном направлении…

– Так и тут то же самое! – проорал Строганов. – Я что, по-твоему, физику в школе не учил? Электромагнитное излучение…

– Да от телевизора и от радио тоже излучение, – перебил я сыщика. – Но это не значит, что…

– Значит! – легковоспламеняющийся Строганов был близок к детонации. – Скажи, электромагнитное излучение влияет на мозги? А?

– На твои точно. – Я отодвинулся от него подальше. – Несешь какую-то ненаучную фантастику.

– Что тогда видел твой Склифосовский, когда был под наркозом? – огрызнулся Арсений.

– Обычные сны. – Я пожал плечами. – Пусть и вызванные сильнодействующими веществами.

Он уставился на меня исподлобья и мрачно процедил:

– Раз ты такой умный, то сейчас займешься сбором информации. Все, пошли на кухню. Надо поесть. И у меня там ноут.

На кухне Строганов стал пытаться варить спагетти. Но, перевозбужденный сверхценными идеями, он ронял продукты на пол, вылил воду мимо кастрюли и наступил на ногу Громову.

– Ты как слон в посудной лавке, – проворчал тот, морщась от боли.

– Я самурай, – поправил Василия Михайловича Арсений.

– В посудной лавке, – добавил я, садясь за ноутбук, лежавший на подоконнике. Кстати, тут же в керамическом горшке стоял огромный засохший куст. Земля, впрочем, была влажной. А на полу, как раз под горшком, стояла небольшая лужица воды. Видимо, этот садовник поливал редко, но обильно. К одной из сухих колючих веток была привязана неаккуратно склеенная лента Мебиуса.

– Можно узнать, зачем тебе этот саксаул? – указал я на несчастное растение.

– Саксаул? – переспросил Строганов. – Я не знал, что он так называется. Это научный эксперимент, – стал он охотно рассказывать. – Папа говорит, что если упорно поливать сухое дерево, то оно в конце концов зацветет. Главное – верить.

– И? – Я уставился на него. – Как давно ты экспериментируешь?

– Третий год. Уверен, скоро получится. Сила веры мощнее электромагнита. – И Строганов демонстративно напряг бицепс.

– Давай я сварю макароны, – предложил Громов и забрал у него кастрюлю с водой.

А я стал заниматься сбором информации про винный магазин, точнее, про его владельца или владелицу.

Строганов продолжал беседовать с Громовым. Если разговор – это здание, которое строят совместными усилиями, то они бы воздвигли лишь кривобокий сарай. Они говорили, ругались, постепенно повышая уровень громкости, пока наконец Арсений не треснул кулаком по столу. На что невозмутимый Громов заявил, что спорить с идиотом бессмысленно.

– Это точно, – подтвердил его оппонент.

Спагетти сварились. Наггетсы поджарились. Арсений достал из холодильника кетчуп и пиво.

– Какой кошмар, – пробормотал я, глядя на то, чем он поливает пасту.

– И это все, что ты обнаружил? – скривился Строганов, тыкая вилкой в сторону ноутбука. – Негусто… Соцсети посмотрел?

– Да. – Я сел за стол. – Вероятнее всего, владельцем является некто Филипп Пивных…

– Это прозвище? – спросил Строганов.

– Фамилия. И его нет ни в одной соцсети, – спокойно ответил я.

– Такое бывает? – поразился Арсений и даже перестал жевать.

– Я тоже этой ерундой не увлекаюсь, – усмехнулся Громов.

– А знаешь, сколько страниц у Арсения в ВК? – спросил я Громова.

– Пять, – недовольно ответил Строганов. – Или шесть. Надо все удалить.

– И ни одной настоящей фотографии, – добавил я. – Адреса этого Филиппа я не нашел. Но мы его и так знаем. К сожалению, это вся информация.

– Кого вы там разыскиваете? – полюбопытствовал Громов, но Арсений тут же захлопнул ноутбук. Негусто у него с вежливостью.

Я думал, что Строганов будет ругаться или насмехаться над результатами моих поисков, но ошибся.

– Ты сделал все что мог, – сказал он. – Я и не ждал большего, – прибавил он, как мне показалось, с облегчением. Затем командным голосом провозгласил: – Планы у нас следующие: Василий Михайлович, утром от вас понадобится вся информация о смерти Черняева. Ну, которую добыла полиция, – пояснил он. – И во время доклада Борщевику попробуйте узнать у него…

Громов усмехнулся и поправил Арсения:

– Это он будет узнавать у меня, а не я у него.

– Ну и нормально, – махнул рукой сыщик. – А вы должны будете понять, что знает Борщевик. Вас научить как? Теперь ты, доктор. Завтра…

– Подожди, – прервал я его речь. – Я уже забыл… Мне же на работу завтра.

– Разумеется. Мы работаем вместе. Едем в МКБ.

– Да нет, я про реанимацию…

– Поменяйся, попроси кого-нибудь выйти за тебя, возьми отпуск за свой счет, – проявлял он креативность.

– У меня нет счета, – ответил я. – Мне, знаешь ли, семью кормить.

– Вот-вот, – подхватил мой напарник. – Посадят тебя за убийство Яблочкова и Черняева, и будешь ты из тюрьмы содержать свою семью.

– Типун тебе на язык! – Я поморщился так, будто он мне в пиво добавил кетчупа. – И у меня нет столько денег, чтобы продавать все свои дежурства.

– Ну вот, какие вы все меркантильные, – теперь поморщился Арсений. – Только о деньгах и думаете.

Он вскочил и стал открывать висевшие на стене полки и вытаскивать банки, коробки, пачки. Все было покрыто слоем пыли.

– А, вот, нашел.

В одной из железных банок оказались доллары.

– Доллары в вентиляции? – усмехнулся я. – Сдавайте валюту, Никанор Иванович.

– Тоже мне, Воланд, – буркнул Арсений, из чего я понял, что он читал Булгакова. – Держи! – И он передал мне деньги. Затем, подумав, взял часть обратно.

– Хотите совет? Бесплатный, – вдруг сказал Громов. – Пока вы тут классику цитировали, я поразмышлял…

– Размышления у парадного подъезда! – воскликнул Арсений. – Кстати о классике.

Громов кашлянул.

– Так вот, ребята, совет мой простой. Вам бы ноги в руки да бежать от МКБ подальше. Я сейчас поясню! – Он решительным жестом, как мужчина с антиалкогольного плаката, остановил возглас Строганова. – За короткий период в нашем центре произошло несколько ЧП. Во-первых, две смерти. Связаны они между собой или нет, еще неизвестно, да и неважно. Во-вторых, если