Малабарские вдовы - Суджата Масси

Первин подняла к Сайрусу лицо, а он приник к ней долгим поцелуем, сладким от виски и желания. Как только губы их разомкнулись, Первин посмотрела ему за спину на высокую, богато разубранную кровать. Подумала, как хочется его туда поманить, но спешить не следовало.

Она направилась в гостиную, зная, что он пойдет следом. Исполнившись ощущения власти, смешанной с восторгом, она пробормотала:

– Какое райское гнездышко ты нам устроил. Представить не могу, что столько можно успеть за несколько дней. Как тебе это удалось?

– Не забывай, я с вами не ездил, когда мои родители возили тебя по разным местам. Признаюсь: обивку и мебель выбрала Сахар. Кстати, совершенно не случайно, что они столкнулись с твоей мамой в «Уайтавей-Лейдло».

В груди у Первин закипал смех.

– Тут все такое новенькое, мягкое, удобное. И мне просто не терпится поставить в эти шкафы романы и мою Британскую энциклопедию. Родители ее пришлют. Я им скажу…

– Завтра, – объявил он твердо.

Первин затаила дыхание, а Сайрус взял ее за руку и повел обратно в спальню. Этого момента она ждала несколько месяцев, но сейчас слегка напугалась. А что, если она плохо справится с супружескими обязанностями? Неужели хоть у кого-то получается хорошо в первый раз? А ей так хочется ему угодить.

– Мы разве не должны принять ванну? – спросила она, выгадывая время. Камелия сказала ей, что существует обычай принимать ванну до и после – а кроме того, вода поможет ей расслабиться.

– Да кто нас видит? – воспротивился Сайрус, отводя кружевные складки сари от ее лица. – Ах, Первин. Как же я тебя долго ждал!

– Всего два месяца…

– Два месяца – это бесконечно долго, – произнес Сайрус, медленно разматывая слои кружева. – В самый миг нашего знакомства мне захотелось до тебя дотронуться. Я столько думал о том, как ты будешь выглядеть, что ощущать…

Невесомое сари упало на ковер, но поднимать его было некогда. Сайрус прижимал ее к себе, склоняя к вещам, которые раньше она лишь в общих чертах рисовала себе в воображении. Она дрожащими пальцами расстегнула крючки на длинной кружевной блузе из той же ткани, что и сари, а Сайрус стянул свои судру и брюки. Он стоял перед ней в одних трусах. Широкогрудый и сильный, ну прямо молодой работник из бомбейских доков, хотя кожа у него была куда более светлая. Единственным темным пятном оказалась поросль на груди, которая тонкой линией спускалась к месту, давно занимавшему ее воображение.

– Ах! – Первин отвернулась, ошеломленная чувствами, которые испытала, глядя на него.

– Что такое? – спросил Сайрус с улыбкой.

Она неловко произнесла:

– Ты уже снял свой кушти[55].

– Священный шнурок необходимо снимать при исполнении супружеских обязанностей, – возгласил он, произнеся слова «супружеские обязанности» как нечто совершенно естественное. А потом рассмеялся: – Миссис Содавалла, а где ваш кушти?

– Найдите сами… – И тут она задохнулась, потому что он прижался к ней, опрокинул назад и все его теплое обнаженное тело оказалось сверху на мягкой постели.

Он начал медленно расстегивать перламутровые пуговички спереди на ее шелковой блузе-сари. Не прошло и нескольких секунд, как ее муслиновая судра была сорвана, и он заключил в ладони ее груди, и безумные толчки покатились от ее кожи в самую глубину.

Все как в Бандре – но теперь нет нужды останавливаться. Сейчас они попадут в то место, куда она всегда мечтала попасть, на предначертанные им небеса.

– Я люблю тебя, – прошептала Первин и дрожащими пальцами стала развязывать на талии священный шнурок.

– Моя прекрасная жена, – выдохнул он, – ничего не бойся.

– Я не боюсь, – ответила Первин и притянула его к себе.

14. Комната для жен

Калькутта, октябрь 1916 года

Сайрус держал вытянутые руки на весу, пока она вставляла золотую запонку в его накрахмаленную белую хлопковую рубашку.

– Как же мне не хочется расставаться на целый день.

– Мне тоже. – Первин вздохнула, понимая, что ничего не поделаешь и сегодня муж уйдет часов на двенадцать или больше.

Сайрус сегодня оделся особенно тщательно, потому что у него была назначена встреча с менеджером, отвечающим за закупку продуктов и напитков для одного из европейских клубов в Барасоле. Если беседа пройдет хорошо, все алкогольные напитки индийского производства в клуб будут поставлять Содавалла.

Первин добавила:

– Мне бы очень хотелось поехать с тобой и похвастаться, какую первоклассную разливочную фабрику ты организовал в Силде. Беда в том, что я ее еще пока не видела.

– Да там нечем особо хвастаться. Обычная разливочная фабрика: очень тесно, жуткий дребезг бутылок, двигающихся по конвейеру, по сто штук каждые пять минут.

– Ничего себе! Интересно было бы посмотреть. – Первин вообразила себе, как двигается вдоль конвейера, придумывает способы усовершенствовать рабочий процесс; в конце концов, теперь ведь это и ее семейный бизнес.

– А что ты сегодня будешь делать? – пробормотал Сайрус, опуская голову, чтобы поцеловать жену.

– У меня нынче очередное занятие в кулинарной школе мамочки Бехнуш. Сегодня она будет учить меня готовить сали-боти[56]. – Первин старалась говорить беззаботно. Она плохо понимала, почему должна научиться готовить все любимые блюда Бехнуш, хотя в доме есть очень толковый повар. Но если за жизнь с Сайрусом нужно заплатить стряпней, Первин на это готова.

– Когда я несколько месяцев назад увидел тебя в Бомбее, я сразу себе сказал: наверняка эта девушка готовит сали-боти не хуже лучших специалистов!

– Не выдумывай! – запротестовала она, прикладывая палец к его губам. – Ты увидел серьезную с виду девушку, которая при всей внешней серьезности готова не спать с тобой всю ночь. Разума мало, страсти много.

Сайрус издал низкий раскатистый смешок, от которого она всегда таяла.

– Если вернусь не поздно, давай куда-нибудь сходим сегодня. Ты еще не видела Мемориал Виктории, а потом пойдем поедим кулфи.

– Правда? – Настроение у Первин тут же улучшилось, потому что за две недели после свадьбы она лишь несколько раз выходила с Сайрусом из дома. – А успеем съездить на машине в Северную Калькутту?

Сайрус нахмурился.

– Туда далековато. А зачем?

Повязывая ему галстук, Первин пояснила:

– Я слышала от подруги, у которой сестра училась в Калькутте, что в районе Колледж-стрит есть очень симпатичная кофейня.

– Там полно бенгальцев, которые учатся на радикалов, – с усмешкой сказал Сайрус. – А парсов всего ничего.

– Мне интересно посмотреть, как выглядит бенгалец-радикал! – заявила Первин, завязывая шелковый галстук французским узлом. – Слуги уже немножко научили меня бенгали. Может, мы там с кем подружимся. И колледж Бетюн, наверное, недалеко.

– Да, ты говорила, что он тебя интересует. – Сайрус сделал шаг в сторону, посмотрел в зеркало, слегка поправил галстук. – Давай съездим