Исключая чувства - Диана Ставрогина

Приятный, чуть доносящийся до него запах ее волос (или духов? Он хотел наклониться еще ближе и узнать наверняка) действовал слегка одурманивающе, словно мало было его затуманенной голове выпитого виски, подогревая зарождающиеся фантазии. Дима не отказал себе в удовольствии погадать, какой женщина, обнимающая его сейчас, окажется в постели. То, что она там окажется, почему-то не вызывало сомнений. Уверенность была такого же необъяснимого свойства, как и появившееся с первых мгновений танца ощущение полного взаимопонимания с Ларой на мысленном уровне.

Возможно, все это была лишь фантасмагория запутавшихся чувств, эмоций, сбитых с толку плохим виски, точечно ударяющих по сердцу фразами его бывшей девушки Вики, для которой Дима оказался слишком пресным и которой ему хотелось что-то доказать. Возможно, вызванный настроением праздничного сборища и случайной встречей с великолепной, чарующей женщиной обман восприятия, что исчезнет с наступлением утра, но Дима не хотел выяснять.

Была Лара, наконец осмелившаяся поднять голову и посмотреть ему в глаза. Был ее легкий выдох. Аромат духов. Жар тела. Участившейся пульс. Ненадолго забытое, пламя, вспыхнувшее между ними в миг, когда еще не было сказано ни слова, а были только их глаза, встретившиеся через всю залу, обожгло Диму вновь. Ни он, ни она не отводили взгляда. Не слышали музыки. Дима не был уверен, танцуют ли они или стоят на месте. Мозг, перегруженный нахлынувшими ощущениями, о положении тела в пространстве больше не беспокоился. А Диму затягивало в бездну удивленно распахнутых женских глаз. Расширенный черный зрачок, а радужка — зеленая.

Ведьмовские глаза.

Несомненно, Лара сама себе не верила, пока, поцеживая виски из бокала, без единого сомнения планировала секс на одну ночь с этим внезапно явившимся по ее душу Дмитрием. Кураж отчаяния напополам с одиночеством, случалось, провоцировал ее психику на странные и глупые идеи, но не поступки. Разум всегда побеждал, и Лара собой гордилась, пусть временами едва ли не вперемешку с ненавистью.

Будь у нее, подобно многим, «ум с сердцем не в ладу», стала бы ее жизнь насыщеннее, полнее, эмоциональнее? Теплее? Была бы она не такой выхолощенной, вычищенной от любой возможности сглупить по вине сердца?

Ошибки чувств, случавшиеся у других людей, делали их жизнь — жизнью: полной, яркой, всесторонней, — но Лара к таким ошибкам была не склонна. Сорвавшись однажды с огромной высоты, теперь она предпочитала страховочный трос радости свободного падения, исход которого, по законам человеческого бытия, был всегда непредсказуем.

Теперь же Лара, подобно адреналиновым наркоманам, искала шанса выкинуть какой-нибудь трюк. Однообразие ей приелось, и вот она — в ситуации, в какой не бывала со времен школьного выпускного, — танцует (а точнее: пытается) и обдумывает план соблазнения с привычно холодной головой. На ее памяти не было ничего более опустошающего, чем свободные от волнения голова и сердце там, где должен бешено, до мушек перед глазами, стучать пульс. Лара мыслила трезво, как и всегда, наперед просчитывая возможные варианты развития событий, оценивая риски и последствия.

Небольшое лукавство в ее мыслях, однако, присутствовало. Она нехотя, но честно призналась себе, что сейчас обстоятельства иные и ситуация несколько сложнее. Мужчина, чьи ноги она до сих пор каким-то чудом не оттоптала (спасибо его крепким, направляющим рукам и быстрой реакции), оказался намного увлекательнее других представителей мужского пола, с которыми ей прежде доводилось состоять в знакомстве.

Дмитрий был привлекателен до тянущего беспокойства чуть ниже живота (и не стоило себе врать, что у нее не дрожали ноги, пока она шла на танцпол с раздражающе-идиотскими мыслями о том, какую картинку идущий позади мужчина сейчас наблюдает; она могла только надеяться, что ее походка не пострадала от высокого уровня алкоголя в крови) и точно не глуп. Он был уверен и настойчив. Он ей понравился. Он был подходящим вариантом. И Лара не хотела упустить шанс. Оставалось набраться смелости и рискнуть.

Во время их танца, когда она в очередной раз сбивалась с ритма или ошибалась в шагах, Дмитрий шепотом говорил ей что-то успокаивающее и направляющее, но она терялась с каждым скользнувшим по коже ее уха вздохом, с медленным, но целенаправленным и неизбежным сближением их тел, с передающимся от него к ней жаром. Большим пальцем он вновь и вновь оглаживал ее запястье, и Лара путалась в подскочившем вдруг биении сердца и несовпадающем с ситуацией разлившемся внезапно в душе умиротворением.

Она вдыхала и вдыхала его парфюм — пряный, глубокий, но ненавязчивый аромат, — и он ей нравился. Она чувствовала, как под ее левой ладонью, лежавшей на его плече, ближе к основанию шеи, часто-часто пульсирует кровь, — и ей хотелось скользнуть выше, пальцами пройтись по затылку, зарыться в светлых волосах и чуть оттянуть за них голову назад, обнажая для взгляда выступ адамова яблока.

Ей многого хотелось, и Лара была поражена, осознав, каким физически привлекательным ей казался этот почти незнакомец. Что-то нереальное, невозможное окутывало ее разум пеленой, но она лишь упивалась буйством красок и жизни, захватившим ее мир. Такое безумие, безусловно, долго не продлится. Лара собиралась выжать из него все.

Еще не зная своих намерений полностью, она подняла голову и посмотрела Дмитрию прямо в глаза. Внутри что-то вспыхнуло, заискрилось и кануло вместе с ней в глубину. У Дмитрия был ошалевший, околдованный вид.

Зрачки черные, почти закрывшие бледно-голубую радужку, двигались, изучая Ларино лицо в поисках ответов на вопросы, что на его лице видела она — в чуть раскрытых пересохших губах, покрасневшем лице, омуте горящих глаз.

Опасаясь спугнуть то, что между ними происходило, Лара смогла только спросить:

— Давай уйдем?

— Все что пожелаешь. — Хрипло, на выдохе.

* * *

Ситуация стала вдруг очень простой и понятной. Настолько, что Дима больше не утруждал себя сложными умозаключениями. Самое время для ПКС — простой категорический силлогизм; азы логики высказываний, первый курс юрфака.

Первая посылка: сейчас, в этот конкретный момент, он хочет Лару до помутнения рассудка. Вторая: только что Лара предложила им вместе уйти. Простейший вывод: Лара хочет того же, что и он.

Плевать на остальное. Плевать, что он еще ни с одной девушкой не уходил к себе домой после одного танца. Плевать, что им с Ларой еще вместе работать. К черту все.

Дома вроде бы прибрано. Вика (не вспоминать, не вспоминать, пусть катится куда подальше) удивительно оперативно, словно давным-давно начала понемногу собирать вещи, съехала, забрав все, до последней резинки для волос. Тем лучше. Такси домчит их с Ларой до его жилого комплекса минут за десять — и это важно: никто не успеет передумать.

Разумного объяснения, почему ему настолько необходимо сохранить охватившую их обоих лихорадку, Дима не находил. Ничего близкого по масштабу с катастрофой не случилось бы, пожелай Лара закончить знакомство на пороге ресторана. И тем не менее в голове у Димы ясной строчкой по кругу черепной коробки бежала одна мысль: такого никогда больше не будет. Эксклюзивное жизненное происшествие. Только сегодня. Только в ближайший час.