Исключая чувства - Диана Ставрогина

Такси свернуло во двор элитной московской многоэтажки. Дмитрий ровным голосом принялся объяснять водителю проезд к финальной точке их маршрута. У первого подъезда машина плавно остановилась. У Лары мгновенно подскочил пульс; сердце билось как будто невпопад.

Первым вышел водитель, все так же, в одном костюме без пальто, открыл дверь перед Дмитрием, затем перед Ларой, которая едва удержалась, чтобы не выйти из машины без чужой помощи — передавать кому-то контроль даже в таких мелочах ей не нравилось.

Дмитрий тут же подал ей руку. Перчаток ни он, ни она не надели, и ладони соприкоснулись кожа к коже; у Лары перехватило дыхание. Такси уехало, прошуршав шинами по свободному от снега асфальту; с шумом и смехом в подъезд забежала парочка веселых подростков, и Дмитрий легко потянул Лару за собой.

— Пойдем? — заслышав в его голосе неуверенность, она спешно кивнула, нелепо испугавшись, как бы он не засомневался теперь в ее желании продолжить начатое. Еще оставался шанс отыграть назад, вежливо отказаться и поехать домой, но хотелось, чтобы все пути к отступлению скорее исчезли.

— Веди, — ответила она сипло.

Не отпуская ее руки, Дмитрий кивнул и молча пошел вперед. Несколько раз он оборачивался, бросая в ее сторону напряженный взгляд, словно проверял, не сомневается ли она.

Автоматически открылась дверь подъезда, и Лара, несмотря на свое полубезумное состояние успела удивиться: прежде ей не доводилось захаживать в такие современные дома; вежливо (брошенный в ее сторону удивленный взгляд не в счет) поздоровался охранник, бесшумно разъехались створки лифта, быстро поднявшего их на двадцать второй этаж.

Лара продолжала, как во сне, фиксировать в голове детали их пути — по привычке, как делала всегда в незнакомых местах, но голова казалась до того туманной, что особой надежды действительно что-то запомнить иметь не стоило. У двери квартиры, когда Дмитрий выпустил ее ладонь из своей и принялся искать ключи, Лару начало слегка потряхивать. Вопросы, которые так удачно не приходили ей на ум всю дорогу, налетели роем сейчас.

Как все произойдет? Нужно ли сказать что-нибудь специальное? Сначала душ? А он пойдет в душ? Или лучше избегать пауз и по возможности форсировать события?

Возможно, она уже была близка к побегу, которого так не хотела, но Дмитрий открыл дверь, приглашая войти. С первым Лариным шагом через порог в коридоре вспыхнул неяркий свет. Едва она взялась за полы пальто, Дмитрий вновь заговорил:

— Думаю, кофе тебе предлагать бессмысленно?

— Почему же? — обернувшись к нему, с вызовом, почти бравадой, спросила Лара. — Я люблю кофе. — Под его прищуром, ясно излагающим, что он думает о ее намерении разыграть недолгую словесную перепалку на пороге, она сдалась: — Соглашусь, пожалуй, что для кофе уже поздно.

— Вот и славно, — он медленно склонился к ней, шепотом проговаривая уже в губы: — Выпьешь утром.

Лара успела усмехнуться, зная, что ни за что не останется ночевать. Потом он ее поцеловал. Бесцеремонно, глубоко и влажно, в разы откровеннее, чем на парковке. С силой прижимая к себе, руками пробираясь под ее пальто, оглаживая спину, пересчитывая изгибы ребер легкими касаниями, вышибая из ее головы мысли. Предлагая сорваться с обрыва в омут не глядя, и Лара не возражала.

На судорожном выдохе потянулась к его волосам, наконец воплощая одну из своих фантазий. Провела кончиками ногтей по затылку и по шее, царапая, заставляя с шипением откинуть голову немного назад. Пока Дима (называть его дальше полным именем вдруг стало неудобно) пытался и выпутаться из собственного пальто, и раздеть ее, Лара спускалась поцелуями от уголка его губ по чуть шероховатой от вечерней щетины щеке к шее, лаская языком чувствительную кожу и внимательно следя за каждой реакцией. Ей хотелось возбудить его до предела, хотелось, чтобы он потерял от нее голову, чтобы дрожал и торопился, и шептал всякий бред. Ее пальто в конце концов оказалось на полу, и Лара снова обрела возможность распоряжаться собственными руками.

Со спешкой она дрожащими пальцами расстегивала пуговицы на воротнике рубашки, желая добраться до обнаженной кожи. Столь мешающий им сейчас пиджак Дима снял сам, отстранившись, одним движением стянул через голову наполовину расстегнутую рубашку. Лара смотрела, жадно вдыхая воздух, чувствуя, как дрожит в предвкушении прикосновения к очерченным в полутьме коридора мышцам груди и пресса с редкой порослью волос, дорожкой ведущей к поясу брюк.

Дима поймал ее взгляд, улыбнулся чуть ли не плотоядно, а затем опустился вниз и встал на колени. Лара застыла, не понимая, чего ждать. Секунду спустя горячие мужские ладони быстро заскользили по женским ногам в тонких черных колготках. Прежде чем Лара успела пожалеть об отвергнутых ею ранее днем чулках, что прибавили бы огня, ее правая нога оказалась у Димы на бедре. Не спеша, он наклонил голову и прижался губами к местечку у сгиба колена, а после чуть прикусил.

У Лары резко поплыло перед глазами, но поцелуи не прекратились. Рвано вздрагивая от напора ласк, она едва могла стоять. Неосознанно цеплялась то за ручку двери, то за нечто, скорее всего бывшее какой-то полкой или вешалкой. Влажные следы на коже холодил воздух, вызывая дрожь. Лару подергивало от возбуждения, руки сами тянулись к груди, ноющей под тканью платья и кружевом бюстгалтера.

У нее давно намокло белье, и хотелось, чтобы Дима, этот чертов любитель женских ног (иначе откуда такое внимание?), взялся за нее всерьез. Она с намеком попыталась свести бедра. Дмитрий подсказке внял. Поймав ее взгляд, принялся возиться с застежками туфель.

Мужчины никогда Лару не разували. Если бы она только представляла, насколько головокружительно-возбуждающим может быть такое действо… особенно в сочетании с избавлением от высоких каблуков. Блаженство оказалось ближе ожидаемого. Когда ее уставшие ступни еще и наградили легким массажем, Лара едва сдержала стон, не желая показаться неискушенной девицей.

Дима поднялся, ненадолго прижался к ее губам, а после резко развернул лицом к стене. Молния платья расходилась под его руками, по спине холодом прошелся воздух. Лара осталась в комплекте черного кружевного белья и колготках. Пару секунд спустя сохранять рассудок стало еще сложнее. Ее тело накрыло горячей волной тепла мужского тела, ее руки прижали ладонями в упор к стене мужские руки, а затем отпустили под повелительный шепот приказа:

— Замри.

Лара не успела подумать. Возмутиться. Шевельнуться. Дима уже шел поцелуями вдоль ее позвоночника, чередуя простые касания губ с лижущими движениями языка, за которыми следовало легкое дуновение дыхания по мокрой коже. Остановившись на мгновение, он оттянул пояс бюстгалтера и, немедля, резко отпустил.

Лара выгнулась от неожиданной легкой боли из-за шлепнувшей по коже резинки. Не давая ей прийти в себя, мучавшие ее губы вернулись, руки, расстегнув бюстгалтер, лаская, захватили ее наконец-то обнаженную грудь: то сжимая, то выкручивая соски, то оглаживая подушечкой пальца, то чуть задевая вершину кончиком ногтя.

Стоять было невыносимо, ноги слабели, руки сводило судорогой. Никто ничего не говорил, лишь участившиеся обрывистые вздохи и выдохи в унисон шумному дыханию и влажным звукам лились в тишине темной квартиры.