Этот бессмертный - Роджер Желязны

– Вы переоцениваете меня, дорогой. А как она из себя?

Я пожал плечами:

– Похожа на наяду.

– А на кого похожа я? – спросила с усмешкой Элен.

– Я бы не стал говорить кому-либо, на кого вы похожи.

– Я оскорблена. Я просто должна быть на кого-то похожа,так как в противном случае…

– Да, именно так. Вы – уникальны!

– Тогда почему же в прошлом году вы не забрали меня ссобой?

– Потому что вы любите быть на людях. Необходимо, чтобывесь город мелькал перед вами. Вы способны быть счастливой только здесь, вПорт-о-Пренсе.

– Но я несчастна здесь!

– Вы здесь менее несчастны, чем в любом другом месте наэтой планете.

– Мы могли бы попытаться, – сказала она иповернулась ко мне спиной, чтобы взглянуть на огни в районе гавани. – Вызнаете, вы настолько дьявольски уродливы, что становитесь привлекательны…

Я замер в нескольких сантиметрах от ее плеча.

– Поймите, – продолжала она ровным голосом, –вы – кошмар, который шествует, как человек.

Я опустил руку и слегка кивнул:

– Я знаю об этом. Приятных сновидений.

Она удержала меня за рукав:

– Подождите.

Я посмотрел на руку Элен, перевел взгляд на ее глаза, затемопять на руку. Она отпустила мой рукав.

– Вы же знаете, что я никогда не говорю правду, –начала она. – Но я решила сказать вам о том, что вам следовало бы знать вотношении этой поездки. Здесь Дональд Дос Сантос, и я думаю, что он такжесобирается в путь.

– Дос Сантос? Любопытно!

– Он сейчас в библиотеке вместе с Джорджем и каким-тоарабом.

– Что? – воскликнул я. – Арабом? С руками,покрытыми шрамами?

Желтоглазый? Как его имя? Гассан?

– Да. Вы что, с ним уже встречались?

– В прошлом он кое-что сделал для меня…

Я улыбнулся, хотя внутри меня все похолодело. Терпеть немогу, когда мой собеседник догадывается о моих мыслях.

– Вы улыбаетесь, – спросила она. – О чем выдумаете?

– Я думаю о том, что вы относитесь ко многим вещамгораздо серьезнее, чем это казалось мне раньше.

– Чепуха! Я уже не один раз говорила вам, что я –трусливая лгунья. И вы совершенно правы, что здесь я менее несчастна, чемгде-нибудь в другом месте Земли. Поэтому-то, может быть, вы поговорите сДжорджем и уговорите его взяться за работу на Галере или на Бэкабе. Этовозможно?

– Безусловно, – кивнул я. – Кстати, как тамколлекция жуков Джорджа?

– Растет, – улыбнулась в ответ Элен, – иочень быстро. Живут и ползают, а некоторые из этих тварей радиоактивны. Я емуговорю: «Джордж, а почему бы тебе не поволочиться за другими женщинами вместотого, чтобы проводить свое время с этими жуками?» Но он только трясет головой.Тогда я говорю: «Джордж, когда-нибудь одна из этих уродин укусит тебя, и тыстанешь импотентом. Что ты тогда станешь делать?» Тогда он объясняет, что этогоне может случиться, и снова читает лекции о ядах насекомых. Может быть, он исам какой-нибудь огромный паук в личине человека? Мне кажется, что емудоставляет удовольствие – определенное сексуальное удовлетворение – наблюдатьза тем, как они копошатся в своих банках. Не знаю, что еще…

Я повернулся и заглянул в зал, потому что лицо Элен уже небыло ее лицом. Когда мгновением позже я услышал ее смех, я снова обернулся исжал ее плечо.

– О'кей. Я теперь знаю немного больше, чем прежде.Спасибо. Мы еще встретимся?

– Мне подождать?

– Нет. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Конрад.

И я побрел прочь…

***

Пересечь зал – трудное и продолжительное занятие, если онполон людей, желающих познакомиться с вами. К тому же все они держат в рукахбокалы, а у вас имеется заметная склонность к хромоте.

Так вот, все было именно так, и я прихрамывал.

Я пробирался вдоль стены по периметру людской толпы ивнезапно очутился среди молодых дам, окружавших старого холостяка.

У него не было подбородка и почти не было губ и волос.Выражение, которое имела некогда плоть, обтягивавшая его череп, давным-давноперешло к его темным глазам. И оно вспыхнуло в этих глазах, увидевших меня.

Насмешливое выражение надвигающейся ярости.

– Фил, – произнес я, поклонившись. – Никтоиной не может расписать маску, подобную этой. Я слышал, что говорят, будто этоумирающее искусство, но теперь я понял, что это не правда.

– Вы все еще живы? – удивился он, причем голос унего был на семьдесят лет моложе, чем все остальное. – И снова, какобычно, опоздали.

– Я униженно раскланиваюсь, – сказал я ему, –но меня задержали на именинах одной дамы семи лет от роду, в доме моего старогознакомого.

– Все ваши приятели – старые знакомые, не такли? – рассмеялся он.

Это был удар ниже пояса. Именно потому, что я когда-то былзнаком с его родителями и водил их вдоль южного фасада Эрехтейона в АфинскомАкрополе, показывая все, что вывез оттуда лорд Элджин.

Посадив их отпрысков на колени, я рассказывал им сказки,которые были стары еще в те времена, когда возводился этот акрополь. Сейчаспередо мной стоял один из тех отпрысков.

– Мне нужна ваша помощь, – добавил я, не обращаявнимания на насмешку и пикантное женское окружение. – У меня весь вечеруходит на то, чтобы пересечь этот зал и выйти туда, где Сэндс разместился сосвоими придворными с Веги… Простите меня, мисс, вечер уже закончился, и оченьжаль, что я спешу и не могу задержаться возле вас.

– Вы – Номикос! – выдохнула одна прелестнаякрошка, уставившись на мою щеку. – Мне давно хотелось…

Я поймал ее руку, прижал к своим губам, заметил, какпорозовело ее личико, и усмехнулся:

– Не судьба!

С этими словами я отпустил ручку.

– Ну так как же? – спросил я Гребера. –Уведите меня отсюда как можно скорее, чтобы никто не смог нам помешать.

Он резко кивнул.

– Простите меня, дамы. Я скоро вернусь.