Ночь империи - Дарья Богомолова

– Раз уж мы все собрались, не могу не спросить,– обратился к соратникам тави Эммерих, машинально проводя ладонью по волосам, имевшим медно-рыжий оттенок,– у всех все в порядке в крепостях?

Эммерих был чуть младше Сонрэ, но снискал гораздо больше любви у своих подопечных. Титул был пожалован ему не больше ста лет назад, но это не помешало довольно быстро сколотить себе устойчивую репутацию – и устойчивую настолько, что некоторые солдаты, видя на поле боя кого-то, кроме него, не стеснялись кривить носы и вздыхать о неудачном раскладе. Любое ворчание всё равно быстро пресекалось, и некоторые из присутствующих сейчас жалели, что так же нельзя поступить в отношении Сонрэ, брюзжавшего себе что-то под нос уже просто из принципа.

На вопросе Эммериха старший из тави подозрительно затих, после чего распалился с новой силой:

– Если у кого-то из вас проблемы, грош вам всем цена, как Великим генералам! Дождётесь – буду требовать отставки каждого!

Часто – слишком часто, чтобы иметь возможность это игнорировать – Сонрэ напоминал старую ворону. Потрёпаную, потасканную уличными кошками и шимрэ в борьбе за кусок тухлого мяса, но всё ещё мнившую себя ширококрылым, мощным орлом. Схожести только добавлял крупный крючковатый нос и голос, каркающий в моменты, когда Его Превосходительство начинал пыхать праведным гневом.

Самаэль переглянулся с тави Каджаром. Среди пятёрки они были самыми молодыми, так что давно успели сдружиться. Кроме того, нередко совпадали мнениями, но у Гринда было больше наглости для высказывания своих претензий в лицо.

Вот и теперь, согласившись молча, мужчины одновременно посмотрели на Сонрэ.

– Исправьте, если я не прав, но сбор мальчиков проходит каждые десять лет.

Сонрэ запыхтел, будто готовившийся к броску лось, и остановился. На его резкий разворот на сто восемьдесят градусов посреди дворцового коридора мелким вздрагиванием отреагировал только Гелен, всегда испытывавший к старшему мало кому понятное уважение. Хадан Сонрэ был отличным полководцем, но так уж сложились обстоятельства, что последние годы Эрейя являлась тихим государством и довольствовалась своими огромными территориями, да ресурсами… А на том, что он был хорош на фронте, плюсы Сонрэ и заканчивались.

– На твоём месте, Гринд, я бы вообще держал язык за зубами,– Сонрэ подступил на шаг, грозя генералу пальцем. Выходило не очень убедительно: хоть и был рослым, а Самаэль все равно оказывался на полголовы выше.– Тебя бы первого всех титулов лишить!

– Это за что же?

– За что? Семь лет шлялся неизвестно где, а потом вернулся и в крепости свои порядки воротить начал!

– Я не «воротил свои порядки»,– поморщился Самаэль, скрестив руки на груди,– но Вы мой вопрос оставили без ответа, тави.

– Это ведь элементарно,– пискнул Гелен, тут же тушуясь под брошенным в его сторону взглядом Каджара.– Конечно, каждые десять лет наша армия пополняется.

– Тогда я ума не приложу, почему после сборов полтора года назад, на прошлой неделе я увидел на пороге новое поступление,– Гринд передёрнул плечами.– Средства крепости рассчитаны на определённое количество солдат. Я не говорю о том, что нам нечем кормить людей, но новеньким не хватит места на ночлег даже в конюшнях.

Окинув соратников взглядом, Самаэль вновь вернул всё внимание тави Сонрэ.

– Судя по тому, как Вы фыркаете в нашу сторону, у Вас у единственного нет проблем с перенаселением крепости.

– Если бы был приказ от Владыки, это бы сообщалось каждому лично,– со знанием дела подметил Эммерих, упёршись ладонью в бедро.– Генерал, ты ведь не решил устроить самовольные сборы?

– Собаки,– огрызнулся Сонрэ, шаркнув ногой назад,– как псы дворовые, стаей на меня накидываетесь! С чего взяли, что я не в такой же ситуации? Может я, в отличие от вас, просто умею распределять ресурсы?

Трое генералов, глядя на него, молчали с явным осуждением, мявшийся в стороне от двух сторон конфликта Гелен молчал просто, потому что так было проще. Рот он открывал только, если нужен был его голос при принятии каких-то важных для государства решений.

Новое поступление солдат, выбивавшееся за рамки обычного распорядка, можно было бы стерпеть, не будь это настолько внезапно. Прошедшую неделю все потратили на то, чтобы нормализовать работу крепостей с учётом новых голодных ртов и лишних рук, чем и объяснялась задержка с разбирательством на уровне ведомств и правительства. Гибель Владыки только отсрочила все процедуры, но и это можно было бы перетерпеть.

Самаэль не мог говорить за остальных, но его беспокоило наряду с увеличением количества людей в крепости и то, что все новички, как один, утверждали, что уродились в Коврусе.

Расположенная на юго-западе, эта область была большой частью Эрейи с обилием своих генералов и своих крепостей. Они подчинялись напрямую Владыке и единственным посредником выступал разве что наместник, поэтому нельзя было списать наплыв людей на то, что он просто решил выразить своё почтение империи и прислал пару-тройку десятков – Птицы ради, сотен, сотен! – новых солдат, половина из которых только недавно отметили восьмую или девятую весну. Среди новеньких были дети, совсем ещё малыши, каждодневно рыдавшие и звавшие матерей. Из-за их беспрестанных истерик именно сегодня Самаэль сбежал к пролеску, выпустить пар на ничего ему не сделавших птицах и белках.

– Все из Ковруса, чтоб его,– ударив Сонрэ тыльной стороной ладони в грудь, рыкнул тави.– Все, до единого!

– Либо объясните причины нам,– согласно кивнул Эммерих,– либо будете объяснять их ведомствам и регенту. Сами решайте, Сонрэ.

– Позволю себе наглость сберечь ваше время, судари.

Мужчины затихли, оборачиваясь на голос. За прошедшие годы многие видные люди империи, так или иначе появлявшиеся во дворце, стали всё чаще выискивать места тесные, тёмные и укромные для своих разговоров. Всего лишь, потому что регент Его Высокопревосходительства ходил тихо, способный подойти со спины в момент, когда будешь рассказывать план о свержении правителя. Ситуации случались неловкие, вот и стали искать другие способы, но сегодня Великим генералам было не до того, да и вопрос лишних солдат не был таким уж секретом.

Мягко ходил, как кот на пушистых лапах, и только шорохом ткани мог себя выдать, если прислушиваться. У него обязанность была – кафтан трехслойный на себе таскать, подметавший полами путь.

Сегодня Сонрэ бы обязательно фыркал больше, чем обычно: регент позади них стоял в чёрном верхнем облачении, перехваченным поясом с золотистыми оттисками по грязно-зеленой ткани, на плечах вышивка чернёным золотом. Он спокойно улыбался, зная, что весь – одна сплошная насмешка.

Цветом траура в империи был белый, чёрный в день смерти… Рисковал быть сожжённым.

Сонрэ в принципе не любил регента: у них был странный род отношений, при которых они и парой слов вне уставных отношений не перекинулись, но генерал почему-то точно знал, что этот мужчина был врагом первого ранга. Остальные полагали, регент такое звание заслужил своей гривой чёрных волос, доходившей ему до колена и всегда собираемой в аккуратный, пышный хвост. Ещё он, конечно, был для Сонрэ злостным нарушителем всех видимых правил – красный цвет на себе носил, хотя остальные не замечали. Никто просто не присматривался к темно-алой полоске ленты, державшей его волосы.