Пусть смерть меня полюбит - Рут Ренделл

– Здесь сказано, что следующая программа не подходит для детей, – заметил Кристофер. – «Не для дошкольного и младшего школьного возраста». Так что лучше тебе пойти бай-бай, дедушка.

– Я не унижусь до того, чтобы отвечать тебе, свиненок! Я до такого не опущусь.

– Это же просто шутка! – парировал Кристофер.

Когда начался фильм, Алан тихонько открыл книгу. Шанс почитать у него появлялся только тогда, когда все смотрели телевизор, поскольку Пэм и Папа утверждали, что невежливо читать в присутствии людей, занятых чем-то другим. Телевизор был включен каждый вечер до ночи, так что у Алана было много возможностей для чтения. Сейчас он читал сборник Йитса – «Винтовая лестница и другие стихотворения».

Джиллиан Грумбридж почти два часа болталась около зала игровых автоматов в Клактоне, ожидая, когда появится Джон Перфорд. Он не пришел ни к семи, ни к восьми часам, и тогда она отправилась поездом обратно в Стэнтвич, а потом автобусом до Стоук-Милл. Джон, у которого был старый тюнингованный «Сингер», подкинул бы ее до дома, и Джиллиан куда больше злило то, что пришлось тратить на дорогу свои карманные деньги, нежели тот факт, что она ждала зря.

До этого они встречались только один раз, в прошлое воскресенье. Джиллиан подцепила Джона у игрального автомата «Фрукты» и раскрутила его отвезти ее домой в девять, потому что ей нужно было вернуться к половине одиннадцатого. Из-за этого он тут же решил, что ничего между ними не будет, но ошибся. Джиллиан была не из таких, кто любит динамить парней, и между ними было много чего: по сути дела, было всё – на заднем сиденье «Сингера» в безлюдном и неосвещенном деревенском переулочке. После этого Перфорд с изрядным удивлением и смущением услышал от Джиллиан, что она дочь банковского менеджера и живет в Наделе Фиттона. Сам Джон был сыном сельскохозяйственного рабочего, а значит, как он сам признал, она стояла куда выше его на социальной лестнице. На это Джиллиан ответила, что ее отец работает всего лишь в крошечном отделении банка «Энглиан-Виктория» в Чилдоне, и в сейфе там лежит не больше семи тысяч, и служащих там всего двое – ее отец и кассирша, а само отделение закрывается на обед, настолько оно мелкое.

Джон высадил ее в Стоук-Милл, там, где Дорога Тюдоров ответвлялась от деревенской улицы, и спросил, не увидеться ли им еще раз, скажем, в среду? Но когда он попрощался с Джиллиан и поехал обратно, к дому своих родителей, расположенному неподалеку от Колчестера, то начал сомневаться. Она была весьма милой, но, на его вкус, слишком легкодоступной, и он сомневался, что ей семнадцать лет, как она сказала. Скорее всего, она еще не достигла возраста согласия. Этот термин позабавил Перфорда, поскольку если кто на что-то и согласился, так это он сам. В итоге, когда утром во вторник мать сказала, что если на завтра у Джона ничего не запланировано, она и отец хотели бы пойти в гости к тетушке Элси и оставить его присматривать за восьмилетним младшим братом, то парень легко согласился, рассматривая это как вполне достойный повод не поехать на свидание.

Утром того дня, на который он назначил встречу Джиллиан, Джон отвез в Лондон груз – книжные полки и тумбы для магнитофонов, – а потом решил выпить чашку чая с сэндвичем в кафе на Северной Окружной дороге. И тут вошел Марти Фостер. Они с Джоном не виделись девять лет, с тех пор как оба окончили начальную школу в Колчестере, и Перфорд не узнал бы своего однокашника с такой бородой и взлохмаченными волосами. Но Марти его узнал и подсел к нему за стол. С Фостером был высокий светловолосый парень, которого Марти представил как Найджела.

– Ну, как поживаешь, через столько-то лет? – поинтересовался Марти.

Джон сказал, что у него есть друг, столяр-краснодеревщик, и они вместе ведут дела, и все хорошо, спасибо, жаловаться не на что, по сути, всё даже лучше, чем они надеялись. Однако работа тяжелая, постоянно надо вкалывать, и он рад, что со следующей недели у него будет отпуск. Мотоциклетный журнал, который он выписывает, проводит тур в Дейтона-бич на международные мотоциклетные гонки с последующей обзорной экскурсией. В складчину арендуют самолет, и все такое. И Перфорд решил, что три недели в солнечной Флориде не повредят ему, хотя выходит в целом дороговато.

– Вот бы мне так повезло, – хмыкнул Марти. Выяснилось, что у него уже полгода нет работы и они с Найджелом живут на пособие. – Если это можно назвать жизнью, – добавил Фостер, а Найджел ввернул:

– Все равно нет никакого смысла работать. Все деньги уходят на налоги и прочую дребедень. По-моему, те парни, которые взяли банк в Глазго, поступили совершенно правильно.

– Верно, – согласился Марти.

– На такое бабло не платят налоги, – гнул свое Найджел. – Никаких тебе клятых пенсионных фондов и государственной медицинской страховки.

Джон пожал плечами:

– Даже и заморачиваться не стоит. Эти типы в Глазго взяли всего двадцать тысяч, а их ведь было четверо. А, к примеру, в отделении «Энглиан-Виктория» в Чилдоне – ну, ты знаешь Чилдон, Марти, – в сейфе хранится не больше семи тысяч. Если пара грабителей туда вломится, они получат не больше трех с половиной штук на каждого и вдобавок им придется как-то сладить с менеджером и кассиршей.

– Похоже, ты много об этом знаешь.

Перфорд понял, что произвел на них впечатление – и наличием у него работы, и относительным достатком, в котором он жил. Он не мог устоять перед тем, чтобы усилить это впечатление.

– Я знаком с дочкой менеджера; можно сказать, мы достаточно близки. Ее зовут Джиллиан Грумбридж, она живет в одном из тех модерновых домов в Стоук-Милл.

Марти, похоже, проникся, а вот Найджел – нет.

– Жаль, что банки не закрываются на обед, – вздохнул Фостер. – Скажем, кассирша или Грумбридж уходят на обед, ты вламываешься в отделение, и все как по маслу, денежки у тебя в сумке.

– Не будь ребенком, – возразил Найджел. – Если бы они оставили дверь открытой, а сейф – отпертым, все прошло бы как по маслу. Если бы они сказали: «Входи и забирай всё, тебе это нужнее, чем нам», – все прошло бы как по маслу. Но вся штука в том, что банки не закрываются на обед.

Джон не удержался и рассмеялся.

– Чилдонский закрывается, – пояснил он и затем подумал, что зашел слишком далеко. Размышлять в духе «если б да кабы» – для людей вроде Марти и Найджела. Сам Джон этим не страдал. «Лучше найдите честную работу», – подумал он, хотя, конечно, не высказал этого вслух. Вместо этого он стал расспрашивать Марти о бывших одноклассниках – а как тот? а что этот? – и рассказывать ему, в свою очередь, то, что сам знал о ком-либо из прежних соучеников. И так до тех пор, пока не допил вторую чашку чая и не решил, что пора ехать домой.

Гипотетическая пара грабителей, о которых рассуждал Джон, сидела с ним за одним столом.

Марти Фостер тоже был сыном сельскохозяйственного рабочего. В течение года после окончания школы он работал на фабрике по производству рисовальных кистей. Затем мать бросила его отца и сбежала с водителем-дальнобойщиком. В доме после этого стало настолько невыносимо жить, что Марти тоже сбежал и снял комнату в Стэнтвиче. Сначала он трудился водителем-доставщиком в магазине уцененных электротоваров, а затем водил электрокары с торфом и горшечными растениями в садоводческом центре – том самом, который поставлял пампасовую траву в Надел Фиттона. Оттуда Марти уволили, поскольку в ответ на жалобу клиента – мол, садоводческий центр не поставляет конский навоз, – он ответил, что, если тот желает получить дерьмо, пусть произведет его сам. После этого Марти уехал в Лондон и самовольно поселился в пустующем доме возле Килбурн-парк. Со временем его взяли на работу – паковать зонтики в магазине на Оксфорд-стрит, и именно там он познакомился с Найджелом Таксби. К тому моменту Фостер снимал комнату с кухней на задворках Криклвуда, и его целью было уволиться с работы и начать жить на пособие.